Страница 4 из 47
Если поначалу Канэзаки рассчитывал уволить его после месячного испытательного срока, то теперь об этом не могло быть и речи. Через полгода, твёрдо решив оставить Гэнзо Дои в редакции газеты, Канэзаки увеличил его жалованье до тридцати тысяч иен в месяц, да ещё дал пособие — десять тысяч — на семью.
— Давай привози жену и детей… А то нехорошо получается — всё время один да один. Хлопот не оберёшься… Да-a, человеку средних лет уже тяжело жить в одиночку. Это молодым всё нипочём, они и в пансионе перекантуются. А как перевалит за тридцать — уюта хочется, покоя. Так что вези своих и устраивайся. Квартиру подыщем…
Короче говоря, Гисукэ Канэзаки проявил чуткость. У него были свои планы: со временем сделать Гэнзо Дои главным редактором. Но пока что он об этом помалкивал.
Другой бы на месте Дои рассыпался в благодарностях, а этот, не привыкший к суесловию, лишь слегка поклонился и коротко сказал:
— Спасибо! Так, действительно, будет лучше.
Гэнзо Дои навещал семью раз или два в месяц, всё остальное время проводил в редакции, а поздно вечером отправлялся в пансион. К сакэ он видимого отвращения не испытывал, но сам никогда не искал выпивки. Казалось бы, тридцать четыре года — расцвет для мужчины, самое время гульнуть, особенно когда жены нет рядом. Но Гэнзо даже не помышлял об этом. И вообще, чем он жил, чем дышал, чем интересовался, оставалось тайной. Возможно — ничем. Было в нём нечто от робота запрограммированного на выполнение определённых операций.
Он нашёл квартиру на городской окраине и поехал в деревню за семьёй. Вернувшись, сразу пришёл к патрону — представить жену.
Гисукэ пригласил их на второй этаж в комнату для приёма гостей. Рядом с женой — большой, дородной, краснощёкой — ладно скроенный и крепко сбитый Гэнзо словно уменьшился в размерах.
Жена Гэнзо без умолку болтала. Шевеля толстыми влажными губами, она повествовала о своей жизни, неудачно сложившейся из-за неумёхи мужа: ничего, мол, у него не получалось, за что бы он ни брался, и нищеты-то они натерпелись, и позора нахлебались… При этом она презрительно на него поглядывала и, очевидно, совершенно не соображала, что поносит мужа перед его директором, то есть работодателем. А Гэнзо молчал и слушал. Не возмущался, не краснел, не опускал голову, не старался всё обратить в шутку или остановить этот поток. Молчал, словно речь шла не о нём. Вот так постоянный раздражитель в конце концов перестаёт воздействовать на органы чувств, и человек воспринимает его не острей, чем жужжание надоедливой мухи, с которой ничего не поделаешь.
Гисукэ Канэзаки был шокирован поведением этой женщины и восхищён выдержкой Гэнзо. Молодец! Даже бровью не повёл. Железный характер. Только сейчас он понял, как выковывалось это железо. Его собственные разносы, которые Гэнзо выслушивал с невозмутимым спокойствием, были мелочью в сравнении с тем, что ему постоянно приходилось терпеть дома.
Когда они ушли. Гисукэ спросил свою жену:
— Ну как? Какое у тебя впечатление?
Ясуко, молчаливая, бледная, слабая здоровьем, никогда не точившая, но и ничем не радовавшая своего мужа, чуть усмехнулась блёклыми губами:
— Мне кажется, у Дои-сан очень странная жена…
Через год Канэзаки почти полностью мог доверить газету Гэнзо Дои. Конечно, общее руководство осуществлял он сам. По-прежнему намечал, где и какие материалы нужно добыть. Но Гэнзо уже понимал суть дела.
Например, если Гисукэ Канэзаки обращался к городскому собранию с вопросом, в котором была хоть малейшая закавыка, Гэнзо и вопрос, и ответы городского руководства обсасывал на страницах газеты со всех сторон.
Редакционные статьи всегда писал сам Канэзаки. А Гэнзо подробнейшим образом их комментировал: давал разъяснения, интервью с видными деятелями, реплики горожан. То есть обеспечивал проведение развёрнутой кампании в связи с той или иной проблемой.
Подобные кампании, служа пользе дела, в то же время были прекрасной рекламой для Гисукэ Канэзаки как депутата. Через «Минчи» Канэзаки поддерживал свой имиджу избирателей.
Гэнзо Дои, поднаторев в написании статей, теперь и броские заголовки научился придумывать: «Депутат Канэзаки идёт в атаку. Мэр в панике», «Почему побелел заведующий строительством?.. Не от кровопускания ли, учинённого вопросом депутата Канэзаки?..», «Гроза в городском собрании. Громовержец — депутат Канэзаки, поражённые громом — помощник мэра и прочие руководители», «Два часа идут вопросы депутата Канэзаки. Аккомпанемент — всплески аплодисментов над гостевыми местами».
Конечно, каждый такой заголовок был гиперболой. Но реклама без преувеличений не обходится. А эти заголовки и были рекламой «Минчи», привлекавшей к ней интерес читателей, а следовательно — интерес к личности Канэзаки.
