Ученица ведьмы

-Сирень, - приветливо улыбнувшись, отвечает она, и я язвительно хмыкаю.

Очередное дерево. Да что для них, человеческих имен, что ли не хватило?

-Тебе не понравилось мое имя? - догадалась Сирень.

- Разве это имя? - осуждающе тяну, разглядывая хозяйку.

Обычная такая тетка, неопределенного возраста. И одета неброско, темная юбка из грубой ткани и пестренькая кофточка, чуть мягче на ощупь, точь такие, какие выдавала мне Береза. Впрочем, они и сами то же самое носили. Наверное, мода тут такая... средневековая.

Маленькая комнатка тоже очень простенькая... и бедная. Постель, на которой я лежу, пахнет сеном, старенькое покрывало похоже на дешевый половик, какие тетка стелила в сенцах. Возле оконца, завешенного светлой тряпицей, стоит простой, некрашеный стол, в углу у входа скамья, и на ней деревянный тазик и рядом бадья с водой. У изголовья постели маленькая скамеечка и на ней аккуратно сложена какая-то одежда... наверное, для меня.

- В обычном понимании, может, и нет. Когда ведьма уходит из родного дома... города, села... и приходит в один из укрытых в проклятых землях поселков, то вместе с прошлым оставляет за порогом и данное родителями имя. Никто и никогда не отыщет тут Миранду, Полету или Анилу. Здесь их нет и никогда не было, - миролюбиво поясняет Сирень, присаживаясь на край постели и подкладывая мне под голову еще одну подушку, - открывай рот, я тебя покормлю.

Слишком аппетитно пахнет её варево, чтобы я капризничала. Да и на вкус оказывается просто замечательным. Наваристый бульон с мелко порезанным мясом и зеленью перемежается маленькими кусочками булки, которую Сирень отщипывает тонкими пальцами.

Я съела почти полную мисочку и по телу начало распространяться уютное тепло, когда в дверь внезапно резко постучали. Хозяйка вихрем метнулась из комнаты, но уже через несколько секунд вернулась назад.

-Выпей - приказала, поднося мне ко рту крошечный стаканчик, и видя, что я заколебалась, решительно вылила его содержимое мне в рот, - глотай быстрее.

Не проглотить было невозможно... не дышать я еще не научилась. Да и сопротивляться я тоже пока не могла, спина не слушалась, а ведьма была намного сильнее. И, в конце, концов, чем я рискую?! Не станет же она меня травить... раз спасла?

-Вот и умница. Это лекарство, но там еще и снотворное. Не пугайся... если проснешься не здесь... я тебя вытащу, - металась по комнате Сирень, собирая какие-то вещи, - и знай... ведьмы своих не предают... даже если всё указывает именно на это...

Знакомый туман слишком быстро затягивал покачивающуюся как электричка комнату, мешая мне следить за ведьмой, а мгновенно онемевшие губы не желали ничего говорить из того, что мне пока еще хотелось крикнуть ей вслед.

Дни пятый, шестой, и седьмой, почти романтичные

-Попробуй вот это... - изящная рука, выглядывающая из темно синего, с искоркой, шелкового рукава рубашки держит перед моим носом чеканное блюдо... то ли из серебра, то ли из какого-то похожего металла, никогда в этом не разбиралась, что я, пацан?

А на блюде нечто воздушное... снежно-белое, украшенное шариками незнакомых орешков, ломтиками неведомых фруктов и завитками из чего-то похожего на шоколад.

-Не хочу... - капризно мотаю головой, и нисколько при этом не лукавлю.

Уже поняла, почти за три дня, ни травить, ни усыплять меня тут пока не собираются. А сложив в уме два и два, пришла к обнадеживающему выводу, в ближайшие месяцы ничего такого мне можно смело не бояться. А за это время что-нибудь, да произойдет... сдохнет либо ишак, либо падишах, как говорил наш учитель по труду, непонятно зачем учивший нас наравне с мальчишками строгать деревянные лопаточки. Поэтому я пока с чистой душой наслаждаюсь комфортом, отъедаюсь невиданными блюдами и поправляю свое здоровье. А заодно и растрепанные нервы, столько неожиданных ударов судьбы, перенесенных за такой короткий срок, потрясли даже мою, привыкшую к различным напастям психику.

