Загадка Эдгара По

— Когда мой дед приехал в Монкшилл, то кланялся владельцу имения, а теперь владелец я. — Старик свирепо посмотрел на меня, как будто я посмел возразить, его глаза были наполовину скрыты густыми бровями, как хищник в чаще леса. — Ну и кто теперь хозяин? А? Кто теперь хозяин?

41

Рождественским утром за завтраком возник спор, каким образом наша компания отправится в церковь. В Монкшилле имелось три экипажа: большая карета максимум на шестерых, небольшая коляска на трех человек, на которой мы с Эдгаром приехали из Глостера, и запряженный пони открытый фаэтон для леди, который, по общему мнению, не соответствовал торжественному событию. Мистер Карсуолл считал, что нужно ехать в карете и коляске, но мисс Карсуолл заметила, что в карете с легкостью поместятся шестеро, особенно если учесть, что двое пассажиров — маленькие мальчики. Но тут она опомнилась и повернулась ко мне — в ее глазах застыло молчаливое извинение.

Арифметика проста: мистер Карсуолл, миссис Ли, миссис Франт, миссис Карсуолл и мальчики — вот уже шестеро. Для меня места не хватило. Мне совершенно ясно указали, где мое место в Монкшилле, яснее и не скажешь, тем более слова сами сорвались с языка мисс Карсуолл.

Отец ответит ей с легким раздражением:

— Полагаю, мы могли бы обойтись одной каретой, но не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, что у нас больше ничего нет.

— Ну что вы, папа, не думаю, что это возможно.

— Сегодня прекрасный день, — сказала миссис Франт. — Уверена, мальчики с удовольствием прогуляются.

— Конечно же! — воскликнула мисс Карсуолл. — Прекрасная идея! Думаю, они с удовольствием пройдутся пешком, а нам не придется тесниться в карете, — она снова посмотрела на меня. — Если, конечно, мистер Шилд любезно согласится сопровождать их.

Я кивнул.

— А насколько далеко Флаксерн-Парва?

— Где-то в полутора милях отсюда, — ответила мисс Карсуолл. — Если ехать по дороге, то все три, но через парк ведет тропинка, и церковь расположена на ближней стороне деревни, — она захлопала в ладоши. — Как я вам завидую! Воздух такой свежий!

Чуть позже мы с мальчиками стояли на ступенях и наблюдали, как карета Карсуоллов подкатила к входу, покачиваясь на рессорах, как корабль на волнах, и поблескивая, как огромная игрушка, покрытая ярким лаком. На каждой из дверей красовался фамильный герб. На сбруе, везде, где только было место, поблескивали серебряные кресты. Кучер щеголял богато украшенной треуголкой и кудрявым париком золотистого цвета. На козлах вальяжно расселись двое лакеев в ливреях с букетами и тростями с золотистыми набалдашниками, один из них — Пратт.

Карсуолл вышел и, радуясь как ребенок, осмотрел свою игрушку.

— Я купил эту коляску у Кранмера за сто пятьдесят гиней, — сообщил он, постучав тростью с медным наконечником по ступеньке. — Выгодная сделка, не правда ли? Кранмер поездил в ней меньше месяца. Правда, ему она вообще даром досталась.

А мы с мальчиками пошли через холодный парк. Над нами сияло чистотой темно-синее небо, а воздух был настолько холоден, что обжигал горло. Наш путь пролегал мимо озера, рядом с которым мы гуляли днем раньше. Мальчики побежали вперед покататься на льду. Я притворился, что ничего не замечаю. На противоположном берегу озера за деревьями звенели церковные колокола.

— Идемте, — приказал я. — Нужно торопиться! Мистер Карсуолл будет недоволен, если мы опоздаем.

Они восприняли мои слова как приглашение побыстрее докатиться по льду до противоположного берега, а сам я потрусил за ними вдоль берега. Чарли первым выскочил на берег и бросился вперед по тропинке, которая бежала между кустов. Надеюсь, что за нами никто не наблюдал: нет ничего неприличнее для двух юных джентльменов, чем забыть о своем достоинстве по пути на богослужение в один из самых великих праздников церковного календаря.

Мы поспешили по тропинке через лес. Чарли со злорадством предупреждал, что ходить здесь без лесничего опасно, поскольку мистер Карсуолл распорядился расставить по кустам капканы против браконьеров.

