Ночной крик

Подобное пренебрежение неожиданно придало ей смелости. Вика быстро протопала по узкой тропинке к пруду и остановилась возле тех, кто по ее мнению представлял здесь закон. Как раз в этот момент группа мужчин на берегу расступилась и Вика неожиданно увидела совсем рядом лежащее в траве лицом вниз тело женщины в съехавшем набок платиновом парике. Ее одежда выглядела еще влажной, хотя солнце уже успело основательно обсушить ее. Без сомнения, женщина была мертва, ее раскинутые руки и вытянутые в струнку ноги имели страшный, иссиня-бледный цвет.

Вика пошатнулась и тут наконец ее заметили.

– Это еще кто? – требовательно спросил один из мужчин, сурово нахмурясь.

– Я соседка, – пролепетала Вика быстро, думая только о том, как бы ее не стошнило на этого сердитого дядьку.

– Ну и что, что соседка? Вам здесь не место. Эй, с вами все в порядке?

Какое там. Сад и деревья интенсивно закачались у Вики перед глазами, потому что в этот момент один из присутствующих, продолжая делать свою работу, перевернул тело женщины на спину и Вика отчетливо разглядела ее лицо. Ни разу до этого ей не приходилось встречаться с Гаевской, но это была не она, Вика знала точно, хотя узнать женщину было непросто. Вика в какой-то мере готова была увидеть смерть, но это было совсем другое, гораздо более страшное. С трудом устояв на ногах, Вика заставила себя отвести глаза от наполовину обглоданного, безгубого лица, на котором остался только один глаз. Кто-то, какие-то твари, основательно над ним поработали, но девушка ни на минуту не усомнилась в том, что перед ней ни кто иной, как Софья Аркадьевна, та самая, что вчера пыталась громогласно обвинить безответную Катю в воровстве.

Вика почувствовала, как у нее в животе что-то перевернулось, тошнота подкатила к горлу, а глаза застлал сизый туман. Наверное, выглядела она в ту минуту паршиво, так как дядька, который до сих пор занудно требовал от нее немедленно покинуть место происшествия, вдруг чертыхнулся и, подхватив ее под руку, оттащил в сторонку, под тень деревьев.

– Господи, как же это случилось? Что с ней? – пробормотала Вика, едва отдышавшись.

Милиционер не обязан был ей отвечать, но он почему-то ответил:

– Несчастный случай. Поскользнулась в темноте, упала, не смогла выбраться и в конце концов захлебнулась. В возрасте все же была, понимать надо.

– А как же это? – удивилась Вика, ткнув себя пальцем в живот, в то самое место, где заметила у Софьи расплывшееся кровавое пятно.

– Глазастая, – неожиданно одобрил опер. – Ты чья же будешь? Я что-то не припоминаю. Вроде, говоришь, соседка… Корнешовых, что ли? У них вроде племяшка в городе.

– Нет, я не Корнешовых. Я ничья. Я дом сняла на месяц, бабы Маруси. Знаете?

– Ах, этот. Как не знать, – протянул тот, кивая. – Ну что ж, добро пожаловать. У нас тут места славные. – Он покосился в сторону трупа и неловко прокашлялся. – Тебя как звать?

– Викторией.

– Ягодка, значит. А я участковый здешний, Федор Карпович.

– Очень приятно, – попыталась улыбнулась Вика, радуясь, что ее больше не гонят. – Так откуда у нее рана на животе, если это несчастный случай? – окончательно осмелела она.

– Так на корягу напоролась. Их здесь возле берега – немерено. Из-за этой раны она и не смогла выбраться, я так думаю. Ослабела быстро от потери крови – и кранты. Много ли старухе надо?

"Слышала бы это Софья Аркадьевна!" – усмехнулась про себя Вика, вспомнив старую кокетку, стремящуюся к вечной молодости.

– Странно, что она не звала на помощь. Дом довольно близко. Не сразу же она на дно пошла?

– А ты дотошная, – беззлобно усмехнулся Федор Карпович. – Только неопытная еще. Баба-то эта могла и сознание потерять. А может от испуга сердчишко прихватило – всякое бывает. Вот и не крикнула.

– Нет, она кричала.

– А ты откуда знаешь?

– Слышала. Правда, я слышала только один крик, но он был, это точно.

– Ну что ж. Одного раза маловато будет. Ночью ведь все случилось, спали все. Вряд ли успели понять, что происходит. Опять же, выпили накануне крепко. От тех двоих – он небрежно мотнул головой в сторону гостей Гаевской – перегаром разит, аж тошно. А третий, который с бакенбардами, жвачкой рот набил, благоухает как "Риглис Сперминт".

