Президент от мафии

– У нас всего две недели, – продолжал Коул. – Через две недели Хейза Ричардса, судя по всему, выберут президентом, и тогда будет слишком поздно. Это означает, что в следующие четырнадцать дней мы должны сообщить всем избирателям о том, что нам известно, и нам необходимо выбрать того, кому публика поверит.

После получасового обсуждения они остановились на Томе Брокоу из Эн-би-си, потому что Коул обычно играл с ним в теннис и доверял ему. Как только они приземлятся, он сразу же свяжется с Брокоу.

Но их планам не суждено было осуществиться.

Когда «хаукер» еще парил над Атлантикой, Мики Ало понял все, что произошло в Израиле.

Полиция Тель-Авива нашла девятимиллиметровый автоматический пистолет Каза, который вылетел сквозь крышу такси и приземлился меньше, чем в двухстах футах от места взрыва. Служба идентификации отдела специальных расследований в Тель-Авиве смогла снять с оружия отпечатки пальцев и определить, что они принадлежат Соломону Казоровски. Полиции удалось найти садовника, работавшего по соседству с домом Баха, который видел, как такси, предположительно управляемое Казоровски, ударило синюю машину с тремя мужчинами. Он также видел двух мужчин и женщину, торопливо уходивших по подъездной дорожке дома Бахов. Садовник дал подробное описание. Мики позвонил Сильвио из телефона-автомата. Тот сказал, что им лучше встретиться.

Они стояли недалеко от шумного фонтана в парке на Третьей улице поблизости от «Маленькой Италии».

– Я полагаю, что он мертв, – сказал Сильвио, имея в виду Призрака.

– Как ты можешь быть в этом уверен?

– Он сказал мне, что если не позвонит в полдень, как делает это каждый день, значит, он мертв. Один звонок он уже пропустил. – Плечи Сильвио ссутулились. – Я думаю, что он погиб при том взрыве.

– Он достал-таки Казоровски.

– Остальные живы. Они ушли. – Сильвио посмотрел на Мики и ему захотелось уйти от него. Договариваясь о работе, Сильвио не знал, что Мики приказал убить собственную сестру. Он не мог понять этого дьявола, позволившего такому произойти.

Они встретились в особняке губернатора Род-Айленда. Мики было сказано оставить машину на заднем дворе, где его встретит полицейский штата. Ало предупредили, что он должен назваться Джоном Харрингтоном. Полицейский не станет задавать никаких вопросов, как только услышит это имя. Мики проведут к заднему лифту, который поднимет его в кабинет в личных апартаментах губернатора на втором этаже. Как кандидату от демократической партии Хейзу выделили службу охраны, но он все еще мог вышвырнуть их вон, потому что ему выделили эту охрану только из вежливости. Его контингент секретной службы останется на летном поле, а старое подразделение полицейских штата, охранявшее его безопасность на протяжении двух сроков его губернаторства в Род-Айленде, позаботится о том, чтобы проэскортировать его до резиденции губернатора. Все это делали, не сообщая ни о чем прессе. Они скользнули в подземный гараж через четыре часа после того, как Мики попросил о встрече. Хейз вышел из лимузина вместе с Эй-Джеем. У обоих мужчин под глазами залегли тени, но Хейзу, только что вернувшемуся из Европы, удавалось выглядеть по-президентски. Его костюм прекрасно на нем сидел. Темно-синий с коричневым галстуком и отлично сложенным платочком в нагрудном кармане. Он пожал руку некоторым полицейским, с которыми познакомился за эти годы, а потом на «губернаторском лифте» поднялся в личные апартаменты. Как только они с Эй-Джеем остались в лифте одни, Хейз посмотрел на него:

– Этот долбаный парень… Ты представляешь, что нам придется сделать, чтобы от этого отмыться?

– Хейз, не надо. Мики – убийца. Не надо материться в адрес Мики.

Хейз холодно взглянул на Эй-Джея, но ничего не сказал. Дверь открылась, и они вышли в квартиру губернатора. Мики они нашли в кабинете. Ало обернулся, как только они зашли в комнату.

– У меня не слишком много времени, – заметил Хейз. Коротышка мафиозо напомнил ему о той грязной дороге, что привела его так высоко во власть. – Я могу уделить вам всего десять минут.

– Да неужели? Всего десять?

Хейз проигнорировал зловещий сарказм этой реплики.

