Страница 18 из 145
— Убирайтесь! — вновь прогнусавил тщедушный человечек.
— Неужели нельзя войти? — спросил Макфиф, не убирая зонта. — Пожалуйста, впустите нас! Куда ж нам идти? Здесь со мной один еретик… он жаждет обращения!
Человечек заколебался. Взволнованно гримасничая, он взглянул на Джека:
— Это вы?.. А в чем дело? Разве завтра нельзя? Уже глубокая ночь, я давно уже спал!..
Отпустив дверь, он неохотно отступил в сторону.
— Вот и все, — сказал Гамильтону Макфиф, когда они вошли. — Ты не видел прежде этот собор? Из камня, с витражами… — Он развел руками, словно показывая собственное бессилие. — Самый большой собор, какой мне доводилось видеть!
— Вам это обойдется в десять долларов, — стрекотал человечек, ковыляя чуть впереди. Наклонившись, он выволок из–под прилавка глиняную урну. На прилавке пестрели листовки и буклеты. — Деньги вперед! — добавил человечек.
Роясь в карманах, Макфиф недоуменно озирался. Потом накинулся на падре:
— Но где же орган? Где свечи? У вас даже свечей не стало?
— Это нам не по карману, — ответил человечек, отпрянув назад от вопрошавшего. — Ну, так что конкретно вы хотите? Ах да, обратить вот этого еретика?
Он схватил Гамильтона за рукав, пристально посмотрел Джеку в глаза:
— Я отец О'Фаррел. Вам придется стать на колени, молодой человек. И преклонить голову пред Господом.
Джек покрутил головой:
— А всегда ли тут было так?
Отец О'Фаррел растерянно запнулся, потом переспросил:
— То есть? Вы что имеете в виду?
Гамильтон, дабы скрыть охватившую его досаду, только пожал плечами:
— Нет, ничего. Я просто так.
— Конфессия–наша очень древняя, — неуверенно произнес отец О'Фаррел. — Вы это имели в виду? Ей уже немало столетий.
Голос его задрожал:
— Она старше даже Первого Бааба. Я, право, не могу назвать точную дату. Говорят, что…
Здесь он осекся.
— Впрочем… не важно, что говорят. Досужие утверждения…
— Я хочу с Богом говорить, — напомнил Гамильтон.
— Да, да, — согласился отец О'Фаррел. — Я тоже хочу, молодой человек…
Он похлопал Джека по руке; прикосновение было столь легким, что почти не ощущалось.
— …и каждый хочет того же.
— Так вы не поможете мне?
— Это очень трудно, — проговорил отец О'Фаррел. И юркнул в боковой притвор, в некое подобие кладовки, где был свален в невообразимом беспорядке всякий хлам. Сопя и спотыкаясь на каждом шагу, священник вынес плетеную корзину всевозможных костей, обломков, спутанных прядей волос и кусочков кожи.
— Это все, чем мы располагаем, — вздохнул он, ставя на пол корзину. — Может, сумеете воспользоваться… Пожалуйста, выбирайте!
В то время как Гамильтон перебирал костяные ошметки, потрясенный Макфиф произнес:
— Ты только глянь!.. Дрянные фальшивки… Туфта!
— Мы делаем, что в наших силах! — молитвенно складывая руки, прогнусавил отец О'Фаррел.
— А есть ли какой–нибудь способ… вознестись? — неожиданно спросил Джек.
Впервые за все время отец О'Фаррел улыбнулся:
— Для этого надо сначала умереть, молодой человек! Взяв зонт, Макфиф двинулся к выходу.
— Пойдем! — решительно бросил он Гамильтону. — Я сыт по горло. Уносим ноги!
— Подожди! — крикнул Джек. Макфиф обернулся:
— Зачем тебе с Богом болтать? Ты же видишь, какая нынче ситуация. Посмотри кругом!..
— Он единственный, кто может объяснить, что же все–таки случилось, — ответил Гамильтон.
Макфиф раздумывал над этим недолго.
— Мне плевать, что бы там ни случилось. Я сматываюсь. Лихорадочно работая, Гамильтон заканчивал составление круга из костей и зубов — кольцо из святых мощей.
— Помоги! — попросил он Макфифа. — Не прикидывайся, будто тебе это все до лампочки.
— Ты, парень, чуда захотел!
— Я знаю, — ответствовал Джек.
Макфиф сделал несколько шагов назад.
— Это безнадежно. Вот увидишь.
