Страница 46 из 76
Понемногу обрисовывались контуры странного проекта. И чем яснее они оформлялись в слова, тем тревожнее делалось на душе…
* * *
20 мая 2013 года
— Пространственный туннель? — переспросил Корнейчук. — Впервые о таком слышу. Откуда ты это взял?
— Это веревкинская шуточка. Когда жена ругает, он не говорит — заблудился, а говорит — заехал в пространственный туннель, — объяснил Алексеев. — Шуточка шуточкой, но, похоже, эта штука и взаправду существует. Какая-то труба, соединяющая пункт А с пунктом Б, невзирая на препятствия. Она возникает и исчезает совершенно непредсказуемо.
— Вот тут у тебя еще транс, — Корнейчук сунул пальцем в распечатку доклада. — Откуда он берется? — Мне кажется, они сами как-то наловчились вводить себя в транс и в таком полубессознательном состоянии попадают в свои туннели. Причем они самого туннеля не видят — просто у них несколько часов из жизни вылетает хрен знает куда, а потом они оказываются в самых неожиданных местах. — И ты тоже себя ввел в транс? — Когда с Веревкиным впервые ездил — нет, конечно. Просто было тошно — знаешь, когда кошмарный сон снится, будто тебя скалой придавило или нечисть на грудь уселась? Потом меня Арсений чуть ли не сутки с того света добывал. Так мы же часа три то нырнем, то вынырнем, мне под конец просто уже блевать хотелось, это как-то связано с вестибулярным аппаратом… — Вот отсюда — подробнее. Алексеев не был напрямую подчинен Корнейчуку, но положение сложилось такое, что вся субординация сместилась и поехала. И какие уж разборки между ведомствами, когда до визита космического агрессора осталось, может, меньше месяца?
И он рассказал, как колесил с Димой по проселочным дорогам, а его при этом контролировали и по маячку, и сверху визуально, как к финалу заезда провалился в кошмар и очнулся на койке.
— Съемку сверху вели? — спросил Корнейчук. — Вели, конечно. Вот, — Алексеев достал из нагрудного кармана флеш-карту. — Вставь в ридер. Сам смотрел до обалдения. Казалось бы, вот он, джип, ползет, и вдруг — помехи, и его уже нет. А выныривает километрах в трех — и даже речку перескочил через этот туннель. И там же — донесения наземных контрольных пунктов. — Надо же, чтобы человек с собой технику в тонну весом прихватить умудрялся… — Так на это вся наша надежда. — Но ведь жена этого Димы ездит вместе с ним — и ничего. — Так в самый первый раз — действительно ничего, как-то проскакиваешь, а во второй уже башку ломит. Ты учти, нас из виду девять раз теряли. И вот тут мои выводы… Опустив глаза, Алексеев протянул Корнейчуку коммуникатор, где на сером экране уже был выведен текст. Корнейчук читал его минут пять. Хотя и за полминуты бы управился.
— Если бы эти люди были нашими с тобой подчиненными, если бы находились на службе и приняли присягу, мы бы могли им прика зать. Идите, мол, дорогие товарищи, заманите врага в ловушку, или в туннель, или к черту на рога, и сгиньте там с ним вместе доблестно! Но, Сашка… это же вообще черт-те кто!.. Дед какой-то, маркетолог, пенсионерка, пацаненок…
— Так что — отставить? Корнейчук выбрался из-за стола, опираясь руками, и помогать ему было нельзя — боже упаси. Он один уцелел, когда вертолет по его приказу опустился слишком низко и молодой пилот, не сумев возразить начальству, подвел машину чересчур близко к высоковольтным линиям. Напоминать ему об этом подчиненные не решались — даже когда видели, что каждый шаг отзывается болью.
— Отставить. Хотя… Ладно. Назначаешься руководителем проекта. Финансирование — через меня. Собирай команду. Попробуй докопаться, что это за туннели такие… под мою ответственность… все бумаги — мне на подпись… И только теперь старый генерал посмотрел в глаза Алексееву.
«Вдруг найдется среди них один? Вдруг поймет без слов, как мы друг друга сейчас понимаем? Вдруг сам пойдет на риск? — вот что спрашивали глубоко посаженные темные глаза. — Вдруг? Вдруг успеем?»