– У меня расписание. Я располагаю всего лишь получасовыми интервалами до дня выборов. Я выделил два перерыва для этой встречи.

– Тогда позвольте мне перейти прямо к делу. Вы помните Райана Боулта?

– Смутно. Он снял тот документальный фильм, который так и не пошел.

– Он и парень по имени Соломон Казоровски, бывший агент ФБР, Коул Харрис и, что хуже всего, моя собственная сестра пытаются доказать, что именно я ввел вас в эту игру и использовал Ю-би-си, чтобы подтолкнуть вашу кандидатуру.

– Ну и?..

– И если они смогут это доказать, то все полетит в пропасть. Публика встанет на дыбы, и ты, цыпленок, не станешь президентом.

– Откуда вам известно, что они собираются делать?

– Забудьте о том, откуда я об этом знаю. Каз мертв, но они нарыли что-то в Израиле, и это может нам повредить. Я обязан выяснить, что конкретно они ищут и что у них уже есть. Мне нужно, чтобы вы позвонили в Министерство юстиции и разузнали, чем таким мог владеть Гавриэль Бах, что может навредить нам. Там должны быть какие-нибудь документы. Я не знаю, откуда еще начинать.

– Мы получаем сводки о национальной безопасности от парня по имени Гидеон Блэк, – вмешался Эй-Джей. – Можно позвонить ему и выяснить, что он знает.

Хейз набрал номер, но не смог справиться с нетерпением в голосе. Ему претило то, что он у Мики на крючке. Ричардс пообещал самому себе, что как только станет президентом, постарается от этого избавиться.

Гидеон Блэк поздно засиделся за работой, когда раздался звонок Ричардса.

– Ближневосточный отдел возглавляет профессиональный дипломат Абель Макнейр, – сообщил Блэк. – Я могу позвонить ему и передать, чтобы он позвонил вам, сэр.

– Если вам это не слишком трудно, – сказал Хейз, отлично зная, что этот парень порвет себе жилы, только чтобы выполнить задание.

Телефон зазвонил через пять минут. Это был Абель Макнейр. Он не сомневался, что говорит с будущим президентом Соединенных Штатов. Когда Хейз объяснил, что ему требуется, Абель Макнейр вспомнил свой разговор с Казоровски. Он только что услышал по Си-эн-эн, что Каза убили в Израиле. Макнейр понимал, что его больше ничто не связывает.

– Я думаю, что могу помочь вам, сэр, – сказал Абель. – Месяца два назад мне звонил Казоровски. Он пытался выяснить обстоятельства сделки между Министерством юстиции и Гавриэлем Бахом, чтобы не допустить мистера Лански на землю Израиля. Судя по всему, министерство снабдило Баха незаконно собранной информацией. Я полагаю, это записи, доказывающие, что у Мейера Лански были связи с преступным миром. Каз искал эти материалы. Я не знаю, что это такое, но могу постараться выяснить.

– В этом нет необходимости, благодарю вас. – Хейз положил трубку и передал Эй-Джею и Мики разговор с Макнейром.

– Пленки? – повторил Мики, у него упало сердце. – Каз искал что-то, чтобы привязать Мейера к моему отцу. Райан пытался доказать, что эта избирательная кампания состоялась благодаря нашему контролю над Ю-би-си. Мейер участвовал в этом плане с самого начала. Они с моим отцом составили заговор еще в семидесятых. Одному Богу известно, сколько раз они обсуждали это с моим отцом. Если у федералов есть эти пленки, это будет бомба.

– Что-нибудь еще или я могу вернуться в аэропорт? – поинтересовался Хейз, словно его совершенно не касалось происходящее.

– Да… Мне необходимо заставить Коула и Райана залечь на дно, чтобы они не могли ничем воспользоваться в том случае, если нашли что-то, представляющее опасность. Я должен дискредитировать их, чтобы люди им не поверили.

– Как мы это сделаем? – поинтересовался Хейз.

– Вы кандидат от демократической партии на пост президента. Райан Боулт когда-то работал на вашу избирательную кампанию. Его наняли снять документальный фильм, а он оказался немного с приветом. Эй-Джею пришлось его уволить. Сегодня вечером он и этот другой журналист Коул Харрис позвонили вам сюда в резиденцию губернатора. Они угрожали вашей жизни. Эй-Джей снял отводную трубку и все слышал.