Страница 135 из 145
— Вы не должны позволить такому инциденту, как этот, расстроить вас, — сказал я ему. — Вы должны попытаться подняться над этим.
Линкольн не отвечал.
— С миру по нитке — голому шляпа, — сказал я. Симулакр поднял голову и с отчаянием посмотрел на меня:
— Что это значит?
— Не знаю, — ответил я. — Понятия не имею. И снова мы сидели и молчали.
— Послушайте, — предложил я. — Я собираюсь забрать вас обратно в Буаз и отвести на прием к доктору Хорстовски. Это не принесет вам никакого вреда, а он, может быть, сможет справиться с этими вашими депрессивными состояниями. С вами все в порядке?
Сейчас Линкольн выглядел поспокойнее: ОН достал большой красный носовой платок и высморкался.
— Спасибо вам за заботу, — сказал ОН из–за платка.
— Что–нибудь выпьете? — спросил я. — Или, может быть, чашку кофе, а то давайте закажем что–нибудь поесть.
Симулакр отрицательно повертел головой.
— Когда вы впервые отметили начало этих депрессивных состояний? — спросил я. — Думаю, что это произошло с вами в юности. Не хотите ли поговорить о них? Расскажите мне, что вам приходит в голову, какие у вас несвязные ассоциации? Я прошу вас, пожалуйста. У меня ощущение, что это поможет вам почувствовать себя лучше.
Линкольн прокашлялся и сказал:
— Вернулись ли мистер Берроуз и его команда?
— Сомневаюсь. Они нас с вами приглашали с собой: они собираются заглянуть к миссис Нилд домой.
Линкольн окинул меня долгим, медленным, подозрительным взглядом:
— Почему они собираются туда, а не к мистеру Берроузу?
— Спиртное там. Во всяком случае, так сказал Дэйв Бланк.
Линкольн снова откашлялся, отпил немного воды из стакана, стоящего перед НИМ на столе. Взгляд его оставался странным, словно бы было нечто, чего ОН не понимал, словно бы ОН был в замешательстве и в то же время владел какой–то информацией.
— В чем дело? — спросил я.
После некоторой паузы Линкольн неожиданно сказал:
— Льюис, ЕЗЖАЙТЕ ДОМОЙ К МИССИС НИЛД. Не теряйте времени даром.
— Зачем?
— Она должна быть там.
У меня волосы встали дыбом.
— Думаю, — сказал симулакр, — что она живет там, с миссис Нилд. Я сейчас вернусь в мотель. Не беспокойтесь обо мне — если возникнет необходимость, я в состоянии вернуться в Буаз самостоятельно, завтра. Езжайте сразу, Льюис, прежде чем они там появятся.
Я с трудом поднялся на ноги:
— Я не…
— Адрес вы сможете разыскать в телефонном справочнике.
— Ага, — сказал я, — так оно и есть. Спасибо за совет. Я действительно оценил его. Чувствую, что ваша идея мне по душе. Мы с вами еще увидимся. Пока. А если…
— Идите же, — сказал ОН. И я ушел.
В ночной аптеке я заглянул в справочник, нашел там адрес Колин Нилд, а потом вышел на тротуар и помахал, останавливая такси. В конце концов я отправился туда, куда собирался.
Дом, где жила Колин Нилд, оказался огромным, темным кирпичным многоквартирным зданием. Там и сям еще горел свет в нескольких окнах. Я нашел номер ее квартиры и нажал на кнопку рядом с ним. Прошло довольно много времени, пока наконец переговорное устройство не зашумело и из него не раздался женский голос, спросивший, кто там.
— Льюис Роузен, — была ли это Прис? — Можно войти? — спросил я.
Тяжелая, из вороненой стали и стекла, дверь загудела: я потянулся, чтобы схватиться за дверную ручку, и открыл ее. За какое–то мгновение я пересек пустой вестибюль и стал карабкаться вверх по лестнице на третий этаж. Подъем оказался крутым и долгим, и когда я наконец добрался до двери квартиры, я сопел, как паровоз, и устал, как загнанная лошадь.
Дверь была открыта. Я постучал, немного поколебался, а потом зашел в квартиру.
В гостиной на кушетке сидела миссис Нилд, сжимая в руке фужер со спиртным, а наискосочек от нее — Сэм Берроуз, они смотрели на меня.
— Здорово, Роузен. — Берроуз склонил голову к журнальному столику, где стояла бутылка водки, лимоны, шейкер, лаймо–вый сок, кубики льда и фужеры. — Угощайся.
