Страница 7 из 53
Он несколько раз хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты, а затем повернулся спиной к старикам и направился к двери.
— Тем не менее, можете вычеркнуть меня из игры. Возможно, я на самом деле так плох, как вы обо мне думаете, но закулисные интриги не мой конек. Теперь, если вы меня извините, я вернусь к учебе, чтобы провалить несколько предметов в этом семестре и не прочесть много умных книг.
— Я понимаю, Чарли, — сказал Грегори. — Спасибо, что выслушал нас. Мы поищем кого-нибудь еще. Я надеюсь, мы можем рассчитывать на твое молчание?
— Конечно.
— Думаю, Кэтрин будет разочарована, сказал Паккард. — Уверен, она надеялась, что ты станешь королем.
Уже коснувшись дверной ручки, Чарли остановился:
— Кэтрин?
— Леди Кэтрин Дурэйс.
— Леди Кэтрин Дурэйс? — Чарли немного задумался. — Около двадцати лет, ростом мне до подбородка, безукоризненный вкус, мелодичный голос, стройные ноги, узкая талия, густые волосы, рыжие, как летний закат, нежные длинные ресницы, мягкие розовые губы недовольно дуются, безупречная светлая кожа с едва заметным намеком на веснушки около носа, а зеленые глаза сверкают словно изумруды в свете костра, когда она сердится, и искрятся как всплески волн утром на пляже, когда она улыбается? Эта Кэтрин Дурэйс?
— Ах, так ты ее знаешь?
Чарли отпустил дверную ручку.
— Я, думаю, возможно, я слышал о ней, — он вернулся обратно за стол переговоров, вытащил снова кресло и развернул его. Задумчиво уставился на него, как бы пытаясь решить, следует ли ему снова сесть. Затем сел. — Расскажите подробнее.
* * *
Конечно, после похорон состоялся государственный обед, мрачное мероприятие, как и подобает случаю, с тостами, речами и холодным мясом. Мужчины теребили пуговицы своих черных одеяний и филосовски рассуждали о собственной кончине. Женщины прятали свои лица под черными вуалями, вытирали глаза черными носовыми платочками и размышляли о стоимости чужих платьев. Все сошлись на том, что покойный монарх, несмотря на свое маленькое, прямо таки крошечное пристрастие к бутылке, был одним из лучших среди почивших мужчин, когда-либо правивших Дамаском. Кэтрин и Розалинд, как и полагалось всем женщинам, играли роли бледных и болезненных созданий, которые почти ничего не едят. Теперь они наверстывали упущенное за поздним ужином в столовой зале замка. Они сидели на одном конце длинного стола, все еще облаченные в траурные одежды, но с откинутыми назад вуалями. Компанию им составляли лишь два адвоката, в полголоса обсуждавшие некоторые технические вопросы права на другом конце стола. В камине потрескивали три горевших полена. Свечи освещали небольшое пространство вокруг девушек.
Кэтрин потянулась за буханкой черного хлеба и отломила от нее кусочек.
— Думаю, все прошло очень хорошо. Мне нравится, когда на похоронах идет дождь. Нет, не гроза, ты же понимаешь, а такая тоскливая мелкая изморось придает соответствующую атмосферу. Она все вокруг делает гораздо траурнее.
— О, я согласна, — ответила Розалинд. — Когда мир кажется серым и мрачным, ты можешь сказать себе, что жизнь полна страдания и отчаяния, и покойный правильно сделал, что умер. Тогда как в яркий солнечный день потеря от ранней смерти ощущается острее. А мое платье не растянулось на спине?
— Нет, оно сидело прекрасно.
— Я боялась, что оно слишком тесное. Не уверена, могу ли я доверять своей новой швее. Мужчины выглядели очень хорошо, ты не находишь? Особенно Плохой принц Чарли. Было что-то неистовое в том, как он прогнал тех бандитов в лесу. Ты так не думаешь? — Розалинд внимательно посмотрела на подругу. — Ты находишь его привлекательным?
Кэтрин подцепила ножом кусочек масла.
— Нахожу.
— Он смотрел на тебя.
— О, гляди, это же Ораторио. Должно быть, его смена закончилась. — Кэтрин махнула рукой с хлебом. — Ораторио, иди, посиди с нами.
Ораторио, одетый в военную форму, держа шлем под мышкой, низко поклонился с противоположного конца комнаты. Он немного задержался, чтобы погреться у камина, а затем уселся рядом с Розалинд.