Ни одно сколько-нибудь значительное событие в жизни города не ускользало от внимания Канэзаки. Когда возникла проблема строительства новых корпусов для мэрии и связи этого проекта с расширением территории, занимаемой заводами фирмы акционерного общества «Сикисима силикаты», депутат Канэзаки, напрягшись как натянутая струна, мгновенно взял слово на заседании городского собрания.
Приведём выдержку из стенограммы заседания.
«…Депутат Канэзаки: Вопрос о строительстве дополнительного корпуса для мэрии, казалось бы, не вызывает никаких сомнений. С развитием города Мизуо сильно возрос объём административной работы. Соответственно увеличилось число служащих мэрии. Я понимаю, что здание городского управления стало тесным, необходимо его расширить. Дополнительные корпуса строились уже два раза, однако этого недостаточно. Для кардинального решения проблемы желательно полностью перестроить здание мэрии при увеличении занимаемой им площади. Но вокруг расположены торговые улицы, так что осуществить это трудно, в первую очередь с точки зрения бюджетных ассигнований. Но должен же быть какой-то выход. Ещё лет шесть-семь назад я предлагал проект строительства нового здания мэрии и настаивал на приобретении мэрией близлежащих земельных участков, но не получил согласия исполнительного управления и городского собрания во главе с тогдашним мэром. Они ссылались на трудности с бюджетными ассигнованиями. Всё это так, да не так. По поводу отказа от моего проекта за кулисами ходили самые разные, далеко не лестные для „отцов города“ слухи, и я тоже располагал кое-какой подтверждающей эти слухи информацией. Дело прошлое, и я не стану сейчас об этом распространяться. (Выкрики с мест: „Естественно!“, „Ещё чего!“) Я слышу реплики „естественно“… Возможно, вы правы: прошлое есть прошлое. Однако разве не связано оно с настоящим и будущим? Это ведь как течение реки. Так что прошу запомнить: если в будущем возникнут проблемы, тесно связанные с тем, что происходило ранее, мне придётся вытаскивать прошлое на свет божий.
Если бы тогда городские власти прислушались к моим предложениям и взяли курс, ориентированный на будущее, полная перепланировка и строительство новой мэрии оказались бы делом нетрудным. А сейчас стоимость земли резко повысилась в связи с развитием торговых улиц, и проблема стала почти неразрешимой. Близорукость „отцов города“ достойна сожаления. Число жителей Мизуо постоянно растёт. Сейчас оно составляет триста тысяч, в недалёком будущем достигнет полумиллиона, а может быть — и миллиона… Я совершенно не хочу ставить себе в заслугу собственную дальновидность, но хотел бы — ради трёхсот тысяч наших горожан — пожелать руководителям… (Выкрики: „Не рассусоливайте!.. Давайте суть вопроса!“)
Хорошо, перехожу к сути вопроса. Из разъяснений мэра, его помощника и других лиц следует, что для строительства новых зданий мэрии предполагается приобрести земельные участки в черте города — в районе Курохары. Курохара, находящаяся в трёх километрах от главного здания мэрии, ещё два года назад не входила в городскую территорию и считалась пригородом. Там располагалась деревня Адати. Такая удалённость от центра чрезвычайно неудобна для горожан — пожалейте их ноги! — и для административных отделов города. Правда, руководство заявило, что в Курохаре разместятся управления образования и туризма, с которыми не требуется постоянного контакта, и городская библиотека, а для библиотеки, мол, это место просто идеальное: морское побережье, чистый воздух, тишина…
Действительно, до недавнего времени это был уютный уголок. Но сейчас о чистом воздухе не может быть и речи. Атмосфера загрязнена копотью с большим содержанием сульфатов, выбрасываемой заводами, расположенными в западном районе Тикуя.
Загрязнение атмосферы в настоящее время перестало быть проблемой лишь крупнейших городов, таких как Токио, Иокогама, Осака, Кобе. Сейчас эта угроза распространилась на всю страну. Взять хотя бы города промышленного района Ёккаити. Что касается нашего района Тикуя, то предприятия там принадлежат четырём фирмам, каждая из которых продолжает наращивать мощность. Полным ходом идёт закупка нового оборудования. Достаточно ознакомиться с ассигнованиями этих фирм на оборудование, чтобы понять, как быстро будут расти их предприятия. В самом ближайшем будущем заводы пойдут в наступление на Курохару. Где он — чистый, благоуханный, целебный морской воздух?! Поднимитесь на гору Такояма в районе Курохары и вам откроется печальная картина: заводы подступают всё ближе и ближе, над ними висит чёрный смог…
„Отцы города“, я обращаюсь к вам! Неужели вам не дорого здоровье наших горожан?! Причём той их части, которая составляет цвет Мизуо, — жадно стремящейся к знаниям молодёжи, людей, проводящих свой досуг за чтением, благороднейшим из занятий?! И вы собираетесь запереть их в стенах библиотеки, куда сквозь открытые окна будет врываться не свежий морской бриз, а чёрные клубы смертоносного смога!..
(Мэр города, господин Казуо Хамада, даёт разъяснения.)
