Страница 53 из 145
Столь желанное общение с другими, — думал Джо, — это всего лишь бегство от одиночества. Наши редкие контакты разрушали на время глухие стены всепоглощающей тоски, создавая с помощью Игры иллюзию полноценного существования. Но вот мы выглядываем наружу, и что же видим? Зеркальные отражения самих себя, безвольные, жалкие, сочувственные взгляды, ни к кому конкретно не обращенные.
Смерть бродит где–то очень близко, — сокрушался про себя Джо. — Особенно если в голову лезет всякая чернуха, Я это чувствую. Чувствую, как курносая леди подбирается потихоньку. Никто конкретно мне не угрожает, у меня нет ни врагов, ни соперников. Просто я испаряюсь, как подписка на журнал, месяц за месяцем. И, надо признаться, Игра мне тут не поможет. Пусть даже все остальные игроки нуждаются во мне и в моем вшивом участии».
Некоторое время Джо бессмысленно таращился на бумажный квадратик. Потом поймал себя на том, что где–то внутри его естества совершается некое смутное действо, наподобие фотосинтеза. Попытка собрать оставшиеся крохи сил, где–то на уровне животного инстинкта. Предоставленное самому себе, тело вынуждено было защищаться. Ничего не поделаешь, если разум отлетел неизвестно куда!
Джо принялся составлять новую шараду.
Набрав номер, он вышел на спутниковую связь с Японией. Вызвал Токио и передал цифровой шифр токийскому компьютеру–переводчику. С привычной сноровкой он подключился напрямую к огромному, лязгающему, гудящему сооружению^ обойдя его многочисленных персональных пользователей и множество защит.
— Устная передача, — сказал он. Огромный GX–9 переключился с визуального входа на звуковой.
— Пшеница зеленая, — сообщил Джо и включил записывающее устройство телефона.
Компьютер ответил мгновенно, выдав японский эквивалент фразы.
— Спасибо. Отключаюсь. — Джо повесил трубку. Затем дозвонился до компьютера–переводчика в Вашингтоне. Включив запись, в устной форме ввел японские слова в сегмент компьютера, который переводил японское звучание на английский.
— Клише неопытно, — отбарабанил компьютер.
— Простите? — засмеялся Джо. — Повторите, пожалуйста.
— Клише неопытно, — произнес компьютер с неподражаемым благородством и спокойствием.
— Это точный перевод? — поинтересовался Джо.
— Клише неоп…
— О'кей, — пожал плечами Джо. — Разъединяюсь. — Он повесил трубку и широко улыбнулся. Простая забава наконец расшевелила его, оторвав от мрачных раздумий.
Поколебавшись минуту, он набрал номер старика Смита в Нью–Йорке.
— Контора закупки и снабжения, отдел седьмой, — подал голос Смит. На сером экранчике возникло лицо,.напоминавшее морду гончей собаки, терзаемой несварением желудка. — О, это ты, Фернрайт? Что–нибудь есть для меня?
— Очень легкая штука, — начал было Джо. — Клише неоп…
— Погоди, ты лучше послушай мою, — перебил Смит. — Это необычная штучка. Ты ни за что не разгадаешь. Слушай. — Он читал быстро, запинаясь й захлебываясь слюной. — «Болотные постоянства». Автор — «Шкала Гвоздеяблока».
— Нет! — вдруг выпалил Джо.
— Что — нет? — Смит поднял голову, недоуменно прищурившись. — Ты же не попробовал. Я дам тебе время. Как по правилам, пять минут. У тебя пять минут в запасе.
— Я выхожу, — заявил Джо.
— Выходишь? Из Игры? Но ты же достиг такого уровня!
— Хватит с меня экспериментов, — отрезал Джо. — Надоело прикидываться интеллектуалом, крючить из себя черт знает кого. Закрою номер телефона и нырну на дно. Никаких больше игр. — Он сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду. — Я скопил шестьдесят пять четвертинок. Довоенных. Это заняло два года.
— Монет? — ахнул Смит. — Металлических монет?
— Целый асбестовый мешок под радиатором у меня дома, — сказал Джо. — Это равно… — Ему пришлось посчитать в блокноте. — Десять миллионов долларов в товарных талонах. По сегодняшнему курсу в газете. — Джо глянул на Смита. — На моей улице, у перекрестка, есть будка…
Про себя Джо подумал: «Сегодня я попытаю счастья. Интересно, если в итоге у меня окажется достаточно монет? Говорят, мистер Найм дает очень мало… или, другими словами, просит очень много. Но шестьдесят пять четвертинок — это предостаточно».
