Похищая жизни.

-- Фу, ну и вонища! Ты бы тут иногда проветривал, что ли! У меня аж глаза заслезились!

Старик и ухом не повел. Продолжал курить свои сигары-вонючки, совсем не заботясь, каково бедной девушке, то бишь мне, вдыхать ядовитые миазмы.

-- Может, зайду попозже? -- хотела было капитулировать я.

-- Садись. -- Подождав, пока устроюсь в кресле, Адам сунул мне в руки листок, который до сих пор изучал с каким-то пристрастием. А что могло быть для шефа важнее убийства -- только новое убийство. Моя догадка тут же подтвердилась. -- Еще один труп, -- выпуская серые кольца дыма, проронил он. -- Возвращающиеся домой студенты нашли его в подворотне, неподалеку от оперного театра. Не прошло и часа, как тело рассыпалось.

Я просмотрела короткие показания свидетелей. Как и предполагала, убитый был одет в форму служащего театра. А это означало, что и другие мои подозрения имеют право на жизнь. У меня вдруг засосало под ложечкой, будто я целую неделю сидела на жесткой диете. Уж так устроен мой организм. Тревога начинает расти из желудка, и только потом "молоточками", словно по наковальне, бьет по мозгам. Чтобы покончить с неприятными ощущениями, решила переложить их на голову начальства:

-- Вчера в опере кое-что произошло... -- И я рассказала о нападении.

-- Думаешь, Девина уже нет в живых? -- Старик в изнеможении, будто только что участвовал в кроссе, откинулся на спинку кресла. Под тяжестью его веса мебель печально скрипнула. Потом еще раз.

-- Будем надеяться, что нет. Но исключать эту версию мы не имеем права. Нужно как-то проверить, наш это Девин или... не наш, -- на окончании фразы мой голос дрогнул.

Не успели толком придумать, как будем изобличать самозванца, если он на самом деле обосновался в теле моего напарника, в кабинет вошел сам виновник волнений.

-- Здравствуй, Девин. -- Глаза Блейка чуть не вывались из орбит, когда он смотрел на своего подчиненного.

-- Доброе утро, -- чуть хрипловатым голосом поздоровался тот.

По припухшим векам и землистому оттенку, преобладавшему на лице, было очевидно, что ночка для Уистлера выдалась еще та. Ничего, меньше пить будет. И тут же вдогонку одной мысли пришла другая: а может, алкоголь здесь и ни при чем и это последствия переселения чужой души?!

Я заерзала в кресле. Кусая до крови губы, стала судорожно соображать, как вывести негодяя на чистую воду, или же наоборот, покончить с подозрениями и вздохнуть свободно.

На помощь мне пришел Адам. Он по-отечески улыбнулся сидящему напротив мужчине и с безмятежным видом проронил:

-- Никак не можем найти твои рекомендательные письма мистеру Хэрришу, а у меня назавтра назначено с ним собеседование. Не мог бы ты написать их снова?

Темные брови Уистлера сошлись на переносице.

-- Ты, должно быть, меня с кем-то путаешь. Я никого тебе не рекомендовал.

По просветлевшему лицу начальника стало ясно, что такой ответ его удовлетворил, а вот мне этого показалось недостаточно. Желая окончательно расставить все точки над "и", требовательно спросила:

-- Что я сказала тебе в театре, когда ты лез ко мне обжиматься? -- Если не ответит, точно самозванец, -- решила про себя.

Уистлер замялся. Стал поочередно переводить взгляд с меня на Блейка, в данный момент очень смахивающего на экспонат из новомодного музея восковых фигур. Старик застыл с отвисшей челюстью. Сразу было видно, что он даже в жутком сне не может представить нас в роли любовников.

Молчание затянулось. Я незаметно придвинула к себе пресс-папье, на всякий пожарный случай. Вдруг придется обороняться.

-- Молила, чтобы я тебя поцеловал... -- у Девина наконец-то прорезался голос. -- К чему все эти вопросы?! -- нервно выкрикнул он.

Теперь уже челюсть отвисла у меня, а от неслыханной наглости сперло дыханье. И что это он себе позволяет?!

