Пепельные цветы

- Не слышали, потому что Гленда не позволила включить радио, - отозвался Ллойд.

- Бомба! - воскликнула Беатрис. - Они бросили бомбу!

- О, боже! - на глазах Гленды против её воли закипели готовые пролиться слёзы. - Кто?

- Куда? - почти без интереса спросил Ллойд.

- Италии больше нет! - выпалила Беатрис. - Рима больше нет! Нет больше ни Венеции, ни Болоньи, ни Милана, ни Бергамо, ни...

- Вы будете перечислять все города Италии? - поинтересовался Ллойд.

Эта равнодушная и где-то даже невежливая фраза, брошенная, казалось, сквозь подавленную зевоту, вмиг охладила Беатрис.

- Вот так, - произнесла она, успокаиваясь. - Китайцы сбросили несколько бомб. Большие атомные бомбы. На Италию.

- Боже! Боже! - прошептала Гленда, вспоминая фотографии Колизея, гондольеров Венеции, корриду...

Впрочем, это она, кажется, неправильно вспомнила. Коррида не имеет к Италии никакого отношения. Конечно! О корриде писал Хемингуэй. А Хемингуэй никогда не писал об Италии.

- Сейчас все обеспокоены тем, куда понесёт радиацию, - продолжала Беатрис.

- Глупость, - безапелляционно заявил Ллойд. - Радиацию никуда не понесёт. Она останется на месте.

- Нас тоже поразит радиация! - воскликнула Гленда, не слушая молодого человека.

- Вы думаете? - ещё больше побледнела Беатрис. - Какой ужас!

- Какая глупость! - усмехнулся Ллойд. - Италия слишком далеко. Ну, разве что принесёт чёрный дождь.

- Чёрный дождь? - Беатрис перевела на него испуганный и удивлённый взгляд.

- Какой жуткое название! - вздохнула Гленда. - Не хотела бы я увидеть чёрный дождь!

- Дождь с радиоактивным пеплом, - пояснил Ллойд.

- Кошмар!

- Ужас!

- Этак они ещё и на нас бомбу сбросят! - Беатрис села рядом с Глендой. - Ой, какая прелесть у вас получается, Гленда!

- Кому нужно сбрасывать бомбу на гостиницу на мизерном островке! - рассмеялся Ллойд. - Да весь этот остров вместе с пансионом стоит в тысячу раз меньше одной бомбы!

- С отелем, Ллойд, с отелем, - уже привычно поправила Гленда.

- Думаете не сбросят? - произнесла Беатрис, продолжая любоваться салфеткой.

- Да полно вам! - отмахнулся Ллойд. - Пустяки это всё. Давайте лучше играть в домино.

- С вами невозможно играть, - улыбнулась Гленда. - Вы жульничаете.

- Я не могу сейчас играть, - покачала головой Беатрис. - Хозяин велел мне прополоть три грядки моркови. А я ещё и не начинала. Вообще, мне кажется, я скоро стану заправской огородницей.

- Тогда мы позовём Липси, - сказал Ллойд.

- Да он ещё больший жулик, чем вы! - рассмеялась Гленда.

- Липси чинит сарай, - поведала Беатрис. - Вернее, он пытается починить сарай. Но у него, кажется, ничего не получается. Хозяин опять ему задаст.

При этих словах Гленда вспомнила, какой разгон устроил Маклахен, когда Липси что-то там напортачил с беседкой, которую ему было велено поправить.

- Тогда позовём Деллахи, - не унимался Ллойд.

- Ой нет, только не Деллахи! - возразила Гленда. - У меня от одного его взгляда мороз по коже. Страшноватый тип. Есть в нём что-то такое...

- От преступника, - подхватила Беатрис.

- Пожалуй, - прошептала Гленда.

- Мир вам! - произнёс чей-то голос.

За оживлённой беседой они и не услышали, как с улицы в гостиную кто-то вошёл. Этим кем-то была пожилая женщина в традиционной цыганской одежде, в цветастой юбке и не менее разноцветной косынке, перехватившей чёрные как смоль волосы.

- Мир вам! - повторила она, когда три удивлённых лица повернулись к ней. - А меня Джайя зовут.

- Какой уж тут мир... - пробормотала Беатрис.

- Вы с того света? - улыбнулась Гленда.

- Умеете играть в домино? - вопросил Ллойд.

- Похоже, что — с того, - кивнула цыганка на вопрос Гленды и тоже улыбнулась. Зубы у неё были на удивление хороши, несмотря на преклонный возраст. - Не умею, - повернулась к Ллойду.

- А что вы умеете? - спросил тот. - Здесь все должны что-нибудь уметь. Так решил хозяин отеля.