Депутат Канэзаки: Сейчас господин мэр дал разъяснения относительно положения с загрязнением атмосферы газами, содержащими сульфаты. Оказывается, в нашем городе пытались установить норму допустимого содержания таких газов в воздухе. Пришли к выводу, что почасовое содержание сульфатов будет чуть ниже 0,1 ррт, и эта величина окажется постоянной для 99 процентов общегодового количества часов. Она и будет принята за норматив допустимого загрязнения окружающей среды на ближайшее десятилетие. А вот в Токио установление подобных нормативов считают весьма проблематичным, и срок их действия определяется в три года, с тем чтобы за это время разработать и применить на практике новые методы экологической защиты. Но у нас, по словам господина мэра, условия совершенно иные, чем вокруг Токио и прочих крупных городов. С экологией всё в порядке, а если промышленные предприятия, расположенные на Западной окраине города, продвинутся к востоку, мы, мол, успеем принять необходимые меры по защите окружающей среды. (Крики: „Правильно!“)
Вы говорите — „правильно“? А я с этим никак не могу согласиться. Господин мэр, говоря о наступлении промышленности на восточные районы, определил конкретные границы, начиная с которых — по мнению руководства — появится ощутимая опасность для здоровья населения. Он сказал: „Когда промышленная зона распространится до центра города, тот да мы будем принимать меры по защите экологии“. Из этого следует, что Курохара в ближайшем будущем станет промышленным районом.
Вернёмся к земельным участкам, которые могли бы быть использованы под строительство новых корпусов административных зданий. По этому поводу в городе ходят самые различные слухи. Называются участки бывшей научно-исследовательской сельскохозяйственной станции, пустыри к северу от городского вокзала, территория бывшего форта и старого замка, незастроенные площади в Нагано-синден и другие. Каждый из вышеназванных участков имеет свои достоинства и свои недостатки. Я считаю, что наш долг обсудить все варианты и выбрать тот, который окажется наиболее приемлемым с точки зрения интересов трехсоттысячного населения нашего города.
Через два года у нас состоятся выборы в городское собрание. Могут найтись люди, которые сочтут, что я стараюсь из желания получить хотя бы один лишний голос (Смех в зале.) на предстоящих выборах и потому поднимаю вопрос, который фактически уже решён. Но тот, кто меня подозревает в неблаговидных намерениях, сам является личностью подозрительной.
Для людей такого сорта могу объяснить ещё раз, чем вызвана моя теперешняя активность. Район Курохары в недалёком будущем превратится в промышленную зону, и следовательно — в источник серьёзных экологических проблем. Думаю, городские власти не могут с этим не согласиться. Так стоит ли начинать там строительство новых корпусов мэрии?
Хочу довести до сведения городского собрания один из слухов. Заранее предвижу возражения: мол, пересказывать слухи — занятие, недостойное депутата. (Выкрики: „Правильно! И не пересказывай!“) Но этот слух не той категории, которую называют „ОБС“ — „одна баба сказала“. (Смех в зале.) Это мнение граждан, глас народа, озабоченного благополучием своего города.
Итак. Есть предположение, что городские власти, понимая неизбежность наступления промышленности на район Курохары, хотят заранее сделать эти земли собственностью мэрии, чтобы затем передать их промышленникам для их нужд. Скорее всего, такое негласное соглашение между властями и крупнейшими фирмами уже существует. И главной приманкой тут является морское побережье, до сего времени служившее пляжем и зоной отдыха горожан. Но ведь на месте пляжа могут возникнуть портовые сооружения. Кстати сказать, на западе в промышленном районе Тикуя один порт уже появился. По некоторым данным фирма „Сикисима силикаты“ особенно заинтересована в прибрежных земельных участках Курохары, поскольку в районе Тикуя у её заводов нет прямого выхода к морскому порту.
Не вызывает сомнения, что промышленность — чрезвычайно важный фактор в развитии нашего города, и мы будем всячески поддерживать строительство промышленных предприятий в прилегающих к нему районах. Однако здоровье горожан — фактор не менее важный. Я считаю, что мы должны противиться любым акциям, ставящим его под угрозу. Нельзя допустить, чтобы граждане Мизуо лишились своего маленького курортного уголка. Очень сомнительно, что мэрия, приобретя земли Курохары, построит там библиотеку и прочие административные здания. В городе говорят, что земельные участки этого района — как городскую собственность — она продаст фирме „Сикисима силикаты“. Сделка обещает быть выгодной: стоимость земли в данном случае окажется ниже рыночной, и кроме того, фирма избежит сложных переговоров с отдельными землевладельцами. Вы спросите, а что же „отцы города“ скажут горожанам, если такая сделка состоится и Курохара перейдёт в собственность названной фирмы? О, ответ будет простой: мол, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что для строительства административных зданий в городе имеются более удобные земельные участки…
Вот с какими слухами я хотел ознакомить присутствующих. Если они основаны на фактах, тогда дело очень серьёзное. Это означает, что некие влиятельные лица оказывают давление на руководителей города, вынуждая их поступаться собственной совестью и интересами граждан. И я не могу, не имею права об этом молчать…»