Фейерверк любви (Сборник)

— Увидимся завтра, — попрощалась секретарша.

Джаред открывал конверт за конвертом, складывая все в одну стопку. Изучая сегодня деловые бумаги, он удивился, почему так долго тянул с ними. Одно дело за другим — столько работы накопилось! Каждый вечер он стремился как можно скорее попасть домой, чтобы побыть с Ники и Фейт. Ники — здоровый малыш, растет прямо на глазах, и в этом заслуга Фейт. Как уверенно и спокойно обращается она с малышом! Она прирожденная хозяйка, умеющая создавать тепло и уют в доме.

Мысли задержались на ней. По возвращении из Лос-Анджелеса он боялся нарушить то хрупкое взаимопонимание, которое установилось между ними за эти несколько недель. Джаред хотел дать ей время прийти в себя и смириться с потерей. Забота о Ники, несомненно, помогала в этом. Он завидовал той легкости, с которой она вела хозяйство. Казалось, ничто не могло вывести ее из равновесия, она никогда не проявляла раздражения.

Если говорить правду, он просто не хотел, чтобы она уезжала. С того самого первого мгновения, как он привез Ники домой, Джаред чувствовал, что у них образовалась дружная семья, и мысль об отъезде Фейт вызывала нестерпимую боль.

Щедрость, с которой она одаривала мальчика любовью, одновременно поражала и радовала. Она потрясающая женщина, прямая противоположность Пауле. Но ведь именно Паула родила ему сына! Ее смерть потрясла его. А каково было Фейт? Вот почему он настоял на том, что в Лос-Анджелес поедет один. Он обязан был сделать это ради Фейт… и Паулы.

Джаред оплатил огромный счет за отель. Деньги, вернее, их отсутствие у Паулы, были причиной договора между ними, когда она забеременела.

Она подписала со студией контракт, по условию которого не имела права заводить детей, и очень боялась, что все откроется и карьера на этом закончится.

В течение двух суток, проведенных в Лос-Анджелесе, Джаред о многом передумал. Конечно, он не мог гордиться своим поведением, но и корить себя не стал.

А как иначе? Ведь у него теперь есть Ники. Он скучал по нему, по кормлениям и купаниям малыша. Но сын не единственный, по кому он тосковал. Фейт — вот кто занимал его мысли, заставляя замирать сердце.

Воспоминания медленно перетекли к той ночи, когда у них были гости. Какой невероятно красивой показалась она ему тогда, а какой великолепной хозяйкой себя проявила! Дружелюбие Фейт сразу же расположило к ней его друзей.

Да, он намеревался очаровать ее, чтобы узнать о дальнейших планах Паулы. Гости уехали, и он был уверен: один поцелуй — и вся информация будет у него в руках. Но затея его с треском провалилась. Его страждущие губы коснулись ее губ, и он забыл обо всем на свете, осталась лишь эта чудесная женщина в его руках.

Она была чиста и невинна, и в то же время ее природная чувственность потрясла его сердце, окунув в водопад восторгов. Близость ее тела зажгла такое сильное желание, о существовании какого он даже и не подозревал.

Когда их губы разомкнулись, ему потребовалась вся воля, чтобы не послать формальности ко всем чертям и не вернуть ощущение уюта и неги от ее объятий, но взгляд ее зеленых глаз, полный ужаса, охладил его пыл…

Раздумья его были прерваны телефонным звонком.

— Алло, — ответил Джаред.

— Джаред, это я. Что-нибудь случилось? — Обеспокоенный голос Фейт заставил учащенно забиться сердце. — Прости, что звоню, но я уже начала волноваться.

Он услышал плач Ники.

— А который час?

— Половина седьмого, но…

— Половина седьмого? Я потерял счет времени. Почему малыш плачет? Ты еще не купала его?

— Ведь это твоя забота. Очки для плавания и трубка мне не подходят, разве ты забыл?

Джаред хмыкнул.

— Если Ники будет продолжать и дальше так купаться, придется приобрести водолазный костюм. — (Фейт засмеялась.) — Спасибо за напоминание. Скоро приеду, — сказал Джаред и повесил трубку.

Она стояла как заколдованная. Слова его все еще звучали в ушах.

Ники заерзал на руках, вернув ее к действительности.

