Пепельные цветы

Гленда недоуменно посмотрела на цыганку, на Деллахи. Встретилась глазами с не менее удивлённым взглядом Беатрис.

А Ллойд ничего не заметил.

- О, вот и Деллахи! - радостно воскликнул он. - Деллахи, будете играть с нами в домино?

- Состэ мэ на умрём араки! - вполголоса произнесла Джайя, обращаясь к самой себе. И Беатрис: - А кто хозяйка здесь, скажи красавица?

- Хозяин, - отозвалась та. - Он к парому пошёл. И хозяйка с ним.

- Вместо мула, - усмехнулся Ллойд.

- А мне кажется, он её любит по-своему, - вставила Гленда.

- Да, очень по-своему, - хохотнул Ллойд. - Уверяю вас, Гленда, рано или поздно он её...

Гленда закрыла ладонями уши.

- Не хочу слушать! - воскликнула она, бросив на Ллойда сердитый взгляд.

В наступившей затем полной тишине Деллахи прошёл через всю гостиную и уселся на один из стульев у стены. Слышно было только постукивание протеза да усталый вздох стула, который, наверное, в очередной раз подумал о том, что уже слишком стар.

Все наблюдали за перемещением Деллахи, не отрывая взглядов. И тоже, наверное, подумали, что стулу давно пора на пенсию.

- Так что насчёт домино, Деллахи? - напомнил Ллойд.

Деллахи отрицательно покачал головой.

- Жаль, - не унимался молодой человек. - Составилась бы партия. Тогда, может быть, в карты?

- Пойду-ка я, пожалуй, - поднялась Джайя. - Подожду хозяев на улице.

- Зачем же это? - удивилась Беатрис.

- Да вон, они уже идут, - произнёс Ллойд, поглядывая в окно. - Пустые. Без продуктов, кажется.

Гленда приподнялась, тоже выглянула в окно, возле которого сидела.

- Да нет, - возразила она. - У них что-то лежит в корзине.

Минута или две прошли в полном и неловком молчании. Потом послышались шаги пришедших, обивающих на крыльце ноги. Дверь открылась, и вошли супруги Маклахен.

11. День четвёртый. Пирс Маклахен

У кого-то жизнь проходит от любви до любви, у кого-то от получки до получки, а у Пирса Маклахена — от парома до парома. Нет, претензий он никому никогда не предъявлял, потому что эту жизнь он выбрал себе сам и был ею вполне доволен. Тем более, что раньше особой зависимости от парома не было. Во-первых, он ходил регулярно и как часы. Во-вторых, если ты чего-то не купил на пароме, можешь всегда самолично отправиться в Сент-Брайдс и приобрести всё необходимое. Сейчас ни о какой поездке на материк речи не шло: во-первых, цены на бензин взлетели до небес, а во-вторых, какого чёрта, скажи на милость, делать в этом хаосе, рассаднике страха, паники и всякой заразы.

Паромное сообщение стремительно разваливалось, как разваливалась тихая и спокойная жизнь. С каждым днём паром ходил всё реже и всё больше уклонялся в какой-то одному ему ведомый график. Цены росли как на дрожжах, а количество предлагаемых товаров медленно, но неуклонно таяло.

Вот и сегодня не привезли почти ничего из того, что Маклахен заказывал. Ни крупы, ни репы, ни мяса. А этот чёрт рыжий, хромец этот проклятый: всё ему каждый день мясо подавай. Как сдурел. Корми всех мясом, да печенью, да овощами. А где их взять-то... И только всё деньги суёт. Денег у него, похоже, куры не клюют. Понятное дело: награбил, убивец, маньяк чёртов. Вот только какое ему дело до всех этих... непонятно. А то, что Пирсу Маклахену не понятно, то вызывает у него опасение и желание от этой непонятности избавиться. Ну да ладно, платит этот хромой чудик за всех, ну и пусть платит — Пирс Маклахен от этого не обеднеет уж никак...

Чёртова курица, эта Меган, вся извелась и его извела — кудахтала и стонала всю дорогу над неладной жизнью до тех пор, пока он не цыкнул на неё как следует. Кудахтай, не кудахтай, а ничего теперь не поправишь. Людишки, эти тупые создания, решили таки окончательно и бесповоротно уничтожить к чертям жизнь и самих себя. Да и пусть им. Пирс Маклахен как-нибудь пересидит на своём острове все эти ваши идиотские... эти, как их... потоклизмы... Слова-то у вас непотребные, дурные слова. Какие сами вы, такие и слова выдумываете. Сдохли бы вы все поскорее к чертям собачьим! Вот бы жизнь наступила без вас чистая да спокойная...

