Страница 13 из 145
— Сопротивление предмета прохождению электрического тока может быть установлено следующим уравнением…
— Давай, давай! — насмешливо подбодрил Брэди. Странная пустота образовалась в мозгу. Символы, цифры, уравнения, подмигивая, поплыли перед глазами. Слова и фразы порхали, как мотыльки, не желая вставать в мало–мальски осмысленном порядке.
— За абсолютную единицу сопротивления, — почти выкрикнул Гамильтон, — может быть принято сопротивление проводника, который…
— Что–то не похоже на закон Ома, — ухмыльнулся Брэди. И обернулся к своим приспешникам: — А вам?
Те удрученно покачали головами.
— Сдаюсь!.. — так и не поверив до конца в происшедшее, выдохнул Джек. — Я даже не. могу срофульмйро… тьфу! сформулировать закон Ома…
— Хвала Всевышнему! — Брэди пребывал на вершине блаженства.
— Варвару от Господа нанесен Удар, — прокомментировал кто–то из юнцов сей прискорбный факт. — Испытание окончено.
— Так нечестно! — слабо запротестовал обалдевший Джек. — Я знаю закон Ома не хуже, чем собственное имя!
— Хватит вилять! — осадил его Брэди. — Лучше признай, что ты варвар и на тебя не простирается благодать Божия.
— А как же состязание? Надо бы и вас проверить. Брэди призадумался.
— Валяйте, конечно… Все что хочешь.
— Электронный луч, — собравшись с силами, начал Джек, — отклоняется при прохождении между двумя заряженными пластинами, имеющими определенную разность потенциалов. На электроны воздействует силовое поле под прямым углом к направлению их движения. Обозначим длину пластин как L1. Обозначим расстояние от центра пластины…
Джек запнулся, умолк и выпучил глаза, взирая на невероятное зрелище: чуть повыше правого уха Брэди появились крупный губастый рот и пухлая ладонь… Кто–то невидимый стал нашептывать Брэди. К сожалению, Джек не мог расслышать, что именно вещает привидение.
— К–кто это? — придя в себя, прохрипел Джек.
— Вы что–то сказали? — с невинным видом переспросил его Брэди, движением руки отсылая прочь неизвестного помощника.
— Может, у меня галлюцинации? Но только что вам кто–то шептал прямо в ухо.
— Это ангел Господень, — ответил Брэди. — Вполне естественно!
Гамильтон поднял руки, как узник перед расстрелом.
— Все! Ваша взяла.
— Что ж замолчали? Продолжайте. — Брэди был издевательски любезен. — Вы ведь хотели, чтоб я объяснил отклонение луча согласно приведенной формуле…
Он несколькими точными, сжатыми фразами обрисовал процесс, придуманный Джеком.
— Правильно?
— Ерунда! — возмутился Гамильтон. — Откровенное жульничество…
Губы ангела над ухом Брэди растянулись в наглой ухмылке, затем произнесли что–то издевательское по адресу Джека. Брэди тоже позволил себе улыбнуться.
— Да, забавно! — согласился он. — Однако же какое упорство!
Губастая пасть ангела стала растворяться в воздухе. Гамильтон торопливо выкрикнул:
— Погоди! Я хочу поговорить с тобой. Ангел, точнее, его рот помедлил.
— Чего ты хочешь? — спросил он рокочущим, будто шум водопада, голосом.
— Ты и сам должен знать, — ответил Джек. — Не тебе ли достаточно только взгляда?
Губы ангела сложились в презрительную усмешку.
— Если ты читаешь в умах людей, то должен читать и в сердцах, — напомнил Гамильтон.
— В чем дело? — недовольно поморщился Брэди. — Приставай к своему собственному ангелу!
— Где–то было написано, — продолжал Джек, — что помыслить о грехе так же дурно, как и совершить его в действительности?
— О чем ты там лопочешь? — еще сильнее забеспокоился Брэди.
— Насколько я понимаю древние строки, речь идет о психологической мотивации. Мотивация — это решающий моральный момент, а состоявшийся натуральный грех — только внешнее проявление дурного желания. То есть зло и добродетель зависят не от того, что сделал человек, а от того, что он чувствует и чего желает.
Ангел одобрительной гримасой выразил согласие.
— Ты верно говоришь.
