Страница 8 из 60
Гостиная впечатляла размерами и роскошью интерьера. Большую ее часть занимали диваны глубокого красно-коричнего цвета, образующие в центре комнаты своеобразный салон. Над всей гостиной реял большой проекционный экран. Подойдя ближе, Теллер обнаружил, что он связан со сложной телевизионной аппаратурой, в том числе видеомагнитофоном. Вплотную к ней располагался вместительный шкаф с десятками аккуратно расставленных видеокассет.
Теллер перешел в спальню. Она была того же размера, что и гостиная. Круглое ложе поистине королевских размеров казалось еще больше, отражаясь в огромном, во всю заднюю стену, зеркале. И здесь над всем пространством комнаты парил большой проекционный телеэкран и дорогая стереосистема также стояла почти вплотную к кровати — только руку протянуть.
«А это что за штука?» — спросил себя Теллер, подходя к усыпанной кнопками и тумблерами панели рядом с кроватью. Он нажал одну кнопку — небольшая люстра из крохотных зеркальных осколков завертелась на потолке. Повернул диск — и вспыхнул узконаправленный алый луч. Наведенный точно на люстру, он отразился от граней зеркала множеством мелких вспышек и лег мозаикой мерцающих бликов на пол и углы помещения.
— Лихо! — бормотал Теллер, орудуя прочими кнопками и ручками, так что вскоре у него вся комната закружилась в многоцветном хороводе красных и синих огней. Возник даже стробоскопический эффект, поймав в замедленное движение все предметы в спальне, в том числе и руку Теллера, протянутую ради интереса в его поле.
Выключив шальную иллюминацию, Теллер открыл ящик ночного столика. Ничего особенного он там найти не ожидал: еще при первом обыске квартиры Сазерленда в спальне был обнаружен целый набор так называемых рекреационных наркотиков — относительно слабых по воздействию, но наличия которых в доме хватило бы, чтобы намотать парню срок, если бы события приняли соответствующий оборот. При обыске изъяли также записную книжку с телефонами, ее передали в управление ему, Теллеру, а он, в свою очередь, переправил ее другому инспектору с указанием прощупать путем личного контакта всех поименованных в книжке людей.
В столе оставался, таким образом, один-единственный документ, своего рода дневник-календарь с перечислением дат, имен или фамилий, после которых шли инициалы. Теллера всерьез заинтересовали значки после каждой фамилии, тщательно прорисованные разноцветной тушью, в виде звездочек, кружков, восклицательных и вопросительных знаков, кое-где даже с комментариями типа: «динамит… тоска… перспективная…»
— Трудолюбивый паренек, — пробормотал себе под нос Теллер, опуская дневник в карман плаща. В старые добрые времена его молодости такого посчитали бы элементарным пошляком.
Он осмотрел остальную квартиру, потом вернулся в гостиную, чтобы поближе познакомиться с кассетами на стеллаже в книжном шкафу. Помимо нескольких старых фильмов, основная масса представляла собой обыкновенную дешевую порнографию. Наклейка на одной из таких, снятых на дому порнолент гласила: «Я и Синди. Апрель». Ну как тут не умилиться!
— Прошу прощения, — раздался голос от входной двери, которую Теллер по небрежности оставил открытой.
— В чем дело?
— Вы — из полиции?
— А вы кто?
— Я Уолли Плам из квартиры наверху.
— Чем я могу вам помочь?
— Убрать от входа ваших громил. Я здесь живу, понимаете? И мне осточертело, приходя домой, каждый раз показывать документы.
— Примите мои извинения. Но после проверки вас впускают в дом беспрепятственно?
— Не в этом же дело, в конце-то концов!
Теллер между тем разглядывал Уолли Плама. Худой и, что называется, симпатичный молодой человек, каких в Вашингтоне довольно много. Черты лица заостренные, кожа смуглая, что удивительно, принимая во внимание белесые брови и светлые волосы. Есть признаки преждевременного облысения, поэтому волосы приходится начесывать, чтобы, так сказать, максимизировать наличность. Двубортный темно-серый костюм сидит чересчур в обтяжку, белый воротничок синей сорочки перехвачен под неброским бордовым галстуком вполне заметной золотой застежкой.
— Повторяю, мистер Плам, — продолжал Теллер, — извините нас за причиненные неудобства, но произошло убийство…
— Мне об этом прекрасно известно — мы с Кларенсом тесно общались.
— Вот как? Насколько же тесно?
Плам усмехнулся.
— Ну да, скажи я вам, вы меня тут же внесете в список подозреваемых?
— Не исключено.
— Мы с ним были близкими приятелями. Я, как видите, снимал у него квартиру.
— Значит, дом принадлежит ему?
— Да.
— И он оплачивал домовладение из зарплаты судебного клерка? Неплохо! Совсем неплохо!
— Не без посторонней помощи, конечно.
— Семьи, вы хотите сказать?
— Ясное дело.
— Богатая у него квартира. И изумительный подбор видеокассет.
Плам рассмеялся.
— Да, у него есть занятные ленты.
— Вот эта, например? — Теллер вытащил из батареи кассет «Я и Синди. Апрель» и протянул ее Пламу.
— А что в ней особенного? Мы с ним любили иногда подурачиться.
— И в процессе веселья, надо понимать, снимали себя на пленку?
— А что тут такого?
Теллер взял из рук Плама кассету, вернул ее на стеллаж.
— Спальня больше похожа на видеобар, — добавил он.
— Кларенса она вполне устраивала.
Теллер покачал головой, перейдя гостиную, подошел к дивану, взбил диванную подушку и сел на него.
— Говоря откровенно, мистер Плам, я начинаю думать, что жизнь прошла стороной.
— В смысле?
— А в том смысле, что ваш образ жизни, привычки, все эти штучки-дрючки кажутся мне бессмысленными.
— Так и должно быть. Разрыв поколений. Другие времена, другие нравы.
— Мне об этом рассказывать не надо, — он закурил. — У самого две дочери, с виду вполне нормальные, а откроют рот — сплошная китайская грамота. Ну хорошо, раз уж вы все равно здесь, попробуйте охарактеризовать Кларенса Сазерленда.
— Вас интересует что-то конкретное? — Плам уселся на стул у двери, закинув ногу на ногу.
— Наоборот, самая общая характеристика. В общем, что хотите, то и расскажите. Ну, например, его любимое занятие?
— Вы же видели квартиру.
— А кроме этого?
— А кроме этого ничего, никаких других интересов.
— Как же так, ведь наверняка у него было хобби, возможно даже, не одно. Чем-то ведь он обязательно интересовался, помимо беготни за юбками? Где он любил бывать?
— В самых разнообразных местах.
— Вы посещали вместе эти разнообразные места. Кстати, вы были его собутыльником?
— Кларенс не пил, разве что бокал вина, да и то нечасто.
— Наркотики?
— Определенно нет.
— А у него в квартире хранился солидный запас.
— Мне об этом ничего не известно.
— Жаль. Потому что у меня в таком случае был бы дополнительный повод исключить вас из списка подозреваемых. — Если Плам этому поверит, то он, Теллер, поверит во Второе пришествие. А чем черт не шутит, вдруг мистер Плам и сам…
Плам изобразил удивление:
— Ах, вот как! То есть вы спрашиваете, употреблял ли Кларенс наркотики? Нет, пожалуй, разве что слабые, но кто их сейчас не пробовал?
— Какие конкретно? Марихуану?
— Да.
— Кокаин?
— Периодически. Зато вы пьете спиртное. Вот вам снова проблема отцов и детей.
— Обсуждать ее с вами у меня нет никакого желания, — отрезал Теллер.
— Нет и не надо. Что еще вы хотели бы узнать от меня о Кларенсе?
— Назовите других его близких знакомых. С кем еще он шатался по злачным местам?
— Я с ним по злачным местам не шатался, лейтенант.
— Называйте это как вам угодно.
— У Кларенса было много приятелей. Несмотря на престиж семейства Сазерлендов, он общался с самыми разными людьми. Временами ему доставляло удовольствие окунаться в жизнь социальных низов. Поэтому он не брезговал знакомством со странными типами.
— Назовите хотя бы некоторых из них.
— По фамилиям?
— Если знаете, то по фамилиям.
— Фамилий я не запомнил. Иных он приглашал к нам, с другими встречался в барах, третьим…