Высокие башни

Девочка никак не могла поверить, что ее кумир отнюдь не идеальна.

— Мадам хочет сказать, что не умеет готовить всякие замысловатые блюда?

— Николетта, я вообще не умею готовить! Когда я была голодна, мне всегда все приносили на подносе. Теперь я знаю, что пищу надо готовить и более того, мне придется делать это самой.

— У мадам не было времени, чтобы научиться готовке, — решила девочка.

— В общем, я всегда была занята другими делами. Но по приезде в Новый Орлеан следовало бы сообразить, что мне придется готовить, — молодая жена с отчаянием всплеснула руками. — Сегодня я должна сварить обед для мужа, ведь он наверняка проголодается. И все должно быть вкусно или я просто плохая жена. Николетта, как же мне быть? Что делать?

Девочка, сверкнув глазами, заговорщически шепнула:

— Мадам, я подойду к своей матери и, прикинувшись, что мне пора учиться готовить, расспрошу ее о самом вкусном блюде. Я вызнаю все подробности, а потом расскажу вам, — она на мгновение задумалась. — Мадам, что вы скажете о рагу из свиных ножек по-канадски? Очень вкусно, и мать чудесно его готовит!

— Думаю, это прекрасная идея! — обрадовалась Фелисите.

Филипп шел домой торопливо и чуть смущенно, как и полагается молодому мужу. У дверей его с горящими глазами встретила Николетта.

— Мсье! Ваша жена так чудесно готовит! Я смотрела, как она варит обед. Наверное, все так вкусно! А в особенности одно блюдо!

— Какое Николетта?

— Не могу сказать, мсье, это секрет, — девочка оглянулась, чтобы удостовериться, что Фелисите их не слышит. — Ладно, скажу. Это рагу из свиных ножек. Мсье, оно готовится по специальному рецепту.

— О, я очень люблю рагу! — обрадовался Филипп и громко позвал жену: — Дорогая, где ты?

— Филипп, я здесь, — донеслось до него из кухни. — Ты по-видимому торопился?

— Именно, — муж поспешил на кухню. — Ни один молодой муж не усидит на работе после свадьбы.

Фелисите в огромном фартуке серого цвета, что одолжила ей жена Карпа, встретила его у двери. Щеки ее пылали; она пыталась спрятать за спину забинтованный палец, — он пострадал в «битве за обед»!

— Мне хотелось, чтобы к твоему приходу все уже было готово. Ой, надо же привести себя в порядок! — она всплеснула руками. — Ты только взгляни на меня!

— Ты прекрасна! — он взглянул на огонь, где тушилось рагу, источая вкуснейший запах. — О, я не только безумно влюблен в свою жену, но и жутко проголодался!

— Я не уверена, что смогу удовлетворить твой аппетит, — все еще смущаясь проговорила Фелисите.

— Малышка, ты полна сюрпризов! Я и не знал, что ты умеешь готовить!

— Боюсь, ты скоро решись, что я просто притворщица. Она взглянула на котелок, в котором тушилось рагу.

— Думаю, все уже готово.

— О-о-о! — протянул Филипп, аппетино причмокнув губами.

Фелисите неуверенно отведала свинины, напоминая крестного-холостяка, который с дрожью в руках касается новорожденного младенца.

— По-моему, уже достаточно нежное. Сейчас я вытащу его из котелка и положу на блюдо.

— Но сначала поцелую мою всхитительную женушку!

— Только один поцелуй, — Фелисите брезгливо поправила фартук. — Не уверена, что он идеально чист, а щеки мои горят. От меня всегда должно хорошо пахнуть, я должна быть свежей и прохладной, когда ты меня целуешь.

— Конечно, свежей, но не прохладной! Нет, нет, ни в коем случае!

Филипп крепко обнял жену и впился в ее губы страстным поцелуем. Фелисите забыла обо всем на свете. И только спустя несколько мгновений Филипп отпустил ее:

— Что ж, пора заняться трудной задачей по перекладыванию рагу на блюдо.

Он взял огромную разливную ложку и, не расплескав ни капли соуса, разложил рагу на блюде.

— Сейчас я поставлю на стол, — добавил он, подняв блюдо. — Хорошо бы нам аккомпанировал оркестр с барабанами и дудками, словно мы с тобой король и королева, и вот-вот приступим к трапезе. Милая, ты — настоящая королева!