Под тоскливым серым небом они проводили глазами паром, потом — он впереди, Меган с корзиной за ним — медленно поднялись на холм, к отелю, кряхтя и думая каждый о своём.

Едва вошли в гостиную, Маклахен сразу увидел её. Цыганка. Тут даже и сомнений никаких. Цыганка.

Он сплюнул под ноги, проводил взглядом жену, которая тихо и торопливо исчезла в коридоре. Снова перевёл взгляд на цыганку. Та не сводила с его лица чёрных глаз, губы её поджались, сложились в тонкую ниточку.

Ну и что ты, дрянь, делаешь в отеле Пирса Маклахена? Что ты поджимаешь губы свои? Что ты там шепчешь, цыганщина проклятая?

- Ты кто? - мрачно бросил он черномазой в наступившей полной тишине.

- Джайя меня зовут, - отозвалась та. - Пожить у тебя хочу, мой хороший.

- Выбирай слова! - набычившись, процедил он. - Ты кто?

- Джайя меня зовут, мой золотой.

- Плевать мне, как тебя зовут! - вскипел Маклахен. - Цыганка?

- Цыганка.

- Убирайся отсюда.

- Куда же это?

- Куда хочешь, мне дела нет. Проваливай сейчас же!

- Почему? У меня есть деньги.

- Плевать! - взревел Маклахен. - Я сказал, проваливай, или я за себя не отвечаю!

- Эй, остынь х-хозяин.

Хромой произнёс это спокойно и негромко, как будто просто дал добрый совет своему приятелю. Маклахен вздрогнул, перевёл на заику взгляд.

- Здесь я хозяин, - сказал он почти по слогам.

- Вот ты и остынь, - кивнул Деллахи.

- А ты кто таков, чтобы мне указывать?

- Ш-шон Д-д-дэ-э... Деллахи.

Внутри Пирса Маклахена извергался вулкан, кипели гейзеры, полыхали молнии и рокотал гром, но говорить он старался спокойней. С Деллахи ссориться пока никакого резона не было. Нет, конечно он его не боялся — да ни в одном глазу! Придёт ещё его время, этого рыжего, придёт... Сыграет весло по его голове, или ружьё громыхнёт в спину. Подожди, хромой чёрт, подожди, будет тебе солоно... А покуда поговори ещё, покомандуй, поюродствуй тут. Пирс Маклахен умеет быть терпеливым...

- Здесь я решаю, кто будет жить в моём отеле, а кто нет, - сказал он почти спокойно. И лишь усмешка бегала по его губам, выдавая кипящую ярость.

- Вот и д-давай, ре-е-решай, - кивнул хромой. - Т-только смотри, реши п-п-пэ-э-равильно.

- Ты о чём это, а? - прищурился Пирс Маклахен.

- Д-дашь ей к-ключ? - не заметил рыжий его упрямого и гневного прищура. - Д-договоримся.

Они несколько минут мерились взглядами. Наконец Маклахен отвёл глаза. Хромой был силён, очевидно силён. Задавить такого, как дурака Ллойда или того идиота с трубкой, Липси, – не получится. Маклахен силён, может нахрапом взять кого угодно, а не сможет нахрапом, так сила в руках тоже ещё ого-го. Но с этим — не пройдёт. Этого надо осторожно, с хитрецой.

- Не дам, - выдавил хозяин. - Будет жить в... в бельевой. И чтоб я лишний раз тебя не видел, цыганское отродье!

- Парома больше не будет, - непонятно произнесла Джайя. Намёком каким-то... Но на что намекала эта черномазая крыса, Маклахен не понял. Да и не хотел понимать. Плевал он на намёки всякого цыганского отребья!

- Тебя не спрашивают! - бросил он.

- Хорошо. Тогда я пошла, - засуетилась Джайя. - Вещей-то у меня нет, одна сумка полупустая.

- Я провожу вас, Джайя, - подскочила эта худосочная, как её, что живёт на верстаке.

- И я тоже, - поднялась вторая, Беатрис. - Пусть мужчины поговорят о делах.

Чёртовы бабы. Проваливайте, все проваливайте.

- Ты сделала, что я велел? - вспомнил он, обращаясь к Беатрис.

- Ой, морковь... - спохватилась та. - Я сейчас, я быстро...

Она, отворачиваясь, протиснулась мимо Пирса Маклахена и исчезла за дверью.

- Я помогу Беатрис, - промямлил дурачок, направляясь следом за девкой.