Страница 3 из 138
Первой мыслью Байрона было, что юноша рисует не лучше ребенка. Фигура, которую он изобразил, была чудовищна, бочкообразное и толстоногое нечто, с руками, словно ветви деревьев и головой похожей на Африканскую маску.
Клэр в ужасе закрыла глаза, и даже Полидори был явно потрясен. ― Это ― это не может быть человеком! ― прошептал он.
― Ох, даже и не знаю, Полидори, ― сказал Байрон, задумчиво глядя на фигуру. ― Думаю это прототип человека. Бог ведь сначала слепил Адама из глины, верно? Этот парень выглядит так, словно был слеплен на склонах Сассекских холмов.
― Из глины. Думаешь?! ― с надрывом сказал Шелли. ― Откуда ты так уверен, что она сделана не из ребра Адама?
Байрон ухмыльнулся. ― Она? Это что, Ева? Если Мильтон когда-либо зрел это, своими ослепшими глазами, надеюсь, это произошло не во время его визита сюда ― а если и так, надеюсь, что этой ночью она не бродит поблизости.
Впервые за весь вечер Шелли сам, казалось, почувствовал себя неуютно. ― Нет, ― сказал он поспешно, бросая быстрый взгляд в окно. ― Нет, сомневаюсь… Он не договорил и опустился обратно в кресло.
Запоздало опасаясь, что за всеми этими разговорами об Адаме и Еве, беседа может повернуть к более приземленным материям, Байрон поспешно встал, подошел к книжной полке и вытащил маленькую книгу. ― Кольридж, из позднего ― сказал он, возвращаясь на свое место. ― Здесь три поэмы, но я думаю «Кристабель» лучше всего подходит к сегодняшней ночи.
Байрон начал читать поэму вслух, и когда он добрался до места, где девушка Кристабель приводит домой из леса странную женщину Джеральдину, он всецело завладел общим вниманием. Затем девушки достигли двери, ведущей в замок овдовевшего отца Кристабель, и Джеральдина упала, «словно от боли», и Кристабель пришлось поднять ее и перенести через порог.
Шелли кивнул. ― Всегда должно быть это символическое приглашение. Они не могут войти просто так, если их не пригласят.
― А, вы, тогда в Шотландии приглашали эту глиняную женщину в свой дом? ― спросил Полидори.
― В этом не было нужды, ― с неожиданной горечью ответил Шелли. Он отвернулся к окну. ― Моя… кто-то другой пригласил ее в мое общество за два десятилетия до этого.
Продолжения не последовало. Байрон начал читать дальше и поведал притихшим слушателям, как Джеральдина обнажается, готовясь ко сну…
Узри! Ее грудь, белизна ее плеч ——
Подобна мечте, неподвластна словам!
О боже, спаси, защити Кристабель!
… и Шелли вскрикнул, вскочил со стула и в три безумных шага выскочил из комнаты, опрокинув кресло, но умудрившись на бегу подхватить со стола зажженную свечу.
Клэр тоже вскрикнула, а Полидори взвизгнул, закрываясь руками, словно загнанный в угол боксер. Байрон отложил книгу и бросил напряженный взгляд в окно, в которое до этого смотрел Шелли. Все было скрыто за сплошными потоками дождя, заливавшими веранду.
― Сходи, посмотри как он, Полидори, ― сказал Байрон.
Молодой доктор сходил в другую комнату за своим саквояжем, а затем последовал за Шелли. Байрон долил вина в бокал и сел на место, а затем вопросительно поглядел на Мэри.
Она нервно рассмеялась и процитировала Леди Макбет: «Супруг таков мой часто, таким он был от юности своей».
Байрон немного устало усмехнулся. ― Не переживай, «недуг его недолог; лишь краткий миг, и он в себя придет».
Мэри закончила цитату. ― «На хворосте всеобщего вниманья, лишь больше его ярость разгорится»[7].
Байрон обвел взглядом длинную комнату. ― Так где же он увидел «Призрака Банко». Я несравненный вызыватель духов, но ничего не вижу.
― Он, ― начала Мэри, затем осеклась. ― А вот и он.
Вернувшийся в комнату Шелли, выглядел одновременно испуганным и смущенным. Его лицо и волосы были мокрыми ― Полидори, судя по всему, окатил его водой ― и от него попахивало эфиром. ― Это было… просто наваждение, что на миг завладело мной, ― сказал он. ― Словно кошмар наяву. Простите.
