Страница 30 из 112
9 сентября Сталин утвердил частичный отвод, но «простое упоминание о необходимости оставить Киев», писал Василевский, «приводило Сталина в ярость, и он моментально терял контроль над собой. Мы очевидно не имели достаточно власти, чтобы устоять перед этой вспышкой неконтролируемой ярости, или (? ума, чтобы?) как следует понять нашу ответственность за надвигающуюся катастрофу». В телефонном разговоре с Шапошниковым 10 сентября Будённый, командующий Юго-Западным направлением, указал на провал сил Ерёменко по выполнению задачи и сказал, что без подкреплений он будет вынужден приказать отходить. Будённый попросил Шапошникова передать его мнение Верховному Командующему, но на следующий день он получил телеграмму со сталинской директивой: «Военный совет Юго-Западного фронта считает, что в ситуации, которая возникла, необходимо позволить общий отход фронта в тыл… Отсрочка отступления Юго-Западного фронта приведёт к потере войск и снаряжения. Запрашиваемое разрешение на отступление из района Киева безусловно поможет Юго-Западному фронту избежать окружения со всеми войсками и снаряжением». Позже в этот же день Сталин говорил с Кирпоносом, командующим Юго-Западным фронтом, и сказал ему: «Вы предлагаете отвести войска… Мы видим опасность…». Он приказал Кирпоносу прекратить думать об отступлении и направить все силы на борьбу с врагом. Сталин также принял в тот день решение отстранить Будённого от командования Юго-Западным направлением и назначить Тимошенко на его место. 13 сентября начальник штаба Кирпоноса подал рапорт Шапошникову заявив, что катастрофа произойдёт через пару дней. Приведённый в ярость Сталин продиктовал ответ лично:
«Генерал-майор Тупиков прислал паническое донесение… в Генеральный штаб. Ситуация напротив, требует, чтобы командиры всех степеней без исключения проявили ясный ум и сдержанность, но один запаниковал. Все войска на фронте должны понять необходимость упорно сражаться не оглядываясь назад. Каждый должен непоколебимо выполнять прказы товарища Сталина».
Несмотря на сталинские призывы, конец наступил быстро. 17 сентября Ставка окончательно дала команду оставить Киев и отходить на восточный берег Днепра. Это было так мало и так поздно. Клещи немецкого окружения восточнее Киева уже сомкнулись. Четыре советские армии, 43 дивизии, целиком попали в окружение. Юго-Западный фронт потерял три четверти миллиона человек, включая 600 000 убитых, пленных, или пропавших без вести в ходе битвы за Киев. Среди погибших были Кирпонос и Тупиков.
Одним из уцелевших в киевской катастрофе был генерал Иван Баграмян, начальник оперативного отдела Кирпоноса, который пробивал путь отхода из окружения. В своих мемуарах Баграмян делает предположение, что причиной того, что Сталин так неистово старался оборонять Киев, была беседа с эмиссаром Рузвельта Гарри Гопкинсом о том, что Красная Армия в состояни удерживать линию обороны от Киева до Москвы и Ленинграда. В разговоре с Гопкинсом в конце июля Сталин доверительно высказался, что немцы устали и утратили наступательный дух. Сталин говорил Гопкинсу, что, так как прошли проливные дожди, немцы не будут в состоянии провести значительные операции после 1 сентября, и в любом случае фронт стабилизируется к 1 октября. Но месяц был долгим сроком для Восточного фронта, и в начале сентября Сталин писал Черчиллю, что фронт дестабилизирован прибывшими свежими вражескими силами. Он призывал Черчилля открыть второй фронт либо на Балканах, либо во Франции, что отвлечёт 30-40 дивизий противника с Восточного фронта. Это был не первый случай, когда Сталин призывал Британию открыть второй фронт, но этот призыв был значительно более сильным, чем предыдущие. Когда Черчилль информировал его, что нет возможности открыть второй фронт в 1941 году, Сталин предложил перевезти 25-30 дивизий в СССР для сражений на советской земле.
