Львица

Эмма всматривалась в глаза маленькой девочки на фотографии — ее собственные глаза, которые излучали радость и простодушие. Она старалась разглядеть в них какую-то тень скорби, какой-то намек на предстоящие тяжелые события в ее жизни. Но ничего этого не было. Созерцая светлое детское лицо, Эмма почувствовала, как панический страх понемногу уходит, сменяясь страшной усталостью. Через несколько минут Эмма провалилась в глубокий сон.

Глава 5

Лучи рассветного солнца проникали в расщелины, окрашивая пол логова в насыщенный золотисто-розовый цвет. Свет попал на лицо Энджел и разбудил ее. Она потянулась, зевнула и открыла глаза. Над ее головой на тонкой серебристой паутинке свешивался с каменного потолка паук. Он медленно вращался, а глаза его блестели, как маленькие драгоценные камни. Энджел аккуратно повернулась на другой бок, стараясь не потревожить спящих львят. От их тел исходило тепло, а мех прилипал к ее влажной от пота коже. Львица еще не вернулась с ночной охоты, и место, где она раньше лежала, пустовало, что позволило Энджел вытянуть затекшие ноги.

Закрыв глаза, девочка обхватила себя руками и почувствовала, как внутри снова нарастает волна скорби. Она уже знала, что за этим последуют кошмарные образы: мертвое лицо Лауры, наполовину закрытое камнями тело, хищные взгляды кружащих стервятников... Эти видения приходили к ней каждый раз после пробуждения. Сначала наступало короткое ощущение мира и покоя, но оно тут же сменялось ясным осознанием смерти Лауры, которое было сравнимо с открытой незаживающей раной. Прошло уже три утра, может быть, четыре — Энджел потеряла счет времени, — но повторение не делало эти образы менее ужасными. Даже наоборот, навязчивые видения становились все более мучительными. Энджел изо всех сил старалась освободиться от горестных мыслей. Она не могла позволить себе думать о случившемся и плакать. Ведь если она начнет плакать, то ничто уже не сможет ее остановить. Рыдания разобьют ее на части — на мелкие острые осколки, похожие на черепки глиняного горшка.

Энджел попыталась сконцентрироваться на звуках утренней природы. Начинали петь первые птицы. Энджел узнала трель нектарницы. Ей представилось, как она забирается своим крошечным изогнутым клювом в самую сердцевину пустынных роз, добывая себе на завтрак нектар. Весело щебетали птицы-ткачи, слышалась перекличка танзанийских воробьев и отдаленный клекот ястреба-тетеревятника. К этому хору постепенно присоединялись новые участники, добавляя свои ноты в общую песню.

Тут послышался еще один звук — глухое гудение, похожее на жужжание роя пчел вдалеке. Энджел села прямо, касаясь головой каменного потолка логова. Испугавшись ее резких движений, паук поспешил скрыться. Звук постепенно становился все сильнее и сильнее. Энджел посмотрела на тени в глубине пещеры и замерла от удивления. Это был самолет. Судя по звукам, это был небольшой самолет, наподобие тех, что используются медицинской службой «Летающий доктор». Доктора никогда не прилетали на помощь в деревни, подобные селению Валайты, но однажды Энджел видела, как один такой самолет приземлился возле больницы сестер милосердия. Из него вылезли пилоты в опрятной белоснежной униформе, что свидетельствовало о том, что свой рабочий день они начали в более цивилизованном месте. На таких небольших самолетах также прилетали туристы и ученые, изучавшие дикую природу. Иногда самолеты были украшены полосами, как у зебры.

Энджел вылезла наружу из логова и посмотрела вверх. В небе было целых три самолета. Они кружили над горизонтом, как хищные птицы.

Энджел встревожилась. Каким-то образом она почувствовала, что они прилетели за ней. Ей представилось, как самолет бросится на нее сверху, выпустит свои огромные когти, схватит и унесет прочь, как орел уносит детеныша газели.

Энджел залезла обратно в уютное логово. Львята уже проснулись. Казалось, ее страх передался им — они тревожно пищали, повернув головы в сторону доносившегося гула самолетов. Энджел собрала их поближе к себе, крепко удерживая одной рукой Малышку, которая отличалась чрезмерным любопытством: она всегда первая пробовала вкус добычи и первой опускала морду в ручей.

— Нет, — твердо произнесла Энджел в ответ на сопротивление Малышки. — Тебе нельзя сейчас выходить.