Не зная, чем бы мне еще заняться, я подошел к столику и стал смешивать себе коктейль.
Пока я был занят этим, Берроуз сказал:
— У меня для тебя есть новости. Кто–то, кто очень дорог тебе, находится здесь. — Он указал куда–то в сторону рукой со стаканом. — Иди, загляни в спальню. — Они с миссис Нилд улыбались.
Я бросил свою выпивку и побежал к двери.
— Как тебе пришло в голову изменить свое мнение и прийти сюда? — спросил Берроуз, поболтав вкруговую жидкостью в своем стакане.
Я ответил:
— Линкольн думал, что Прис будет здесь.
— Ладно, Роузен, мне неприятно это говорить, но, по–моему, ОН оказал тебе медвежью услугу. У тебя правда не все дома, раз ты позволил этой девчонке так себя опутать.
— Я не согласен.
— Черт, да это потому, что вы больны, вся ваша троица: Прис, Линкольн и ты. Говорю тебе, Роузен, Джонни Бут стоил миллиона Линкольнов. Думаю, что мы его залатаем и используем для своей лунной программы… в конце концов, Бут — старая, добрая, родная американская фамилия: не вижу причины, чтобы семью за соседней дверью не звали Бутами. Знаешь что, Роузен? — Тебе надо как–нибудь слетать на Луну, посмотреть, что мы сделали. Ты понятия даже не имеешь, никакого понятия! Ты уж не обижайся, но отсюда невозможно понять это: ты должен там побывать.
— Это так, мистер Роузен, — сказала Колин Нилд. Я возразил:
— Преуспевающему человеку нет необходимости опускаться до мошенничества.
— Мошенничества! — воскликнул Берроуз. — Черт, это была Попытка лишь слегка подтолкнуть людей, чтобы они сделали то, что в любом случае собираются сделать. Черт, зачем мне спорить — я в этом не нуждаюсь. Сегодня и так был тяжелый день, я устал. Я ни на кого не держу зла. — Он улыбнулся мне. — Если бы у тебя была хоть какая–то интуиция и ты мог бы себе представить, что это значит, — то твоя маленькая фирма слилась бы с нами. Это ты выбрал меня, а не я — тебя. Однако снявши голову по волосам не плачут — это тебя касается, а не меня: мы будем продолжать и сделаем, что задумали, возможно, с использованием Бута, — но так или иначе в том же духе и такими же средствами.
Миссис Нилд. сказала:
— Все это знают, Сэм, — и погладила его.
— Спасибо, Колли, — сказал Берроуз. — Мне больно смотреть на такого парня: никаких целей, никаких стремлений, никакой мечты. Это душераздирающе, да ведь?
Я ничего не сказал: я стоял на пороге спальни и ждал, когда они замолчат.
Миссис Нилд сказала мне:
— Войдите туда.
Взявшись за ручку, я открыл дверь спальни.
Там было совершенно темно. В центре комнаты я заметил контуры кровати. На кровати кто–то лежал, опираясь на подушку, и курил сигарету: или не сигарету? В спальне стоял запах сигарного дыма. Кинувшись к выключателю, я включил свет.
На кровати лежал мой отец, покуривая сигару и глядя на меня задумчиво и неодобрительно. Он был в своем халате и пижаме, а рядом с кроватью стояли его шлепанцы, отороченные мехом. Рядом с ними стоял его чемоданчик и лежала одежда, сложенная в аккуратную стопку.
— Закрой дверь, meine Sohn, — сказал он тихо.
Совершенно сбитый с толку, я исполнил его просьбу чисто механически: закрыл за собой дверь, но не настолько быстро, чтобы не услышать, как они там, в гостиной, взвыли от смеха. Какую шутку они играли со мной все это время: эти все их разговоры, торжественные и претенциозные — и все они делали, зная, что Прис здесь нет и не было вообще, что Линкольн ошибся.
— Стыдно, Льюис, — сказал отец, прочитав на моем лице, что творится у меня на душе. — Может, мне надо было выйти и положить конец этой шутке, но все же мне было интересно, что говорил мистер Берроуз: это было не совсем лишено смысла? В некоторых отношениях он — великий человек. Садись. — Он кивнул в сторону стула рядом с кроватью, и я сел.
— Ты не знаешь, где она? — спросил я. — И ты не можешь мне помочь?
— Боюсь, что нет, Льюис.
Значит, даже не стоило вставать и уходить. Вот так далеко я смог добраться: сюда, к этому стулу, возле отцовской кровати, в то время как он сидел и курил.