Фелисите, похоже, гордилась плодами своих трудов.

— Сначала я проварила свиную ногу, — начала она, — с солью, перцем и луком. Потом размешала муку и холодную воду до… — она на мгновение задумалась, — до жидкого состояния, чтобы там не осталось никаких комочков. Я все мешала, мешала, мешала… В конце концов все стало похоже на сметану. Затем я вылила все в мясной бульон, чтобы после варки эта смесь превратилась в соус. И, не переставая, перемешивала. Да, еще добавила приправу — гвоздику, корицу и мускатный орех. И когда соус был готов, залила им мясо и снова все поставила на огонь.

Фелисите поставила на стол хлеб и вино в глиняном кувшине, и только отломив кусок хлеба, заметила, что Филипп о чем-то задумался.

— В чем дело? — спросила она. — Почему ты такой задумчивый?

— Уже собираясь домой, я увидел на пристани мсье Жан-Батиста, — Филипп нахмурился. — Очень уж он был озабоченным. Видимо, плохие новости из Франции.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Фелисите. — Наверное, вскоре станет известно, что проект Джона Ло провалился.

— Что-то явно не так. Губернатор приказал поторапливаться с разгрузкой, как будто опасался, что вскоре поступит приказ отправить все обратно во Францию.

Рагу остывало, но молодые не обращали на это внимания. Слишком они были озабочены судьбой колонии, чтобы спокойно есть.

— Если распадется луизианская кампания, что станет с нами? — спросила наконец Фелисите.

— Боюсь, нам всем не поздоровится.

— Рагу! — с упреком взглянула на него Фелисите. — Пока мы говорили, блюдо остыло, а я так старалась! Мсье Филипп, приступайте. Сейчас рагу для нас главнее, чем крах проекта Джона Ло.

Филипп разложил рагу на тарелки с таким видом, словно это блюдо стало одним из чудес света. Отведав, он отложил приборы и с восхищением и удивлением взглянул на жену.

— Да, твое рагу значит для нас куда больше, чем будущая судьба Франции!

Не успели новобрачные поужинать, как в дверь постучали, и мсье де Бьенвилль шутливо потребовал открыть дверь. Его сопровождали два носильщика с какими-то тюками и пакетами.

— Это подарки к свадьбе, — заявил губернатор, кланяясь Фелисите. — От губернатора Луизианы самой прелестной невесте и счастливейшему мужу!

На губернаторе был скромный сюртук серого цвета, грубые чулки и потрепанная шляпа. Он приказал носильщикам внести подарки в комнату.

— Я нашел новое помещение для Бонне и его семейства, а мсье Жуве с мадам отплыли во Францию, и теперь вы сможете занять ваш дом, — выкладывая подарки он продолжал: — Я захватил с собой мебель из Франции, чтобы обставить свой дом. Но она так и осталась стоять в восточной казарме и даже не была распакована. По-моему, вам все очень пригодится, мне, по крайней мере, не понадобится еще очень долго.

Фелисите испуганно взглянула на Жан-Батиста. Он тотчас поймал ее взгляд и улыбнулся. Вполне естественной улыбкой. Филипп как раз вышел из комнаты за ножом, чтобы разрезать веревку.

— Дорогая Фелисите, ты счастлива? — воспользовался губернатор подвернувшейся возможностью.

Она смущаясь кивнула.

— Да, мсье Жан-Батист, очень счастлива.

— Прекрасно, — он ничем не выказал своего разочарования. Фелисите даже показалось что он всегда испытывал к ней всего лишь дружеские чувства. — Главное, чтобы ты была счастлива, а если так, то я спокоен.

Вернулся с ножом Филипп, и все дружно принялись распаковывать подарки. Всего было четыре упаковки — каминные часы работы Бухля, которые со временем ценились все больше и больше, зеркало в позолоченной раме; гобелен с изображением истории Семи Радостей и астрономический словарь в двух томах. В Фелисите тотчас пробудилась настоящая хозяйка, ибо она начала мучительно думать, как половчее разместить чудесные подарки. Как же она была счастлива!

Губернатор лишь молча наблюдал, как она грациозно двигалась по комнате, любовался милым четким профилем и отблеском пламени свечи в ее волосах. «Двадцать лет одиночества, — грустно вздохнув, подумал он, — и так до конца жизни».