- Я гадать умею, - с готовностью отозвалась цыганка. - Хочешь, погадаю тебе, мой золотой?

- Ой, как интересно! - воскликнула Гленда, откладывая шитьё и хлопая в ладоши. - Погадайте ему, правда!

- Да, - поддержала Беатрис. - Нам всем погадайте.

- Мне — не надо, - испугался Ллойд.

- Почему? - цыганка бросила на него удивлённый взгляд.

- Я атеист, - смущённо отозвался тот и на всякий случай отошёл подальше, к двери.

- Ты не атеист, улыбнулась Джайя. - Ты — аметист.

- Это в каком смысле? - подозрительно свёл брови Ллойд.

- Апостольский камень, - пояснила цыганка.

- Не понимаю, - мотнул головой молодой человек.

Гленда попыталась припомнить, в какой связи аметист называется апостольским камнем. Что так оно и есть, она точно знала. А вот почему его так называют — забыла.

- И не надо тебе понимать, мой хороший, - молвила цыганка Ллойду. - Мало ли что сболтнёт старая Джайя.

- Тогда зачем же сбалтываете, если даже понимать это не обязательно? - проворчал тот.

- Ну, я же цыганка, - улыбнулась Джайя. - Должна говорить разные загадочные вещи.

- А-а, - понимающе кивнул Ллойд. - Традиция такая.

- А погадайте мне! - Гленда протянула Джайе ладошку. - Пожалуйста.

- И мне погадайте! - встрепенулась Беатрис.

Джайя кивнула, подошла к Гленде, взяла её ладонь в свои смуглые, прокопчённые временем и кострами, морщинистые руки.

- Ай, мэ бибахталы! - воскликнула она через минуту. - Сэр пхэнава лакэ?!

- Что? - подняла брови Гленда. - Что там?

- Не скажу тебе, - цыганка выпустила её руку.

- Почему? - испугалась Гленда. - Что-то плохое?

- Не-ет, нет, дочка, - Джайя ласково погладила её по голове. - Не бойся.

И правда, весь испуг Гленды сразу прошёл, едва тёплая рука цыганки коснулась её лба.

- Ничего, - повторила старая. - Успокойся, ничего плохого.

- Просто традиция такая, - участливо добавил Ллойд.

Цыганка глянула на него, кивнула, улыбнулась.

- А и то, - подтвердила.

- А мою посмотрите, - попросила Беатрис, протягивая руку.

Джайя взяла её ладонь, наклонилась, близоруко рассматривая. Через минуту лицо её осветила изнутри едва заметная тёплая улыбка.

Беатрис тоже улыбнулась вслед за ней — просто невозможно было не улыбнуться навстречу.

- Что-то хорошее? - с надеждой произнесла она.

- Да, дочка, - кивнула Джайя. - Хорошее. Любовь тебя ждёт.

Беатрис смутилась, отмахнулась от весёлого взгляда Гленды.

- Любовь?

- Да, - подтвердила цыганка. - Самая последняя. Самая большая.

- Ой, как романтично! - воскликнула Гленда. И добавила лукаво: - И я, кажется, даже знаю, кто этот принц...

Беатрис смутилась ещё больше.

- Полно, Гленда, о чём вы! Вы же не цыганка.

- Этот принц — я, - ни с того, ни с сего изрёк Ллойд.

- Фу ты, какая самоуверенность! - Беатрис сердито взглянула на Ллойда, но не сдержала ласковой улыбки.

Гленда отлично всё видела. Гленду не проведёшь — она уже не пятилетняя девочка, а умудрённая жизнью будущая мама. Она хихикнула над глуповато-довольным видом Ллойда, над раскрасневшимися щеками Беатрис.

- Ты не бойся, дочка, - сказала между тем цыганка. - Не закрывай своё сердце. Ведь это — последняя твоя любовь. Так ты впусти её. Поскорей впусти, не трать время.

- По... Последняя, - задумчиво и грустно прошептала Беатрис.

- Больше уже никого не полюбишь, - цыганка ласково коснулась её плеча. - Вот и последняя.

- А-а, - с облегчением вздохнула Беатрис. - Вот оно как...

- Ну да, - кивнула Джайя. - А я как сказала?

Дверь из коридора открылась, едва не ударив Ллойда. В гостиную ступил Шон Деллахи. Он был в своей неизменной шляпе, которую не снимал даже на время общего обеда.

Хмуро оглядев собравшихся, он кивнул Ллойду: извини, приятель. Потом его взгляд вернулся к цыганке и застыл на её лице. Джайя, подняв голову тоже уставилась на вошедшего. В глазах её медленно и всё отчётливей проступал страх.