Страница 6 из 16
— Вик, не время. Позже выясним отношения. Под твоим ложементом — регенерационный массажер, скоро он примется за работу. Ребят пока не трогай, только когда сам сможешь встать на ноги. Первой разбудишь Серую Мышку. Ее зовут Вики, и это не производное от Виктория, как ты думал. На самом деле она — пилот ВВС, летчик-истребитель… Это твоя единственная помощница, которая знала все с самого начала.
— Поэтому вы вышвырнули ирландку?
— Нет, не поэтому. Девушка задавала чересчур умные вопросы…
— Еще тогда, вначале, все цыплята готовы были лететь на Марс, и только двенадцати счастливчикам раскрыли правду. Почему бы не проделать это еще раз? От радости они будут прыгать до потолка!
— Первые три-четыре дня, может быть. Потом задумаются, начнут взвешивать все за и против. А потом их психика станет просто неуправляемой. И все полетит к черту. Я знаю, о чем говорю. Это не только мое мнение, Вик. Заставь человека пройтись по двадцатисантиметровой полосе, нарисованной на асфальте, он сделает это безукоризненно. Пусти его над пропастью по такому же брусу, он сорвется и упадет. Это никакая не надпсихология. Самая обычная, человеческая… Двустороннее движение фантазии: от вас — к телезрителям. И мы вовсе не зря отобрали самых…
— Самых тупых?
— Неправда! Скажем, простачков без достаточного кругозора, чтобы понять, что происходит на самом деле. Угадай, кого на Земле больше — философов, ученых или простых людей, измордованных своей работой? Но зато крепких в физическом отношении, с толстыми нервными волокнами, без всяких исканий и творческих бессонниц. В этом их величие, Вик. Без них, упорно тянущих лямку цивилизации, ничего бы не было. Так кто должен колонизировать Марс?
— Теория золотого миллиарда… А потом на готовенькое примчится и элита человечества. У кого нервные волокна тоньше…
— Этого мы с тобой не увидим. А что до ирландки — она неплохо, как выяснилось, разбиралась и в геологии, и в астрономии. Выйдешь наружу, сам поймешь, что я имею в виду.
— Но все же они не олигофрены, они нормальные, полноценные люди, просто мало читали и не то смотрели, много ли знаний в комиксах и киносериалах! Так что? Неужели не поймут?
— А вот это и есть единственная плохая новость. Ты должен будешь подарить им алмазные шпоры и охапку платиновых шпаг. Ты понимаешь меня, Вик?
— Но…
— Это единственная для них возможность выжить. Не бояться. Идти над пропастью, а думать, что идут по асфальту. Верить в то, что, пусть неблизко, пусть в полутысяче километров, но стоят наготове вертолеты, прогревают моторы вездеходы и спасатели несут вахту, чтобы не пропустить призыв о помощи. С модулем ведется интерактивная связь. Когда совсем Прижмет, твои цыплята смогут пообщаться с мнимыми исследователями станции «Восток-4». Мнимой станции. Есть и другие ухищрения. Дохлый тюлень, которого в замороженном виде доставили вместе с контейнером. Робот-марсоход перетащит труп стоимостью в сотни миллионов поближе к модулю по твоей команде. Будут еще сюрпризы.
Подо мной мелко вздрогнул ложемент и пошел вибрировать, оживляя ток крови по зацветшим водорослями венам, как гоняют волны по заросшему пруду. Через несколько минут появилась картинка. Я оставался при своем мнении, поэтому тут же попытался плюнуть в эту ставшую ненавистной рожу. Не получилось. Слюноотделение пошло только через пять минут. Еще через полчаса я смог пошевелить рукой, и сразу же потянулся к щекам. Так и есть. Борода! Я зарос до самых глаз.
— Да, Вик. Сначала тебе и Вики придется побыть брадобреями. Еще она поможет сделать эпиляцию девушкам, пока они спят. Иначе вопросы пойдут раньше, чем мы предполагаем. И это будут очень трудные вопросы. Гоняй их, Вик, до седьмого пота. Если нужно, врежь кому-то по морде, чтобы боялись. Это разрешается. Только сначала предупреди меня. Интерактив никто не отменял. Не забудь про задержку в передаче сигнала. Все-таки между нами восемьдесят миллионов километров, и расстояние будет увеличиваться. Но ты лучший. И у тебя получится.
— И все это из-за каких-то паршивых ста тысяч? Нет… Сколько там накапает за три года?