Почему-то название популярной жевательной резинки прозвучало в его устах как ругательство.

Вика немного помолчала, раздумывая, как бы половчее задать последний вопрос. Наконец, решилась:

– А кто это так Софью Аркадьевну…обгрыз? – спросила она осторожно. – Ведь не рыбки?

Федор Карпыч неожиданно нахмурился и посмотрел на нее преувеличенно строго. Как показалось Вике, для того, чтобы скрыть растерянность. Проследив за его реакцией, она уже не удивилась, когда услышала:

– А вот этого я не знаю. Не рыбки – это точно, рыбки тут раньше водились, маленькие такие, красные. Передохли все. Раньше в этом пруду вся детвора плескалась, хозяева позволяли. А в этом году, по весне завелась какая-то дрянь. Мальчонку одного покусала, Веньку. Сильно покусала, всю ногу ему раскурочила. Он перепугался, да и было с чего. Стали расспрашивать, а он и ответить ничего не может. Или не хочет. Мне так показалось, что что-то он все же видел, только говорить не захотел. Конечно, попытались мы эту тварь выловить, да только зря старались – не вышло. Малышне родители ходить сюда запретили, вот и все меры.

Вика, пораженная, молчала. Что за тварь могла поселиться в пруду? Она слабо разбиралась в водной фауне и ей не приходило на ум ни одно подходящее пресноводное животное, кроме щуки. Хотя щука и не животное вовсе, а рыба, да и не кусает она людей. Пока Вика размышляла, Федор Карпович начал проявлять признаки нетерпения.

– Ты вот что, Виктория, шла бы ты домой, что ли, – посоветовал он, прокашлявшись.

– Я не могу, – немедленно прикинулась больной Вика. Сейчас, когда первый страх поулегся, ей захотелось осмотреться повнимательнее. – У меня голова кружится, боюсь, не дойду. Может, вы меня проводите?

Расчет оказался верен. Оставить место происшествия до конца процедуры участковый никак не мог. Пришлось ему пойти на компромисс.

– Ладно, Виктория, – вздохнул он. – Ты тут под деревом тихонько посиди, коли такая нервная. А когда оклемаешься – домой ступай. И смотри, по саду не шарахайся. Больно ты, как я погляжу, шустрая. Не в милиции, часом работаешь?

– Нет. Я книги редактирую. Исправляю, то есть. Детективные.

– Вон оно что. Тогда понятно, – усмехнулся Федор Карпович в усы. – Только имей в виду, Виктория, книжки – это совсем не то, что на самом деле. Смерть – она совсем некрасивая. И не только такая, как у этой Софьи. Любая. Страшное это дело – смерть.

– Я уже поняла, – тихо ответила Вика.

Разумеется, как только участковый позабыл о ее присутствии, вернувшись к своим обязанностям, Вика нарушила обещание и, стараясь держаться на расстоянии, выползла из-под дерева и побрела в сторону пруда. Если бы ее маневры заметили, то она всегда могла сказать, что для ее головы потребовалась небольшая прогулка. Вряд ли ее стали слишком уж распекать за самоуправство. Как она успела понять, случай с Софьей классифицировался как несчастный и никакого криминала в нем не зафиксировали. А раз нет криминала, то и порядки – не такие строгие, хотя могли и по шее дать, увидев ее шатающейся по месту происшествия, тоже, так сказать, для порядку.

Но опасалась она напрасно, никто не обращал на нее внимания. Сосредоточенно глядя под ноги, Вика брела по берегу. Водоем имел вытянутую форму. Дна не было видно, но Вика сочла, что вряд ли в самом глубоком месте она достигала более трех метров. Разнообразная сорная трава чувствовала себя возле воды вольготно. Полоска камышей и болотной осоки была не менее метра. Там-то, в зарослях камыша, и заметила Вика то, что поначалу приняла за клочья белой пены. Только не пена это была вовсе. На поверхности воды плавал кружевной зонтик, как раз такой, о котором упоминала Катя, рассказывая о своей хозяйке. И впрямь старомодный, предназначенный для защиты от солнечных лучей и изготовленный из кипенно-белого дорогого кружева, он смотрелся на затянутой ряской поверхности пруда совершенно неуместно. С того места, где сейчас стояли люди, увидеть зонт было невозможно, но Вика была уверена, что тот появился здесь совсем недавно, возможно прошлой ночью – белоснежная ткань еще не успела до конца пропитаться зеленоватой водой. Вытянув шею, Вика предусмотрительно убедилась, что никто ее не заметит и, засучив штанины и скинув теннисные туфли, храбро полезла в воду, намереваясь достать зонтик и разглядеть его как следует.