Наконец лес закончился. К своему облегчению, всего в трехстах метрах от нас я увидел небольшую церковь. Невысокая колокольня, сооруженная из песчаника ржаво-красного цвета, крытая черепицей прогнувшаяся крыша, местами потрескавшаяся и поросшая мхом. Во дворе церкви толпились празднично одетые местные жители. Карета еще не прибыла.

Тропинка вела прямо к воротцам, прорубленным в стене церковного двора. Двое грумов помогали какому-то экипажу и двуколке разойтись, не задев друг дружку. Чарли с уверенностью, которой я мог только позавидовать, устремился к небольшой группе знати, стоявшей у паперти.

И тут показалась карета мистера Карсуолла, несущаяся по главной дороге. Громко цокали копыта, громыхали колеса, раздавался свист хлыста. Собравшимся пришлось прижаться к стене, чтобы не попасть под эту махину. Кучер остановился рядом с воротами церковного двора. Он искусно натянул поводья, чтобы лошади закусили удила и выгнули шеи, при этом казалось, что они более породистые, чем на самом деле.

— Черт меня побери, — сказал молодой джентльмен, стоявший ко мне спиной. — Разъезжает en prince[28], Да? Должен сказать, я бы…

Второй джентльмен, чуть старше своего спутника, заметив нас, прервал собеседника на полуслове взмахом руки. Они смотрели — да и мы тоже — как лакеи стремительно соскочили со своих мест, открыли дверь и вытащили приставную лестницу. Затем все наблюдали явление Карсуолла, который медленно, дюйм за дюймом, показывался из кареты, словно улитка из блестящей раковины; его маленькие светлые глазки стреляли по сторонам, отмечая, кто смотрит, а кто — нет.

Когда старик благополучно приземлился, то повернулся, покачиваясь и тяжело опираясь на трость, и подал руку миссис Ли. Этот жест подразумевался как царский, но казался театральным. Пожилая леди спустилась по лестнице, щурясь от яркого солнечного света. Следующей была София Франт, и я услышал, как один из джентльменов впереди меня вздохнул. Наконец в дверях кареты появилась мисс Карсуолл. На мгновение она замерла, оглядывая собравшихся, как актриса изучает публику, а потом ослепительно и бесстрастно улыбнулась толпе. Мисс Карсуолл выпорхнула из кареты и взяла под руку миссис Франт.

Зазвонили колокола. Местные жители расступились, когда Карсуолл со своей свитой медленно двинулся к паперти. Кроме меня еще двое джентльменов сняли шляпы и поклонились. Чувствовался разительный контраст между строгой элегантностью их костюмов и пышным нарядом Карсуолла.

— Сэр Джордж! — воскликнул Карсуолл, поравнявшись со старшим из молодых людей. — Примите мои сердечные поздравления с праздником. И вы, сударь, — добавил он, обращаясь ко второму джентльмену. — Как поживает леди Руиспидж? Надеюсь, пребывает в добром здравии?

— О да! — Ответил сэр Джордж. — Она уже в церкви.

Он вместе со вторым джентльменом, насколько я понял, братом, снова поклонился дамам. Карсуолл представил Чарли и Эдгара, и процессия пошла на паперть, украшенную в старомодной деревенской манере еловыми ветками. Внутри самой церкви маленький оркестр на хорах настраивал инструменты. Мисс Карсуолл обернулась, закрыла уши руками и подняла брови, изображая ужас.

Руиспиджам отводились две скамьи за ограждением, перпендикулярно остальным, лицом к кафедре. Карсуоллу принадлежали две скамьи в передней части нефа с южной стороны, то есть по левую руку от сэра Джорджа и его семейства.

Братья Руиспидж присоединились к двум дамам, уже занявшим свои места. Одна пожилая, в черном платье, с вытянутым худощавым лицом, напоминавшим лошадиную морду — очень часто породистые лица становятся именно такими, как только молодость отцветает. Другая дама была намного моложе, и когда я заметил ее, по моему телу прокатилась дрожь узнавания.

Это была Фанни!

Через мгновение я понял, что ошибся. Тем не менее дама действительно напоминала ту девушку, которую я несколько лет назад поцеловал под кустом омелы на кухне тетушкиного дома. Тот же яркий румянец, те же черные блестящие волосы, такая же фигура с приятными округлостями. Она напоминала мне кого-то еще, какую-то даму, которую я видел недавно, но я никак не мог вспомнить, кого именно или когда.

28

С королевским размахом (фр.).