Ученица ведьмы

-Ну, и чего же тебе захотелось? - спросила иронично, возвращаясь к застеленному салфеткой камушку. На котором до этого момента стоял кувшинчик из-под допитого крабом молока, и миски с хлебом и сыром.

А теперь торчала одним концом вверх какая-то неопрятная доска, из-под нее виднелись углы картонки и стекали во все стороны золотистые плиточки.

Такие знакомые, что я сразу сообразила, откуда они взялись. Но как здесь оказалась эта несуразная доска? Хотя... если посмотреть на нее вот с этой стороны, начинает казаться, что она мне знакома... И довольно хорошо знакома.

А руки уже автоматически развернули фольгу ближайшей плиточки и сунули ее в рот. О! Как я и люблю, миндальная. Бесстрастные глаза краба следили за мной так неотрывно, что, то ли от восторга, то ли от потрясения, я махнула ему рукой и подгребла к себе кучку шоколадок.

-Иди сюда, зая, угощать тебя буду. А то кормят одним хлебом... а тебе может тоже до посинения сладенького хочется!

И отважно высыпала в жуткую пасть, к которой еще несколько дней назад и за миллион бы не подошла, первую порцию очищенных от оберток плиток. Неизвестно, как устроены органы вкуса у горных крабов, в нашем мире таких нет, да и биология никогда не была моим любимым предметом, но животных я всегда любила, хотя и проводить на них эксперименты не отказывалась. Вроде проверки, найдет ли кошка вход домой, если ее пустить в печную трубу. Кошку потом доставал соседский парнишка, я стирала перепачканные в саже половики и покрывала, а тетушка читала мне очередную нотацию. И ехидно хвалила, за то, что я догадалась провести этот эксперимент летом, когда печи не топятся. На что я находчиво отвечала, что в душе исследователь, а не садист.

А Фуссо тем временем распробовал вкус шоколадок и принялся сам сдирать с них обертки. Получалось это у него так ловко, что коричневые плиточки так и замелькали, забрасываемые в ненасытную пасть.

-Сирень... а ты не хочешь шоколадку? - вспомнив о приличии, оглядываюсь на ведьму и замечаю слезинку, готовую выкатиться из глаза.

-Спасибо, я уже взяла одну... - виновато опуская глаза, словно пойманный на выковыривании орешков с торта ребенок, бормочет ведьма и внезапная догадка взрывается в моей голове.

Но ведь этого не может быть... просто потому, что это невозможно...неправильно и вообще, чудовищно.

И что самое противное, об этом нельзя ни говорить, ни спрашивать... все равно ведь не ответит, зато своим вопросом я могу сделать очень больно. Хотя... уж куда больнее-то.

До самого вечера я занималась магией молча и сосредоточенно, и может поэтому, а может потому, что вдруг поверила в свои силы и возможности, получаться у меня стало все лучше. И точнее. Теперь огонь не взрывал указанный Сиренью камень, а плавил его ровно настолько, насколько это было заказано, светящие шары и колбаски вспыхивали по одному взмаху ресниц, и даже вода начинала появляться именно в тех местах, на которых велела наставница.

А появившаяся к обеду новая коробка шоколадок, на этот раз без магазинной полки, и несколько банок нескафе потрясли даже мою невозмутимую учительницу. Тем более, что все бытовые предметы у меня получались безо всякой тренировки и не сопровождались никакой слабостью, знаменующей у местных ведьм перерасход энергии.

И все же в свое новое, временное надеюсь, жилище, я возвращалась в корзине, которую, естественно, тащил Фуссо. Конечно, сама виновата... почувствовав почти неограниченные возможности своего дара, решила, что могу делать все то, что с такой легкостью творит Сирень. И в первую очередь летать.

Ну, летать - это для меня особая тема, мне всегда казалось, что природа нас обделила, не выдав крыльев. К тому же воспоминания о снах, где я умела летать, ярких, красочных, наполненных острым восторгом полета и захватывающим дух ощущением внезапного падения, всегда долго преследовали меня, заставляя истово жалеть, что все это было не наяву.

И теперь, едва осознав, что я и в самом деле ведьма, первое, чего пожелала после шоколада, было подняться в воздух.