— Эти люди, — Джек указал на ученых лоботрясов агентства, — величают себя воинами Единосущего Бога. Они искореняют язычество. Но мотивы их действий порочны, в их основе — греховное желание.
Брэди от возмущения захлебнулся слюной:
— Ку–куда вы клоните?
— Я хочу сказать, что ваше стремление выгнать меня из агентства по сути своей корыстно. Вы мне завидуете! А зависть, в качестве побуждения к действию, неприемлема. Я привлек к этому ваше внимание как собрат по религии. — Уже мягче Гамильтон добавил: — Это мой долг.
— Зависть! — воскликнул ангел. — Да, зависть — великий грех. Но она не грех в том смысле, что и сам Бог ревнует человека к любому псевдобожеству. Суть в том, что только Едино–сущий Бог является Господом. Поклонение кому–нибудь другому есть отрицание Божественной природы и возврат к варварским суевериям.
— Но, —' вмешался Брэди, — ревность может еще быть положительной и в том смысле, что настоящий бахаит ревностно исполняет свой долг пред Господом.
— Ревностно именно в том смысле, что он исключает любую другую работу и другие обязанности, — уточнил ангел. — Только в этом положительное значение слова «ревность». Можно говорить еще о ревностной защите своего законного наследства. Этот же язычник утверждает, что ты ревнуешь — иначе говоря, завидуешь, — желая отнять чужое. Тобой движет алчность и корыстолюбие. По сути, ты отказываешься подчиняться закону распределения благодати.
— Но… — попытался возразить Брэди, нелепо взмахнув руками.
— Варвар прав, говоря, что дела, производящие доброе впечатление, но порожденные недобрыми намерениями, суть ложные дела. Ваша ревностность упраздняется вашей завистью. Поэтому, хоть ваши дела внешне и устремлены ко славе Единосущего, души ваши полны скверны.
— Я не понимаю, при чем здесь «скверна»? — стал обороняться Брэди… но было уже поздно. Приговор вынесен. Солнце потускнело над горизонтом, подернулось пеленой — и исчезло во мгле. Колючий суховей закружил над испуганно притихшими юнцами. По земле, словно черные змеи, поползли трещины.
— Можете в установленные сроки подать апелляции, — из надвигающейся тьмы прогремел ангел. — Канал связи обычный.
И канул в небытие.
То, что еще недавно считалось пышным зеленым пейзажем, окружавшим агентство, теперь стало выжженным участком растрескавшейся земли. Ни травинки, ни цветочка — одни жухлые ошметки. С горе–учеными тоже происходили странные метаморфозы: они на глазах уменьшались в размерах, пока не превратились в уродливых, волосатых карликов, сплошь покрытых язвами и струпьями. Глянув друг на друга и окрест себя, они завопили в слезном отчаянии.
— Мы прокляты–ы! — истерично подвывал Брэди. — Про–о–окляты!
Юных адептов агентства явно лишили благодати. Горбатые, коротколапые уродцы нелепо тыкались в разные стороны. Вместе с пыльным суховеем их окутала тьма. Под ногами по выжженной земле метнулась кобра… Послышался зловещий скрип ползущего скорпиона…
— Сожалею, — ошеломленно пробормотал Гамильтон. — Но пора бы вам знать, что правда неизменно выходит наружу.
Брэди метнул на него испепеляющий взгляд налитых кровью глазок. Грязные лохмы волос падали на его почерневшее, искаженное лицо.
— Ты, язычник!.. — прорычал он, отворачиваясь.
— Добродетель — сама по себе награда! — напомнил ему Гамильтон. — Пути Господни неисповедимы, Преуспеяние никогда не будет чем–то большим, чем успех.
Плюхнувшись в машину, Джек сел за баранку и врубил зажигание. Над лобовым стеклом взметнулось облако пыли, когда завизжал стартер. Но и только–то. Мотор не заводился.
Джек долго насиловал акселератор, недоумевая, что же могло случиться. Но потом, к своему ужасу, он увидел сиденья своего автомобиля: прежде блиставшие великолепной обивкой1, теперь они годились разве что на свалку — выцветшие, рваные, засаленные…
Машина, к несчастью, тоже угодила в только что проклятое место.
Джек достал из бардачка замусоленный справочник. Но толстый том больше не содержал схем, таблиц и советов технического свойства; теперь в нем воспроизводились расхожие молитвы.