После гнетущей паузы Смит медленно проговорил:
— Я понял. Что ж, желаю удачи. Может, получишь слов двадцать на всю сумму. Парочку пустых фраз. «Поезжайте, мол, в Бостон. Спросите…» — скажет мистер Найм и закроет лавочку. Приемная коробка зазвенит; твои монеты провалятся туда, в лабиринт труб, перекатываясь под давлением к центральному мистеру Найму в Осло. — Он почесал у себя под носом, словно вытирая сопли, как школьник, уставший от зубрежки. — Завидую тебе, Фернрайт. Вдруг пары фраз будет достаточно? Я однажды консультировался. Кинул пятьдесят четвертушек. «Поезжайте в Бостон, — сказал мистер Найм. — Спросите…» — и отрубился. И как мне показалось, с удовольствием. Будто ему нравится отключаться, будто мои четвертушки вызывают у него приятную щекотку. Наверное, даже у механического организма есть свои маленькие удовольствия. Но ты давай, попробуй.
— О'кей. — Джо заставил голос звучать твердо.
— Когда он переварит твои четвертинки… — продолжал Смит.
— Я тебя уже понял, — резко оборвал его Джо.
— Никакие молитвы… — твердил Смит.
— О'кей, — повторил Джо.
Минуты две они молчали, глядя друг на друга.
— Никакие молитвы, — закончил Смит, — ничто на свете не заставит эту Богом проклятую машину выплюнуть хоть одно лишнее слово.
— Гм–м. — Джо старался не показывать виду, но слова Смита оказали свое действие. Он почувствовал вдруг неестественный холод. Ощутил дуновение — воющий вихрь — ужаса. «Примерно так, наверное, переживает приговоренный к смерти, — подумал он. — Урезанное, чахоточное сообщение от мистера Найма, а потом, как выражается Смит, — облом. Выключающийся мистер Найм — это облом из черного железа, старого железа допотопных времен. Окончательный отказ. Если и существует адская бездна, то вот что это такое — монетки, опущенные в мистера Найма, проваливаются в никуда».
— Можно я — очень быстро — загадаю тебе одну штуку? — попросил Смит. — Она пришла с компьютера в Намангане. Послушай. — Он лихорадочно схватил длинными, дрожащими пальцами сложенный лист бумаги. — «Шахматная фигура, доведенная до банкротства». Знаменитый кинофильм, примерно…
— «Ростовщик», — проговорил Джо безжизненным тоном.
— Да! Вы правы, Фернрайт, вы действительно правы, и можете размахивать руками, а также вилять хвостом. Еще одну? Не вешайте трубку! У меня есть действительно хорошая шарада, погодите!
— Задайте ее Хиршмайеру из Берлина, — сказал Джо и отключился.
Он опустился в свое оборванное, древнее кресло и только сейчас разглядел, что на почтовом ящике включилась красная сигнальная лампочка — очевидно, пару минут назад. «Странно, — подумал Джо. — Сегодня после четверти второго нет рассылки. Специальная доставка?» Он нажал кнопку.
Выкатилось письмо. Действительно — спецдоставка.
Джо вскрыл конверт. Внутри была полоска бумаги. Она гласила: «МАСТЕР, ТЫ МНЕ НУЖЕН. Я ЗАПЛАЧУ».
Без подписи. Без обратного адреса.
«Боже, это что–то реальное и весомое. Это верняк».
Джо осторожно развернул кресло к письменному столу, чтоб хорошо был виден патрубок от ящика. И приготовился ждать.
«Буду ждать новых известий, — решил Джо. — Пусть даже заморю себя голодом. Правда, по собственней воле подыхать не хочется… Надо жить. И ждать».
Он стал ждать.
Глава 2
Но в этот день ящик больше не преподнес сюрпризов. И Джо Фернрайт побрел домой.
«Дом» — это, конечно, громко сказано. Всего лишь комнатушка–модуль почти на уровне улицы, в уродливом небоскребе–муравейнике. Когда–то компания «Радость труженика» из Большого Кливленда, наведывающаяся сюда каждые полгода, соорудила трехмерную копию калифорнийского пейзажа. С тех пор вид на долину Кармел заполняло эрзац–окно. В последнее время, поскольку дела у Джо шли плохо, он уже не пытался вообразить, будто живет на огромном холме с видом на море и на величественные леса. Он удовлетворился — или скорее смирился — с тем, что созерцает бледную, вялую, голубоватую траву. И к тому же, если этого было недостаточно, он мог запустить «мозгодуй» — психоактивный аппарат, вмонтированный в шкаф. Когда Джо бывал дома, аппарат заставлял верить, что эрзац–пейзаж настоящий.