Хотя фактор престижа несомненно играл роль, Киев был историческим местом зарождения Российского государства, как и столицей Украины. Главная причина катастрофы, как предположил Василевский в своих мемуарах, то, что Сталин недооценивал угрозу немецкого окружения и переоценивал возможности своих собственных войск бороться с этой опасностью.
Иван Мудсли комментировал немецкое окружение под Киевом, как «великий триумф в войне на востоке и великую катастрофу для Красной Армии». Но сражение под Киевом не было полной катастрофой для Сталина. Это также дорого стоило Гитлеру (10 дивизий и 100 000 человек потеряно, соглано Василевскому). И пока Гудериан был занят на юге, группа армий Центр не могла продвигаться на Москву. Следом за этой победой под Киевом немцы продвинулись на восточную Украину, в Крым и к Ростову-на-Дону по основному направлению на Кавказ. Немцы заняли Ростов-на-Дону в ноябре 1941 года. Но они были вынуждены покинуть город, а в Крыму оборона Севастополя продлилась до июля 1942 года.
С точки зрения сталинского верховного командования киевский эпизод продемонстрировал, что оптимизм советских военных командиров не сменился пессимизмом. Это показало, с какой лёгкостью Сталин навязывал собственные желания своим генералам, и трудность для них попытаться дать ему совет так, чтобы их мнение было учтено. Перспективы на выживание для Красной Армии становились туманными, если Сталин не научится принимать решения получше, или выбирать лучшие советы.
Сражение под Ленинградом.
Конечным итогом операции Барбаросса можно считать битву под Москвой в октябре-ноябре 1941 года. Но когда немцы только вступили в Россию, главной их целью был захват Ленинграда. Только после захвата Ленинграда группой армий Север немецкие силы можно было сосредоточить против Москвы. Сначала всё шло по плану. Советская оборона на литовской границе была легко прорвана, и предпринятое Ставкой контрнаступление 23-24 июля против группы армий Север провалилось. Спустя три недели немцы продвинулись на 450 километров на широком фронте и оккупировали бОльшую часть балтийского региона. После этого скорость нмецкого продвижения начала уменьшаться с 5 километров в день в июле до 2,2 км в августе и 1,4 км в сентябре. В середине августа Советы попытались провести контрнаступление в районе Старой Руссы у Новгорода. Оно также провалилось, но часть войск немцев из группы армий Центр пришлось передать для усилениия группы армий Север. Сталинский ответ на планы его фронтовых командиров провести контрнаступление показывает, что он научился осторожности:
«План операции не реален в настоящее время. Необходимо принять в расчёт только те силы, которыми вы располагаете и, следовательно, вы должны расчитывать только на ограниченные действия… Ваши планы о темпах продвижения по 15 км в день очевидно превышают ваши возможности. Опыт показывает, что в ходе наших наступлений враг намеренно отходит перед нашими ударными группами. Затем, в то время, как создаётся видимость быстрого и лёгкого наступления, он скоординированно перегруппировывает свои силы на флангах нашей ударной группы с целью последующего окружения её, и отрезания от главной линии фронта. Поэтому я отдал приказ не продвигаться вперёд в ходе наступления… Необходимо подготавливать операцию с повышенной секретностью… так, чтобы враг, как это часто случается, не раскрыл нашего плана до начала операции и не смог сорвать наше наступление».
После провала советского контрнаступления в районе Старой Руссы немцы продолжали наступать, и в начале сентября группа армий Север достигла окраин Ленинграда. В этот момент, однако, Гитлер поставил главной целью Москву и решил, что вернее, чем брать Ленинград штурмом, город нужно окружить, и уморить голодом. Поддержанные постоянными финскими атаками Ленинграда с севера, немцы были уверены, что город падёт скорее раньше, чем позже. 22 сентября Гитлер издал директиву по Ленинграду: «Фюрер решил стереть город Пертербург с лица земли. Я не заинтересован в дальнейшем существовании этой огромной популяции после поражения советской России… Мы предлагаем полностью блокировать город и стереть его артиллерийским огнём всех калибров, и непрерывной бомбардировкой с воздуха».