Лишь придя в себя и выслушав отповедь Сирени, начинаю проникаться пониманием, как все-таки замечательно, что эта идея пришла ко мне именно здесь и сейчас. Ведь все закончилось банальным ударом моей многострадальной головы в потрескавшийся от тренировок камень потолка. Кстати, еще одно огромное спасибо наставнице за чудодейственную шапочку, по своим защитным качествам далеко обогнавшую мотоциклетный шлем. Без нее мне пришлось бы полежать с недельку в постели с сотрясением мозга. Хотя моя тетушка в таких случаях утверждала, что это единственная болезнь, которой у меня просто не может быть. Потому что сотрясать нечего.

-Кэт, мне придется наложить на тебя заклинание, ограничивающее твою магию, - водя руками над моей головой, строго высказывала ведьма после того как я рухнула вниз на камни, - если ты не возьмешь за правило сначала советоваться со мной. Как ты думаешь, почему так ценятся в нашем мире хорошие учителя? Именно потому, что переучиваться трудно в любом деле, а вот в нашем почти невозможно. Ведьма, привыкшая сначала пробормотать пару-тройку мозголомных фраз, находится в значительно более уязвимом положении, чем та, кому достаточно просто пожелать, разумеется, вначале отчетливо представив, чего именно. Вот ты сейчас пожелала взлететь, я правильно поняла? По твоему хитрому взгляду вижу, что правильно. Но куда взлететь, на какой высоте зависнуть или в каком направлении, с какой скоростью лететь, ты даже не задумалась. Вот тебя твоя сила и швырнула вверх. И тебе повезло, что мы в пещере, иначе бы вмиг оказалась на такой высоте, где и дышать-то нечем.

Это объяснение я уяснила мгновенно, и про стратосферу и про космос знаю достаточно. От одной мысли о моей безжизненной тушке, летящей сквозь бесконечную мглу, у меня заледенело в груди. Нет, больше никаких спонтанных желаний... если хочешь жить, учись, Катька, думать.

После ужина, когда ведьма, по обыкновению, исчезла в затянувшемся за ней тоннеле, оставшийся со мной краб сначала доел остатки ужина, потом все сложенные в корзину шоколадки. А затем устроился возле лежанки и, посмотрев в мои засыпающие глаза, тихо прошипел, - тысс добраясс.

Я собиралась еще удивиться, ответить, но сон уже мчал меня на быстрых санках в неведомую глубину, полную неожиданных встреч, находок и потерь.

День десятый, с утра неудачный.

Этот день начался неправильно. Даже припомнить не могу, когда у меня еще так же начинались дни. Чтобы никто не подходил к кровати, не стоял надо мной и не ныл противным голосом, что пора вставать. Даже в те дни, когда я лежала с больной спиной во дворце Роула, выспаться до отвала мне не давали суетливые сиделки. Едва светало, начинали приставать с умываньем, причесыванием, одеванием и так далее. А сегодня я уже и не против бы позавтракать, да никто не идет будить. Может, у них какой праздник случился, и все сейчас сидят за накрытыми столами, а про меня и думать забыли?!

Ну конечно, зачем на общем веселье нужна предательница? Ведь именно так думают про меня сейчас все ведьмы. А доказывать им, что это вовсе не так, я не стану, не имею права, да и не хочу. Никогда не старалась кому-то понравиться, и никогда меня особо не интересовало, что думают обо мне другие. Хотя сознавать, что тебя совершенно необоснованно считают предателем, оказывается, очень неприятно. Я тяжело вздохнула и вылезла из-под одеяла. Умылась, немного подумала над формой одежды и натянула свой тренировочный комплект, вдруг Сирень выберет немного времени для учебы?!

Потом заглянула в миски, надеясь найти хоть хлеб, оставшийся после вчерашнего ужина, и расстроилась окончательно. Ничего. Чертов краб не только весь шоколад стрескал, но и миски почти дочиста выскоблил. А нового никто ничего принести не додумался.

Значит, должно было действительно произойти что-то важное, если все сразу напрочь забыли про меня, и даже еды не принесли. Вот помру с голоду... или хотя бы заболею... гастритом, тетушка всегда говорит, что от неправильного питания случается гастрит.