Не так уж много народу знало об опасности. А те, что знали, седели и старились на глазах.
* * *
30 мая 2013 года
Место для экспериментов было выбрано не самое удачное — Алексеев жаждал большого пространства, а ему дали квадрат тридцать на тридцать километров, да и квадратом полигон можно было назвать очень условно. Зато специалистов он отобрал самых лучших.
Полигон невелик, но при нем участок реки, именно — излучина и заводь. Кроме того, там с тридцатых годов сохранились рельсы узкоколейки. Заросли, правда, но руки для расчистки Алексеев получил в нужном количестве.
— Пусть еще и паровоз будет, до кучи, — распорядился Корнейчук. — Все перепробуй. Докладывать будешь каждые два часа, днем и ночью. Что касается техники, тут ни в чем не было отказа, Алексееву доставили и большегрузную фуру, и здоровенный карьерный самосвал, и танк, и баржу с буксиром, и даже огромный экраноплан «Орленок» весом в четыреста тонн и с размахом крыла почти тридцать два метра. Паровоз нашли совсем доисторический, Алексеев увидел его портрет на мониторе и минут пять вспоминал, в каком фильме про революцию летело прямо на зрителя это чумазое сокровище.
Несколько дней обустраивали лагерь, завозили технику. Чтобы не связываться с разбитыми дорогами и хилыми мостами, все, что могли, притащили вертолетами.
Алексеев до последнего сидел в Москве, собирал «исчезальщиков», беседовал с каждым по отдельности, предлагал бешеные деньги за участие в невинном парапсихологическом эксперименте. И уговаривал себя, будто этим людям ничто не угрожает — примут участие в опытах и разъедутся по домам. Ведь не все они одинаково хорошо умеют выходить в этот, как выразился Дима, пространственный туннель. У кого-то в принудительном порядке вообще не получится!
Накануне отъезда он запросил сводку информации. Это был документ такой степени секретности, пришлось использовать личный допуск Корнейчука. Оказалось, на той стороне планеты уже готовятся монтировать спешно переоснащенный ракетный комплекс. Им легче, подумал Алексеев, у них новенькая орбитальная, на которой еще прорва пустого места, не то что на нашей, где лишнюю пробирку поставить — проблема. С другой стороны, если космический гость, поцарапанный ракетами, приземлится где-нибудь в Оклахоме, то мало не покажется.
Вся надежда была на то, что логика пришельцев хоть малость смахивает на земную. Земной командир корабля, изучив географию под собой, выбрал бы в такой ситуации безлюдное место.
Алексеев вывел на монитор поочередно все лица — Диму Веревкина, Сергея Бережкова, Андрея Ермолина, Всеволода Мартынова, Владислава Гончаренко, Анну Петровну Залесскую, Ивана Онуфриевича Букина, безымянного Боцмана (этого и впрямь нашли в хозяйстве Джибути, был подобран на улице, о себе не знал ничего, зато обожал рассказывать морские байки и на контакт шел охотно) и, наконец, одиннадцатилетнего Лёню Курчика. Взять очень одаренную «исчезальщицу» Наташу Мазину Алексеев не смог — она была беременна.
Эти люди поверили Алексееву. И теперь он не знал, как же объяснить им правду.
Запищал коммуникатор.
— Ну, с богом, — сказал незримый Корнейчук. И ничего более. Микроавтобус, чтобы ехать в аэропорт, уже ждал внизу. Алексеев взял дорожную сумку, спустился, попрощался в холле с охраной, вы шел и немного постоял на крыльце. Дверь микроавтобуса была открыта. Для Алексеева оставили переднее сиденье.
Он вошел, установил сумку, сел, повернулся к своей странной команде и тут только обратил внимание на занятную особенность. Четверть часа назад, когда он таращился на монитор, она не бросилась в глаза — возможно, потому, что люди, позируя перед фотокамерой, каменеют. А сейчас лица были живые, встревоженные, любознательные. И у всех — у кого резче, у кого слабее — поперечная морщинка, соединяющая брови. Даже у Лёнечки Курчика — и то уже завелась…
* * *
6 июня 2013 года
Алексеев стоял, запрокинув голову, и глядел на вертолет.