Сын Солнца

— Конечно, нет, но обстоятельства… Хетты…

— Тебе нравится красивая одежда?

Шенар был сбит с толку.

— Конечно, но…

— Следуй за мной.

Туйя провела своего старшего сына в соседний зал. Там, на низком столике, лежал парик с длинными завитыми прядями, сорочка с широкими рукавами, длинная юбка в складку с бахромой внизу, длинный шарф, которым подпоясываются крест-накрест, чтобы подогнать одежду по размеру.

— Великолепно, не правда ли?

— Прекрасная работа.

— Эта одежда для тебя. Твой отец выбрал тебя знаменосцем. Ты будешь по правую руку от него во время предстоящей кампании в Сирии.

Шенар смертельно побледнел.

Знаменосец справа от Фараона всегда держал древко с головой барана наверху — одним из символов Амона, бога побед. Итак, Шенар отправляется с отцом и будет в первых рядах во время боя.

Рамзес в нетерпении расхаживал по комнате.

Почему Амени до сих пор не принес указ с именами придворных, которых Сети берет с собой в поход? Сыну Фараона не терпелось узнать чин, присужденный ему. Ему даже неважно было то звание, которое ему дадут. Главное — сражаться.

— Ну наконец-то! Где список?

Амени опустил голову.

— В чем дело?

— Читай сам.

Указом Фараона Шенар был назначен знаменосцем. А имя Рамзеса отсутствовало.

Все казармы Мемфиса перешли на военное положение. На следующий день пехота и конная армия с колесницами под личным командованием Фараона выступили в Сирию.

Рамзес провел целый день во дворе главной казармы. Когда при наступлении ночи его отец вышел с военного совета, он осмелился подойти к нему.

— Могу я обратиться к вам с прошением?

— Я слушаю тебя.

— Я хочу поехать с вами.

— Мой указ не подлежит изменению.

— Для меня неважно, буду я офицером или нет, я желаю сразиться с врагом.

— Значит, мое решение было верным.

— Я… Я не понимаю!

— Желание, не соответствующее действительности — вздор. Чтобы сразиться с врагом, надо быть на это способным!. А ты, Рамзес, не способен на это.

Когда прошли первый гнев и разочарование, Шенар понял, что ему не так уж плохо на своем новом посту, который повлечет за собой длинный ряд почестей. Действительно, невозможно быть приобщенным к трону, не проявив своих воинских достоинств. Со времен первых царей Фив: фараон должен был доказать, что способен сохранить единство территории и потеснить захватчиков. Итак, Шенар подчинился этой бессмысленной, но очень важной в глазах народа традиции. Он даже про себя порадовался ей, когда во время проезда передового отряда, в который входил знаменосец, встретился взглядом с Рамзесом, явно удрученным.

Уход армии на войну, как любое исключительное событие, сопровождалось праздником, Народу в этот день был предоставлен выходной, и он воспользовался этим, чтобы утопить свою тревогу в пиве. Но кто мог сомневаться в победе Сети?

Несмотря на свой личный триумф, Шенару было не по себе. Во время сражения даже лучший воин мог попасть под удар. Когда Шенар представлял себя раненным или покалеченным, у него холодело сердце. «На фронте следует укрыться от опасности, предоставляя опытным воинам выполнять сложные задачи», — подумал он.

Удача еще раз улыбалась ему. Во время этой кампании у него будет возможность переговорить с отцом и определить свое будущее. Эта перспектива вполне заслуживала усилий, хотя оставить покой и уют дворца было для него тяжелым испытанием.

Разочарование Рамзеса только подстегивало его.

Бакхену не понравился новый состав призывников — одни провинциалы. Когда появлялась угроза войны, набирали воинов-добровольцев, мечтающих о подвигах в дальних странах. Но это войско неотесанных крестьян не двинется дальше границ Мемфиса и скоро вернется на свои поля.

Бакхен — управляющий конюшен, наделенный незаурядной силой, с квадратным лицом и короткой бородкой, должен был инструктировать молодых новобранцев.

Своим хриплым голосом он приказал взять каждому мешок с камнями, взвалить на правое плечо и бежать с ним вдоль стен казармы до тех пор, пока он не прикажет остановиться.