— Добрый вечер, дамы. Ах, еще три месяца и моя королевская служба закончится. С другой стороны, как приятно встретить вас после долгого дежурства. Вы уже поели?
— Мы только начали.
— Интересно, могла бы я получить омлет, — поинтересовалась Розалинд.
— Нет, — ответила Кэтрин. — Только не в Дамаске.
— Если только вы не хотите получить яичный порошок, — сказал Ораторио. — Вряд ли у вас есть такое желание.
— Ах, да, я и забыла, что в Дамаске нет яиц. Какое-то проклятие, не так ли?
— Не проклятие, — возразила Кэтрин. — Больше похоже на заклинание, чтобы все пошло наперекосяк.
— И в самом деле, мы можем производить яйца. Есть утиные или гусиные яйца, если пожелаете. А вот куры здесь не выживают.
— Все из-за колдуна по имени Тессалониус, — сказала Кэтрин. — Он оказался довольно сильным магом. На самом деле, сейчас он Королевский Волшебник Дамаска. Но казус с курицами случился много лет назад, когда он только начинал свою карьеру.
— Он убил всех кур?
— Он изгнал их из страны. В действительности он пытался изгнать змей. Он слышал, что кто-то проделал такое в какой-то другой стране, и подумал, что это неплохая идея. Но он где-то ошибся, и вместо змей исчезли все куры.
— Ну, это была хорошая идея, — поежилась Розалинд. — Я не люблю змей. Ик.
— В конце концов, он выяснил, как прогнать змей, — заметил Ораторио. — Но был вынужден вернуть их обратно.
— Боже мой, почему?
— Крысы, — ответила Кэтрин. — Змеи едят крыс и мышей, паразиты размножились и заразили зернохранилища. Суслики тоже едят зерновые культуры, когда еще только всходят молодые побеги. Оказалось, нам нужны змеи. Таким образом, как это ни печально, но колдун мудро рассудил, что должен отменить свое великое заклинание и пустить их обратно. Без сомнения, это был урок для всех нас.
Розалинд развила мысль:
— Если он смог отменить заклинание, изгоняющее змей, почему он не может вернуть кур?
— Быстро соображаете, — похвалил Ораторио. — Мне нравится эта девушка.
Розалинд невольно слегка повела плечиком.
— Поскольку, — продолжал он, — Тессалониус не знает, в чем заключалась его ошибка, когда он прогнал кур, то и не может отменить заклинание.
— Следовательно, никаких омлетов, — закончила Кэтрин. — А заодно забудь о суфле, яичном салате и пирогах.
— И пирожных, — добавил Ораторио. — И о заварном креме. И что хуже всего, о гоголе-моголе. — Он попытался изобразить трагическое выражение лица. — Во время зимних праздников мы вынуждены пить бренди неразбавленным.
Розалинд похлопала его по руке:
— Для вас это чрезвычайно трудно.
— Да, это так. Но в гвардии служат мужественные парни. Мы привыкли к трудностям. Плюс, каждую осень проводится куриный фестиваль, на который из-за гор привозят целые возы холодных жареных кур и сваренных в крутую яиц. Тогда все население устраивает пикники в парках.
— Но тем не менее, в стране отсутствуют яйца, торты, заварной крем, рубленая печень и куриный суп. Я думаю, люди должны быть недовольны. Почему король не уволил этого колдуна?
— Он не только не уволил, а способствовал его продвижению. Никто не знает почему, но Тессалониус и король были весьма близки. А потом, когда король умер, колдун исчез.
— Неужели? — удивилась Кэтрин. — Я об этом не знала.
— Никто не видел его уже несколько недель. Паккард и Грегори дали нам приказ следить за ним, если он объявится.
— Возможно, он просто где-то переживает свое горе. Что скажете о Плохом Принце Чарли? Почему все его так называют? За этим прозвищем стоит какая-то история?
— Да, — ответила Кэтрин серьезно. — Это я дала такое прозвище. Он отнесся ко мне самым не галантным образом. Он предал мое доверие.
Розалинд смотрела на нее широко раскрытыми глазами. Кэтрин с мрачным выражением лица нервно теребила салфетку. Блондинка перевела взгляд на Ораторио, который, стараясь не пропустить ни одной детали, наклонился вперед, затем опять посмотрела на Кэтрин. Для него это явно что-то новенькое. Розалинд подбодрила подругу: