Страница 54 из 60
Теллер и Сюзанна переглянулись, еще не веря до конца услышанному.
— Я вижу, вы удивлены? Не стоит. Я действительно хочу на деле помочь вам. Итак, я вам только покажу досье, читать же вы их не будете. Вы увидите, что они существуют. Вы убедитесь, что они в целости и сохранности и, таким образом, никак не могли быть замешаны в смерти моего сына.
Сазерленд соединился по телефону с Верой и сказал в трубку:
— Прошу вас, принесите мне истории болезни Дэна Брейжера и Джонатана Поулсона.
Было совершенно очевидно, что Вера не горит желанием выполнить данное поручение, так как ему пришлось повторить еще раз, более требовательно:
— Я прошу вас лишь сделать то, что я сказал, мисс Джонс. Благодарю вас.
Вера внесла две толстых папки-скоросшивателя. Лицо ее выражало явное недовольство. Не говоря ни слова, она протянула папки Сазерленду и вышла из кабинета. Первой лежала история болезни Брейжера.
— Вот, — Сазерленд вынул из папки машинописные листы и разложил их на журнальном столике, — здесь все: все мои записи и наблюдения, мои замечания относительно лечения и сведения о том, как оно протекало, а также копии моей переписки с другими врачами. Случай мистера Брейжера не был уж очень сложным. Конечно, потеря ноги — серьезная травма, и такой пациент нуждается в психологической помощи. Моя помощь заключалась в том, чтобы дать ему установку, согласно которой он должен был бы преодолеть свой физический недостаток и продолжать жить полноценной жизнью, тем более что его живой и творческий ум тому подмога.
— Не слишком-то он преуспел, — заметила Сюзанна.
— Печально слышать, хотя это, возможно, лишь ваше личное мнение, мисс Пиншер. Ну хорошо, достаточно о Брейжере. Все на месте, все в полной сохранности. Даже страницы в том же порядке, как я их положил. Совершенно ясно, что мой сын даже не касался их, не говоря уж о каких-то более серьезных действиях.
— А его комментарии о судье Чайлдсе тоже в этой папке? — поинтересовалась Сюзанна.
— Это хороший вопрос. В конце концов, вас интересует именно это. Да, эти комментарии здесь есть, взгляните-ка сами.
Он выбрал из груды листков три страницы и повернул их на столе так, чтобы Теллер и Сюзанна могли видеть их. Вверху на каждой странице большими буквами было напечатано: СВЯЗЬ ЧАЙЛДСА С КОРЕЕЙ. Но едва Теллер и Сюзанна склонились над столом, чтобы получше рассмотреть эти материалы, Сазерленд быстро вложил их в папку.
— Простите, но я ведь предупреждал вас, что, если вы попытаетесь их прочесть, я не стану более иметь с вами дело. Итак, что касается судьи Поулсона…
Он открыл вторую папку и намеренно небрежно рассыпал страницы по столу. Теллер уже собирался о чем-то спросить Сазерленда, но внезапно лицо доктора напряглось. Он через силу улыбнулся, собрал листки и вернул их в папку.
— Вы удовлетворены?
— Полагаю, мы должны сказать «да».
— Я думаю, что, показав вам эти досье, я продемонстрировал не только свою готовность, но и желание сотрудничать с вами. — Он встал, опираясь рукой на сложенные на столе папки. — А теперь я вынужден попросить вас уйти. Как вы могли убедиться, истории болезни, которым вы придаете столь важное значение, находятся здесь. Я должен быть уверен, что все, что я вам показал, все материалы останутся между нами. Надеюсь также, что вы оцените конфиденциальность наших отношений.
Теллер и Сюзанна обменялись рукопожатием с доктором и вышли из кабинета. Они прошли через комнату, где, положив руки на стол и глядя прямо перед собой, сидела Вера. Казалось, она не видит и не слышит их.
В Чеви-Чейз они приехали на машине Теллера. На обратном пути Теллер спросил Сюзанну:
— А ты заметила то, что заметил я?
— Да. Во всяком случае, я так думаю. Когда Сазерленд просматривал историю болезни Поулсона, его что-то встревожило. Это продолжалось не больше минуты, потом ему удалось взять себя в руки, но что-то его поразило. Может быть, разгадка в том, что страницы в папке Поулсона отличались от тех, которые были в папке Брейжера. Правильно?