— Я знал, что ты согласишься! Пять миллионов тебя устроит?
С такой же легкостью он мог пообещать мне и пятьсот миллионов, но с другой стороны — разве у меня есть выбор? Выбора не было. Только надежда. Сколько бы миллионов мне ни пообещали, расчет строился на другом. Я не смогу бросить цыплят! Проклятье на мою голову! И немножко — на голову Экзюпери…
— Пять миллионов, Вик, — донеслось через четыре положенных минуты. — Плюс вселенская слава покорителя Марса. Скажи честно, разве мечтал ты, подыхая от жажды в пустыне Гоби или в песках Сахары, что когда-нибудь побываешь на Марсе? А в модуле у тебя достаточно воды и кислорода, любимые твои отбивные… Как видишь, эта работа еще и оплачивается. Надеюсь, ты не будешь требовать ответа на вопрос — кто убил Кеннеди? Я знаю, не будешь. Значит, осваивайся. Скорейшего тебе восстановления сил. Что скажешь, Вик?
Он не улыбался. Он даже был по-человечески взволнован, я имею в виду — по-настоящему взволнован, не актерствуя. Он ждал очень важного ответа. И я его, кажется, нашел…
— Шоу должно продолжаться…
Они не боялись. До хрипоты, до посинения готовы были спорить со мной, но — не боялись. Потому что я перестал быть Сталкером, теперь я не меньше чем апостол Петр, потому что у меня — ключи. Психология действительно великая наука. Даже индуска стала выглядеть намного привлекательней, как только я узнал о ней правду.
— Здравствуй, Виктор Афдеефф, — были ее первые слова после пробуждения. — Никогда не прощу тебе ирландку!
О, Господи! Не успели Адам с Евой посмотреть, что у них за игрушки под листиками, и сразу пошли интриги. Шерше ля фам! Теперь уже и на Марсе. И я отправил ее брить бороды и ноги.
Прав, на все сто прав Большой Во! Знание — великая сила. Но есть кое-что посильнее. Например, незнание. И мне придется день за днем дарить цыплятам алмазные шпоры, а они в это обязаны верить.
— Какого черта, Вик? Разве в Антарктиде бывает ветер с песком? Еле успели убраться!
Это еще вопрос из простых. А как я целую неделю бился, чтобы убедить в нормальности здешней силы притяжения! Как разглагольствовал о причинах очередного абсурда, — подумаешь, Солнце стало маленьким! Мы же на полюсе, а тут все не как у людей…
Теперь я должен был мямлить что-то про глобальное потепление, а Вики якобы приняла запоздалое сообщение с «Востока-4», даже успела его записать. Что-то про катаклизмы, про перемещение циклона из Сахары прямо к нам, на плато. Вроде бы пока выкручиваемся.
— Ну ладно, циклон так циклон. А мы вот тюленя нашли. Правда, он какой-то оранжевый, как и все в этой Антарктиде. Завтра попробуем подстрелить альбатроса, я видел одного над горизонтом. Не веришь?
Бог в помощь, ребята! Конечно, верю! Я тоже с вами пойду.
Нил ЭШЕР
ТИХО МОЛВИЛ БОРМОКРЯК
Погруженная в неведомые порочные фантазии Тамира любовно проверила дисплеи своего карабина «оптек». То, что за этим последовало, для меня происходило как в кошмарном сне, с замедленной неотвратимостью катастрофы. Тамира поднесла приклад к плечу, старательно прицелилась и единственный раз нажала на спуск. Чендерье шмякнуло спиной о скалу, и он покатился сквозь заросли вниз, в белую воду потока.
Некоторые существа становятся легендой вопреки тому, что доказано: они мало отличаются от прочих, несомненно, прозаических видов. На Земле лев ведет смертный бой с единорогом, старый мудрый слон никогда ничего не забывает, а благородные киты поют в пучинах призрачные баллады. Эти побеги антропоморфизма кормятся и правдой, и ложью и со временем прочно внедряются в культуру человечества. На Мирали, где я провел последний десяток лет, самый крупный автохтон ничего подобного не удостоился, что вовсе не удивительно для создания, имя которому — четвероногий дерьмоед, или чендерье. Зато слухи, будто в миральских диких чащобах поселилось нечто иное, не имеющее ни малейшего права здесь обитать, раскочегарили мифопогребляющие моторы человеческого сознания и привели на планету охотников.