— Папочка скоро приедет, — улыбнулась она малышу, — он тебя любит, очень сильно любит, — добавила Фейт, и Ники загулил от восторга.

Она поцеловала его щечки, лобик и прижала к себе, а внутренний голос все напоминал о неизбежном отъезде. Скоро, совсем скоро она покинет этот дом и бухту Грейс, где была так счастлива.

— Мне бы хотелось, чтобы ты взглянула на это, — проговорил Джаред, когда он искупал и уложил Ники в кроватку. — Ответы на объявление в газете.

— Ты читал их? — спросила она, потянувшись за бумагами.

— Как раз этим и занимался, когда ты позвонила. Мне хочется узнать твое мнение, — добавил он, подходя к камину.

В течение следующего часа она просматривала резюме, из которых только четыре были достойны внимания.

— У этих четырех хорошие рекомендации и есть опыт работы, — сказала она, положив дела перед ним, — у остальных, по-моему, нет нужной квалификации.

Джаред прочитал письма четырех возможных нянь.

— Я согласен с тобой. Распоряжусь, чтобы завтра Салли им позвонила и назначила встречи. Спасибо, — проговорил он после небольшой паузы.

— Не стоит благодарности. Ники — самое главное для меня.

— Он будет скучать по тебе.

— И я тоже, — прошептала Фейт и про себя добавила: «Я буду скучать и по тебе, Джаред».

— Безусловно, ты можешь приезжать сюда, когда захочешь.

— Спасибо, — кивнула Фейт.

— Ты удивляешь меня.

Ошеломленная, она повернулась к нему.

— Не понимаю…

— После всего, что тебе пришлось вынести, ты не потеряла бодрости духа.

— Это очень болезненно, но жизнь продолжается, и будет нечестно по отношению к Ники хандрить и жалеть себя целыми днями. — Фейт посмотрела на языки пламени в камине и со вздохом произнесла: — Мы с Паулой такие разные, но я любила ее. Она всегда занимала особое место в моей жизни.

— И в моей тоже, — признался Джаред.

Боль пронзила ее сердце. Подозрения Фейт подтвердились: визит Паулы мог их сблизить. Слезы потекли по щекам.

Джаред бросил письма на стол и, встав на одно колено, проговорил:

— Фейт, извини, у меня и в мыслях не было тебя расстраивать.

— Все в порядке, — сказала она.

Сейчас ей больше всего на свете хотелось оказаться в его объятиях и уютно там устроиться, как в ту ночь, когда умерла Паула. Фейт сомневалась, удастся ли ей забыть тепло его рук, прикосновения и тот страстный поцелуй.

— Не плачь. — Поднявшись, он сел рядом.

Фейт вздохнула и вытерла слезы.

— Извини, не знаю, что на меня нашло.

— Эй… не нужно извиняться.

Джаред ругал себя на чем свет стоит. В последнее время он только расстраивает ее.

Ему так хотелось прижать ее к себе, успокоить. Страх неожиданно появился в душе. Страх того, что одних объятий будет недостаточно.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Фейт сидела на веранде с альбомом в руках. Почти все утро шел дождь, но сейчас облака рассеялись и солнце старалось согреть землю.

Последние наброски были сделаны, и она с удовлетворением смотрела на свою работу — любящий отец, играющий с Ники.

С того дня, когда она читала резюме, прошла почти неделя. Фейт была уверена, что собеседования уже состоялись, но о результатах спросить не решалась.

Она знала, ее отъезд неизбежен, но мысль о том, что кто-то другой будет кормить, укачивать, переодевать мальчика, причиняла нестерпимую боль.

Раздался звонок в дверь. Фейт закрыла альбом и, оставив все на кухне, поспешила открыть замок.

— Марджи, привет! Как дела? — спросила она.

— Все нормально, — весело ответила Марджи, — надеюсь, что не побеспокоила.

— Нет, конечно. Рада тебя видеть. Пожалуйста, проходи!

— Не ругайся, что без предупреждения, — извинилась Марджи, входя в дом.

— О чем разговор, — ответила Фейт, не зная, о чем говорить дальше. Джаред планировал рассказать всю правду Дилану и Марджи. Но сделал ли он это или еще нет? — Ты не взяла Дилана-младшего, — расстроенно проговорила Фейт, — зубик наконец-то прорезался?