Стряхнула оцепенение. Ладно, с его или моими фантазиями разберемся позже, а пока можно немного расслабиться. Это все-таки наш Девин: нахал и воображала. Адаму, кажется, тоже чуть полегчало, хотя на смену одному пришло множество других вопросов, которые он не преминул озвучить:

-- Вы вместе? Что между вами произошло?!

-- Ничего! -- хором воскликнули мы, а Уистлер поспешно сменил тему:

-- Необходимо вернуться во вчерашний вечер. Хочу знать, что ему от меня понадобилось. Возможно, это как-то связано с медальоном.

-- Добро, -- на удивление быстро согласился начальник. -- Сейчас же отправляйтесь к Фаду. Действуйте, пока этот подонок половину наших соотечественников не пустил по ветру!

Не теряя времени, мы поднялись в Часовую башню. Вскоре уже шли коридорами театра к той самой комнате, где Уистлер вчера пребывал в невменяемом состоянии и так рвался меня облапать. Зря не позволила. Тогда бы сегодня угрызения совести грызли его гораздо сильнее, а у меня был бы дополнительный козырь при случае испортить ему настроение, -- злорадно подумала я.

Мы притаились за расписной ширмой в смежной комнатушке, служившей, по-видимому, гримерной. Об этом свидетельствовали разбросанные повсюду разномастные шарфики, шляпки и парики, а также интимные детали женского туалета, вроде черных чулков, перекинутых через спинку тахты, ажурных подвязок и обильно украшенного рюшами корсета. Бардак ну прямо, как у меня дома.

Прозвенел звоночек, призывающий зрителей в зал. Ждать оставалось недолго. Искоса глянула на напарника. Тот выглядел еще более угрюмым, чем в прежние дни, и избегал встречаться со мной взглядом. Представляю, каково ему сейчас будет наблюдать за своим собственным поведением. Зато мне стыдиться совершенно нечего, я даже находила удовольствие в созерцании вчерашней сцены.

Вот дверь распахнулась. Уистлер впихнул меня в комнату и навис надо мной своей тощей глыбой. Короткая перепалка сменилась многозначительным молчанием, которое в любой момент готово было перерасти в страстный поцелуй. Почувствовала, как сосед слева напрягся и выругался сквозь зубы. Ему претила даже сама мысль, что между нами может что-то произойти.

А я разочарованно поджала губы. Если бы тогда не начала выпендриваться, еще неизвестно, чем бы закончился прошлый вечер и в чьей опочивальне сегодня бы проснулась. Но ничего не произошло. Я ушла, а следом за мной комнату покинуло и его сиятельство.

Девин продолжал что-то сокрушенно бормотать, изобличал себя в непростительной глупости, а мне по-настоящему стало обидно. Да что он там о себе возомнил?! Кровь у него точно не голубая...

Не сдержавшись, с издевкой прошептала:

-- А мы неплохо смотримся вместе, не находишь?

-- В голове не укладывается, что на меня нашло!

-- Наверное, всплеск гормонов. Хотя до весны еще далековато. Досмотрим спектакль?

Выскользнула из своего укрытия. Выглянув в коридор, увидела, как Девин нетвердой походкой движется к лестнице, а за ним попятам бесшумно крадется мужчина в зеленой ливрее и маленькой круглой шапочке. Набросившись на Уистлера сзади, прижимает к его лицу тряпку с хлороформом. И тащит обратно в комнату. Прислонив тело к стене, спокойно извлекает из кармана складной нож, делает надрез на руке жертвы и наполняет кровью пробирку.

Мы с преступником разминулись всего на пару секунд. Только он ушел, как в комнату вернулась я за своим любимым шарфиком и, оценив ситуацию, стала рыться в сумочке в поисках платка.

-- Искала нюхательную соль, -- шепотом соврала я и, не дожидаясь, пока напарник увидит дальнейшие мои действия, о которых знать ему не полагалось, быстро перевела стрелки карманных часов. И мы снова очутились в Часовой башне.

После путешествия Фад препроводил нас на "ритуальный" осмотр к доктору. Моим состоянием тот остался доволен, а вот Девину посоветовал побольше отдыхать и в ближайшие дни обойтись без перемещений, на что Наблюдатель только равнодушно фыркнул, мол, плевал я на все ваши советы с высокой колокольни. Веберт укоризненно покачал головой, заполнил наши медицинские карты и отпустил.

-- Теперь в Городской архив, -- наметил план на остаток дня Уистлер.