— Продолжай, продолжай. Пожалуй, мне стоит взять тебя на службу в полицию.
— Так вот. Страницы в папке Поулсона выглядели так, будто они были напечатаны в один присест. Страницы же из истории болезни Брейжера не такие; там видно, что записи производились в течение длительного времени. Может быть, Кларенс похитил оригиналы, а честная и преданная мисс Джонс напечатала эти данные еще раз.
— Думаю, что ты права. А если так, то Сазерленд действительно сегодня впервые заметил эту подмену. Он совершенно точно был потрясен, несмотря на то что, как ты успела заметить, быстро справился с собой.
В то же время в Чеви-Чейзе доктор Честер Сазерленд медленно поднялся с кушетки и подошел к рабочему столу. В течение десяти минут он внимательно просматривал историю болезни Джонатана Поулсона. Вера хотела было войти к нему сразу же после ухода Теллера и Сюзанны, но Сазерленд протестующим жестом остановил ее.
— Позвольте мне объяснить…
— Идите, Вера.
Она вздрогнула и застыла за своим столом, когда Сазерленд открыл наконец дверь.
— Я сделала то, что обязана была сделать.
— Черт, — он зло запустил папками через комнату: крайне нетипичный для психиатра поступок. — Где оригиналы?
— Я не знаю.
— Вы же сказали, что он вернул их вам.
— Я солгала.
— Вы понимаете, в какое вы ставите нас положение?
— Они заметили подмену?
— Не думаю, хотя я в этом не уверен.
— Зачем вы вообще показывали им эти папки? Это был глупый шаг.
— Я хотел, чтобы они наконец убрались. А кроме того, я только показал папки. У них не было возможности заглянуть в материалы.
— Тогда и не о чем волноваться.
Сазерленд подобрал папки с пола и положил их на стол.
— Надеюсь, вы правы, — сказал он. — Хотелось бы только…
— Хотелось бы, доктор, повернуть время вспять. И вы, и я все бы за это отдали.
Глава 32
Лори Роулс сидела за своим письменным столом в кабинете судьи Коновера, прижимая щекой к плечу телефонную трубку.
— Да, я понимаю, — говорила она собеседнику. — Да, это прекрасные новости. Я немедленно всем сообщу. Благодарю вас.
Она повесила трубку и стала набрасывать в желтом судебном блокноте очертания домика. Дорисовав трубу, из которой к верхнему краю страницы подымался тонкий завиток дыма, она взяла трубку и набрала номер верховного судьи Поулсона. К телефону подошла его секретарша.
— Карла, это Лори Роулс. Мне нужно сейчас же поговорить с судьей.
— Он занят, Лори. Просил его не беспокоить.
— Думаю, что меня он захочет видеть. Мне нужно обсудить с ним очень важные вещи, касающиеся судьи Коновера и голосования по делу об абортах.
— Кстати, как там Коновер? — спросила Карла. — Есть новости?
— Никаких изменений. Пожалуйста, скажите судье Поулсону, что мне нужно всего минут десять, не больше.
Некоторое время спустя Карла вернулась к телефону.
— Лори, заходите прямо сейчас, но только, ради всего святого, не затягивайте разговор.
Поулсон сидел за столом, заваленным судебными бумагами. На одной кипе досье возвышался недоеденный сандвич с яичным салатом, на другой — две немытые кофейные чашки. Судья был без пиджака, лицо его осунулось. Когда Лори вошла в кабинет, он не поднялся ей навстречу, просто указал жестом на пустой стул.
— Я знаю, что вы заняты, господин председатель, но я была уверена, вы захотите услышать то, что я вам собираюсь сказать.
— Карла сказала, что речь пойдет о судье Коновере?
— Да. Мариса позвонила из больницы. Он пришел в сознание, правда, ненадолго. И хотя он сейчас в прежнем состоянии, появилась надежда хотя бы на частичное выздоровление.
— Это хорошие новости. Вы сказали остальным?
— Нет, пока только вам.
Он участливо, по-отечески улыбнулся. Затем выпрямился в кресле, показав на груды бумаг на столе.
— Мне кажется, что я в них утопаю…