Затем она обратилась к Мдого — самому мелкому и робкому детенышу из всего помета. Прижавшись щекой к его лбу, она постаралась его успокоить:

— Все в порядке. Не бойся. Мы здесь в безопасности.

Ее голос звучал спокойно, но внутри она все равно чувствовала страх. Пилоту ничего не стоило посадить самолет в любом участке пустыни — она была плоской, как сплошное взлетное поле. Если кто-нибудь начнет осматривать окрестности, то обязательно обнаружит следы маленькой девочки.

Энджел закрыла глаза. Может, случилось так, что кто-то нашел тело Лауры? И узнал, что ее маленькая дочь пропала? Она вспомнила, как выкинула паспорт: эта темно-красная прямоугольная книжица упала где-то в кустарнике. Неужели его кто-то нашел? Если это так, то ее отправят к дяде в Англию и она никогда больше не увидит Маму Киту и Матату.

— Вам меня не найти, — произнесла Энджел.

Она посмотрела на примятую траву в том месте, где отдыхала львица, вспомнила, какой мощью и спокойствием веяло от нее. Даже если Энджел и хотела быть найденной, она ни в коем случае не могла допустить, чтобы львята вышли наружу. Она видела, как львица тщательно выбирала места для ночлега, где ее детеныши и Энджел могли бы чувствовать себя в безопасности в то время, пока ее не было рядом. Она всегда заботилась о них.

Самолет пролетел прямо над их убежищем. Львята прижались к Энджел, отталкивая друг друга, стараясь как можно глубже спрятаться под ее руками. Даже Малышке было страшно.

Энджел сидела не двигаясь. Она вслушивалась в звук мотора и старалась понять, не сбрасывает ли он обороты, готовясь к посадке. И тут же с облегчением вздохнула: гул потихоньку стихал, по мере того как самолет удалялся прочь.

Она посмеялась про себя над своими страхами. Эти самолеты не имели к ней никакого отношения. Никто не знал, что она потерялась. Для большего успокоения Энджел еще раз прокрутила в голове все факты. Вероятность того, что какой-то пастух оказался в той части пустыни, где осталась лежать Лаура, чрезвычайно мала. Еще менее вероятно то, что там оказались туристы. Единственными людьми, которые могли переживать по поводу исчезновения Лауры и ее дочери, были монахини из больницы сестер милосердия и жители деревень — такие, как Зури, — жившие возле маньяты со смоковницами. Но Энджел и Лаура уехали лишь несколько дней назад, и все знали, что они собирались в город. От этих мыслей Энджел стало спокойнее. Но тут она вспомнила о верблюдах. Если кто-то их найдет, то сразу же возникнет куча вопросов. Она не знала, на что ей лучше надеяться: на то, что кто-то нашел животных и позаботился о них, или же на то, что они сами сумели за себя постоять.

Энджел хотела было отпустить львят, как тут снова послышался гул мотора. Самолеты возвращались.

Несколько мгновений Энджел провела в оцепенении, не зная, что предпринять. Затем девочка судорожно огляделась по сторонам, стараясь понять, сможет ли она сдвинуть какой-нибудь камень, чтобы быстро заблокировать вход. Но все они были слишком громоздкими. Самолет покружился низко над землей и, резко рванувшись, улетел прочь.

Энджел медленно приходила в себя, представляя, как самолет улетает все дальше и дальше, превращаясь в маленькую точку на фоне рассветного неба. Она наклонилась, чтобы поцеловать львят в их мохнатые головы.

— Теперь они уже точно улетели, — сказала она успокаивающе. — Мы в безопасности.

Львята доверчиво смотрели на нее широко открытыми глазами. Энджел улыбнулась им в ответ. Если бы их мать сейчас была здесь, она бы с одобрением посмотрела на нее, и от этой мысли девочка почувствовала гордость за себя. Она знала, что внесла свой вклад в заботу о детенышах, поступила как настоящий член семьи. Сейчас ей уже было сложно представить, как она поначалу боялась этих животных, — первым делом, конечно же, львицу, но и львят тоже. Сидя с уютном логове и вдыхая сладкий запах их теплого меха, Энджел вспоминала, как все это начиналось. Поначалу у нее просто подкашивались ноги, когда она неуверенным шагом удалялась от того места, где осталась лежать под камнями Лаура. Зажатая между могучим телом львицы и игривой троицей львят, она медленно двигалась вперед, стараясь сосредоточиться на каждом шаге. Она боялась ненароком наступить на одного из детенышей или еще как-нибудь навлечь на себя гнев львицы. Энджел знала, что при малейшем промахе та убьет ее одним ударом своей мощной лапы.