Он стоял, сжимая рукоятку громадного зонта. Отец О'Фар–рел озабоченно крутился поодаль.
— Мне надо знать, как и почему все это началось, — упрямо твердил Джек. — Второй Бааб, молельные колеса, благодать на развес… Если я это не выясню…
Он вздохнул поглубже, протянул руку и, выхватив у Макфи–фа зонт, поднял его над головой. Подобно крыльям гигантского стервятника, зонт раскрылся над ним; с тугой ткани скользнуло на пол несколько темных капель.
— Что такое?! — вскрикнул Макфиф, переступая круг из мощей, чтоб вернуть назад свою собственность.
— Покрепче держись! — посоветовал ему Джек. Сам он крепко ухватился за рукоять и обратился к священнику: — Отче, есть у вас вода в том кувшине?
— Д–да, — ответил отец О'Фаррел, заглянув в глиняный кувшин. — На донышке.
— Когда вы окропите водой зонт, прочитайте, прошу вас, те строки, что относятся к Вознесению.
— Те строки?.. — озадаченно попятился отец О'Фаррел. — Я…
— Et resurrexit. Неужели не помните?!..
— О!.. — выдохнул падре. — Да, да… Конечно, помню. Продолжая согласно кивать, он окунул пальцы в святую воду и несколько раз окропил зонт.
— Я искренне сомневаюсь…
— Читайте! — велел ему Гамильтон. Срывающимся голосом отец О'Фаррел начал:
— Et resurrexit tertia die secundum scripturas, et ascendit in coo–elum, sedet ad dexteram partis, et iterum venurus est cum gloria ju–dicare vivos et mortuos, cujas regni non erit finis… [5]
Зонт затрепетал у Джека в руках. Медленно, медленно, постепенно… он стал подниматься. Макфиф заблеял, как испуганная овца, и ухватился изо всех сил за рукоятку.
Спустя минуту верхний конец зонта уже упирался в потолок. Гамильтон и Макфиф болтались в воздухе, нелепо дрыгая ногами, срывая лохмотья свисающей с потолка паутины.
— Окошко вентиляции… откройте!.. — с трудом прохрипел Джек.
Испуганной мышкой отец О'Фаррел юркнул на поиски шеста. Наконец окно под самой крышей распахнулось. Влажный ночной воздух тугой волной ворвался внутрь, взбаламутив стоячее болотце многолетней затхлости. Будто почуяв свободу, зонт рванулся ввысь. Жалкое деревянное строение в считанные секунды пропало из виду, оставшись где–то далеко внизу… Холодные клубы тумана окружили со всех сторон поднимавшихся Гамильтона и Макфифа. Они уже висели на уровне вершины Туинпика. И только рукоять черного зонта удерживала их над крышами великого города Сан–Франциско — над гигантской чашей мерцающих желтых огней…
— А что, — закричал Макфиф, — если отпустить ручку?..
— Молись, чтоб тебя не покинули силы! — крикнул в ответ Джек, зажмурившись и судорожно вцепившись в рукоять.
Зонт подымался все выше и выше, набирая скорость.
Через некоторое время Джек отважился, разлепил веки и глянул из–под зонта вверх.
Взору открылось бесконечное пространство зловещих облаков. А что дальше? Ждал ли их Он?..
Все выше и выше летел зонт. В неизвестность, во тьму. Что ж, теперь о возвращении думать поздновато.
Глава 7
По мере подъема тьма рассеивалась. Холодная толща облаков ушла вниз; мягко ткнувшись в пышную влажную перину, зонт пронзил ее. Выскользнув из холода ночи, импровизированный дирижабль поднимался теперь в тусклой среде бесцветного пространства.
Под башмаками обозначился светлый шар.
Джек никогда прежде не видел Землю так отчетливо хорошо. И образ этот практически полностью удовлетворил самые отчаянные его ожидания. Будто подвешенный на невидимую нить в темной бездонности вселенской пустоты, шар просто покоился — серьезно, сосредоточенно. Словом, впечатляющий объект.
Он был особенно впечатляющ из–за своей самодостаточности. В некоторой панике Джек внезапно осознал, что других планет в пространстве не наблюдалось. Он опасливо осмотрелся вокруг, постепенно — и против желания — воспринимая всю небесную картину.
Земля пребывала в гордом одиночестве. Вокруг нее крутилось сверкающее круглое тело, совсем крохотное, словно оса вокруг арбуза. Ужас пробрал Джека до самых селезенок. Но ведь это же не что иное, как Солнце!