Отбор был жестоким и немедленным. Большая часть новичков плохо рассчитали свои силы. Задыхаясь, они сбрасывали свою ношу. Бакхен подождал, пока осталось человек пятьдесят, и только тогда прервал испытание. Вдруг он с удивлением узнал одного из воинов. Выше своих товарищей на целую голову, он, казалось, совсем не устал.

— Царевич Рамзес! Вам здесь не место.

— Я желаю выдержать это испытание и получить свидетельство о пригодности к военной службе.

— Но… Вам нет необходимости это делать! Вам достаточно…

— Я так не считаю, и ты тоже. Воина на папирусе не воспитаешь.

Застигнутый врасплох, Бакхен теребил кожаные браслеты, подчеркивающие размеры его бицепсов.

— Это щекотливый вопрос…

— Ты что боишься, Бахкен?

— Я боюсь! Становитесь в строй вместе с остальными!

Три дня подряд Бакхен изматывал людей до изнеможения. Он отобрал два десятка человек, наиболее стойких. Рамзес был среди них.

На четвертый день началось обучение владению оружием: дубинками, короткими мечами и щитами. Бакхен ограничился тем, что дал несколько советов, а затем приказал юношам сражаться друг с другом.

Когда один из них был ранен в руку, Рамзес бросил свой меч на землю. Его товарищи последовали примеру Сына Фараона.

— Что это вы? — прогремел Бакхен. — Продолжайте упражнение. Или убирайтесь отсюда!

Новобранцы подчинились требованию инструктора. Слабые и неловкие отсеялись. Из первоначального состава осталось только двенадцать добровольцев, которые были признаны годными к тому, чтобы стать профессиональными воинами.

Рамзес держался молодцом. Десять дней напряженных занятий не охладили его энтузиазма.

— Мне нужен один офицер, — объявил Бакхен утром на одиннадцатый день. Все кандидаты, за исключением одного, оказались равными по ловкости в обращении с луком из дерева акации, стрелы которого летели на пятьдесят метров.

Приятно удивленный, Бакхен тогда показал им очень большой лук, украшенный роговыми пластинками, потом установил в ста пятидесяти метрах от лучников медный слиток.

— Возьмите это оружие и попадите в цель.

Большинству не удалось даже натянуть лук.

Двое выстрелили, но стрелы едва пролетели метров сто.

Рамзес под насмешливым взглядом Бакхена подошел последним. Как и его товарищи, он имел право на три выстрела.

— Лучше бы Сын Фараона не выставлял себя посмешищем. Более сильным, чем вы, не удалось попасть в цель.

Сосредоточившись, Рамзес думал только о мишени, в этот момент для него ничто больше не существовало.

Чтобы натянуть лук, потребовалось неслыханное усилие. Рамзес до боли напряг мышцы — и справился с тетивой, сделанной из бычьего сухожилия.

Первая стрела прошла слева от цели. Бакхен рассмеялся.

Рамзес выдохнул, затем задержал дыхание и почти сразу же выпустил вторую стрелу, которая пролетела над медным слитком.

— Последняя попытка, — объявил Бакхен.

Сын Фараона на минуту закрыл глаза и представил себе цель. Он вообразил, что она близко, что он становится стрелой, испытывающей властное желание слиться с целью.

Эта попытка принесла победу. Стрела пронзила воздух, как злой шершень, и проткнула медный слиток.

Все новобранцы приветствовали победителя радостными криками. Рамзес вернул большой лук Бакхену.

— Я предлагаю вам еще одно испытание, — сказал инструктор, — рукопашный бой со мной.

— Таково правило?

— Так решил я. Вы боитесь драться со мной?

— Выдайте мне свидетельство офицера.

— Сражайтесь и докажите, что способны биться с настоящим воином!

Рамзес был выше Бакхена, но не так силен и вынослив, поэтому он сделал ставку на свою реакции. Инструктор атаковал без предупреждения. Сын Фараона уклонился, и кулак Бакхена лишь задел его левое плечо. Пять раз подряд удары инструктора уходили в никуда. Взбесившись, он ухватился за левую ногу противника и лишил его равновесия, но тот высвободился, ударив противника ногой в лицо, а затем что есть силы рубанул Бакхена ребром ладони по затылку.