-Тогда пойдем, погуляем... погода просто замечательная, - обаятельно и ласково заглядывают в душу восхитительные глаза.

Нет... ничего я не забыла... память свято хранит каждое слово и каждую интонацию... но отчего-то каждый раз так сладко замирает сердце, когда безукоризненно красивое лицо склоняется ко мне с чарующей улыбкой.

Мое выздоровление немного затянулось... только сегодня утром я впервые самостоятельно дошла до ванной комнаты. До этого знаменательного момента рядом с кроватью, сменяя друг друга, постоянно находились две внимательные сиделки. Порой слишком внимательные и словоохотливые... я даже немного пожалела о том, что молчаливая Биша больше не показывается мне на глаза.

Роул с обходительной улыбкой приглашающе протянул холеную руку, и я неохотно подала ему свою. Несмотря на ясное понимание истинной причины такого поведения принца, робкий росток надежды, самовольно проклюнувшийся в душе, незаметно начинал расти и крепнуть. И вполне возможно, в этом сыграла свою роль и моя новая внешность, узрев которую первый раз в зеркале я едва не выпала в осадок.

Оказалось, новоявленные стилистки не только отхряпали мою косу. Ведьмы еще и непонятным способом поменяли цвет волос, и они были теперь почти такого же оттенка, как у Роула. И к тому же слегка вились, обрамляя лицо серебристым облаком. Да и овал удлинился, бесповоротно изменив мое простое, круглое, курносенькое личико. А вот глаза, бывшие до той злополучной ночи обычного орехового цвета, мало того, что стали большими и миндалевидными, так еще и поменяли цвет. Волшебным образом став фиалковыми, с золотистыми крапинками, которые теперь только одни слегка напоминали отпущенное мне природой.

Топать собственными ногами по широкой лестнице, ведущей в сад, мне не пришлось. Внезапно Роул ловко и непринужденно подхватил на руки и легко зашагал вниз. Потрясенная непредсказуемой наглостью и раскованностью этого поступка и ответной реакцией собственного тела, я вся сжалась в чуткий комок, боясь даже пошевельнуться. Чужие руки чувствовались сквозь напяленное на меня сиделками платье так явственно, словно никакой одежды на мне не было и в помине, и я отчаянно краснела от жуткой догадки, что и Роул так же отчетливо ощущает мое тело. Единственная мысль, не успевшая убежать из головы, мучила меня душным сомнением, не слишком ли я тяжела по сравнению с теми девицами, которых принц носил на руках до меня. И как продолжение её поднималась череда не менее страшных подозрений, достаточно ли свежее у меня дыхание... и не вспотела ли я, пока сама героически топала до террасы, где меня ждал полдник... и не слишком ли давит Роулу в грудь мой локоть. А если давит, то куда мне его девать... ведь никакого опыта проезда на мужских руках в моей жизни до этого не было.

Но страшнее всего было предположение, что принц может догадаться о моих опасениях... и хуже того, догадавшись, откровенно над ними посмеется.

Я так была занята своими переживаниями, что абсолютно не следила, куда несет меня хозяин, а когда снова почувствовала ногами землю, и немного привела в порядок бурлящие чувства, мысли и оборки платья, то слегка удивилась странному выбору места для прогулки. Мне казалось... что гулять мы должны как минимум возле одной из прекрасных цветочных клумб, которые я все утро изучала в окно. Ну а если по максимуму... то по изящному гнутому мостику, выложенному из розового камня самого бледного оттенка, и соединяющему набережную изумительно прозрачного пруда и стройную беседку, стоящую посреди него.

Но Роул принес меня к оббитой металлом мрачноватой дверце, ведущей в прилепленную к скале башню, без особых изысков сложенную из грубо обработанного камня. И даже мне, плохо разбирающейся в архитектуре, и никогда не видевшей вблизи никакого строительства, кроме многочисленных магазинчиков, как грибы растущих на центральной улице райцентра, было понятно, эту башню строил вовсе не тот, кто возвел прекрасный дворец и распланировал парк.

Дверь открылась, едва Роул приложил к черному квадрату на ее поверхности свою ладонь и я нервно хихикнула. В нашем мире такое тоже уже придумали... нет, не в интернате. Там все было ветхое и старое, оставшееся от лучших времен, это я в фильмах видела, как людей пускают по рисунку на сетчатке глаза... например, в банк.