― Что-то о…, ― начал Полидори; Шелли метнул на него предостерегающий взгляд, но возможно юный доктор его не заметил, так как продолжил, ― …о женщине, у которой ― вы сказали ― были глаза на груди.
Удивление лишь на миг мелькнуло во взгляде Шелли, но от Байрона это не укрылось, затем Шелли скрыл эмоции и кивнул. ― Правильно, так и было, ― согласился он. ― Галлюцинации, я уже говорил.
Байрон был заинтригован, но из уважения к явно находящемуся не в своей тарелке другу, решил не выяснять, что же на самом деле сказал Шелли, а Полидори неправильно понял.
Он подмигнул Шелли, а затем переменил тему. ― Я думаю, каждый из нас должен написать по страшной истории! ― с воодушевлением сказал он. ― Посмотрим, что получится вылепить из этой глиняной особы[8], которая повсюду преследует нашего бедного Шелли.
Всем, в конце концов, удалось рассмеяться.
Над затупленными башнями Шильона пролегла тень. Она протянулась сквозь мили озера, разделяющие это зловещее строение и лодку. Байрон повернулся на своем месте, на носу лодки и посмотрел на север. С тех пор, как он последний раз глядел в эту сторону, половину неба заволокла туча.
― Похоже, нам лучше остановиться в Сен Жиню[9], ― сказал он, указывая на тучу. Его слуга закрыл книгу и спрятал ее в карман.
Шелли поднялся и оперся о борт. ― Это что, шторм?
― Боюсь что так. Я разбужу этих чертовых мореходов ― что случилось? ― спросил он Шелли, который внезапно отшатнулся от борта и принялся искать что-то в куче их багажа.
― Мне нужен eisener breche! ― выкрикнул Шелли ― и мгновение спустя он вскочил на ноги, сжимая в кулаке трость-шпагу Байрона. ― Над твоей головой, берегись!
Почти уверенный, что Шелли, в конце концов, окончательно сошел с ума, Байрон запрыгнул на метровую секцию ограждения вблизи бушприта[10] и уже рассчитывал, как далеко прыгнуть, чтобы приземлится возле висящего на мачте рюкзака, в котором помимо двух бутылок вина, лежали также два заряженных пистолета. Но убежденность в голосе Шелли заставила его все же рискнуть и бросить наверх беглый взгляд.
Приближающееся облако было узловатым и бугристым, и в одном месте очень походило на обнаженную женщину, мчащуюся с неба прямо на лодку. Байрон был уже готов облегченно рассмеяться и сказать Шелли что-нибудь колкое, но затем увидел, что фигура женщины не была частью далекого облака или, по крайней мере, уже не была. Туманная фигура неслась прямо к ним, и была намного меньше и ближе, чем он решил сначала.
Затем он встретил ее яростный взгляд и бросился к пистолетам.
Лодка накренилась, когда облачная женщина столкнулась с ней, и Шелли и моряки пронзительно завопили; когда Байрон, пригибаясь, обернулся с пистолетом в руке, он увидел, как Шелли ударил обнаженной шпагой призрачную женщину, висящую теперь у самого борта. И хотя клинок словно налетел на камень, так что его верхняя половина тут же со звоном отломилась, облако в ужасе отпрянуло и утратило свою форму. На щеке и волосах Шелли виднелась кровь, и Байрон нацелил пистолет в центр облака и спустил курок. Оглушительный выстрел наполнил его уши звоном, но он услышал, возглас Шелли ― Хорошо ― свинец неплой проводник ― хотя золото или серебро было бы лучше!
7
…My lord is often thus, Аnd hath been from his youth…
The fit is momentary; upon a thought He will again be well.
If much you note him,You shall offend him and extend his passion.
- Фраза Леди Макбет в одноименной трагедии Шекспира. Леди Макбет успокаивает гостей, встревоженных поведением Макбета, увидевшего призрака Банко, занявшего его место за пиршественным столом.
8
Mud-person ― глиняная особа, грязная личность.
9
St. Gingoux ― Сен Жиню ― деревенька в Швейцарии, на берегу озера Леман.
10
Бушприт ― горизонтальное либо наклонное рангоутное дерево, выступающее вперед носа парусного корабля. Предназначен для вынесения вперед центра парусности, что улучшает маневренность судна.
Рангоут (от нидерл. roundhout, буквально круглое дерево) ― общее название устройств для подъема и растягивания парусов. К рангоутам относят: мачты, реи, бушприт и т.д.