Страница 5 из 53
Леди Кэтрин посмотрела на него своими темно-зелеными глазами.
— Что ж, звучит заманчиво, Томми — вас зовут Томми, не так ли?
— Да, — сказал Томми, польщенный тем, что она вспомнила его имя.
— Но чего бы мне хотелось на самом деле, так это хороший бокал Дюрка.
Улыбка Томми слегка потухла.
— Конечно, миледи.
— И мне, пожалуйста, бокал светлого Дюрка, — сказала Розалинд.
— Уже несу, — ответил Томми, вздыхая про себя. Он достал два чистых бокала, вылил одно темное пиво обратно в бочку, и отхлебнул из второго. Он весьма обрадовался, когда новый посетитель подошел к стойке и спросил:
— Что это вы пьете?
— «Беллрингерское аббатство» специальное темное. Попробуйте. За счет заведения.
Томми протянул мужчине второй стакан и оглядел его. Он не носил знаки различия, но покрой его мундира и пальто сказал Томми, что перед ним военный человек.
— Ну, большое спасибо. Надо признать, весьма не плохо.
— Вы так думаете? Вы, должно быть, не из этих мест.
— Из Ноиля. Здешние парни сказали мне, что Дюрк это лучшее пиво в стране, но я сомневаюсь. Вкус какой-то водянистый.
— Долго здесь пробудете?
— Завтра уезжаю домой. Но я надеюсь вернуться до конца лета. И не волнуйтесь. Я буду с людьми, которые пьют все подряд.
Томми обдумал услышанное. Сейчас в Дамаске можно встретить множество людей из различных стран, и ноильский солдат не вызывал удивления. Но он планировал вернуться в компании других военных? Эта информация, возможно, стоила денег.
* * *
Чарли стоял у окна северной башни, глядя на предгорья и равнины Дамаска. У подножия холмов росли деревья со светло-зеленой молодой листвой, а на коричневых пашнях кое-где пробивались полоски темно-зеленых побегов. Полевые цветы росли по берегам ручьев, текущих с холмов. Шел небольшой весенний дождь, покрывая все вокруг влажным сиянием. Вид, что лежал перед суровым взглядом Чарли, покрытые соломой дома с аккуратными садиками, козлята, пасущиеся под деревьями, возделанные поля, все это несло в себе обещания весны, ожидание плодородия, роста и возрождения.
Чарли знал, что это ловушка.
С незапамятных времен Серые Горы Ноиля, названные так из-за дымчатого тумана, собирающегося в ущельях, считались непроходимыми. Не то, чтобы они были особенно высокими, но их испещряли почти вертикальные расселины и лощины, а густые заросли боярышника заставляли повернуть назад даже самых отважных путешественников. И только сто лет назад группа политических ссыльных из Ноиля и армия их последователей, состоящая по большей части из всякого сброда, прорубили проход через горы. Там они обнаружили богатство лесных холмов Дамаска и гладких зеленых равнин, и они совершили большую ошибку. Они остались.
Он перевел взгляд внутрь комнаты. Она предназначалась для больших совещаний, с длинным столом, шестнадцатью стульями и графином с водой. Стены украшали гобелены, один с изображением карты Двадцати Королевств. В одном конце комнаты высился постамент с бюстом прапрадеда Чарли, одного из основателей Дамаска. На другом конце стояла чистая маркерная доска. Сегодня стаканы с водой оказались напротив только трех кресел. На краю стола стояла миска с виноградом. Дядья Чарли около двери отдавали приказания придворным и другим прихлебателям, а затем всех выгнали вон. Потом заперли дверь и устало опустились в кресла. Когда по их виду Чарли определил, что они готовы к разговору, он занял свое место.
— Я хочу поблагодарить тебя за участие, Чарли, — сказал дядя Грегори. — Это мило с твоей стороны, дать нам немного времени.
— Мы знаем, тебе не терпится вернуться в университет, — сказал дядя Пакард.
Чарли пожал плечами. На самом деле, он не особенно стремился вернуться к учебе. Так же, как и остаться в Дамаске. И он не очень-то любил своих дядьев, напоминавших ему пару пожилых шакалов. Они были старые, тощие и хитрые, с морщинистыми лицами и звериными улыбками, и кажется, всегда находились в поисках падали. Чарли потянулся за виноградом.
— Король, — сказал один из них, осторожно поглядывая на Чарли, — не оставил наследника.
Чарли усмехнулся.
— Ради бога, дядя Паки. Вы не должны беспокоиться о моих чувствах. Вы же знаете, я не переживаю из-за этого.
Пожилые мужчины расслабились.
— Хорошо, Чарли. Ты трезво оцениваешь ситуацию. Мы должны выбрать приемника короля.
— Как? Разве это будет не один из вас?
— Здесь есть проблемы, Чарли, — сказал дядя Грегори. — Снова Ноиль. Молодой Фортескью неплохо наладил дела, и они опять ищут повод вернуть Дамаск назад.
— Отлично! — сказал Чарли. — Самое время. Пускай забирает.
Его дядья переглянулись.
— Почему ты так говоришь, Чарли?
— Ой, да ладно. — Чарли отодвинул кресло и пошел вокруг стола к другому окну. Оно выходило на восток, в сторону гор. — Посмотрите на них. Я проходил это в последнем семестре. Эти горы служат нам щитом от дождей. Все облака натыкаются на них и проливаются дождем, и все реки текут через Ноиль к морю. К нам доходит очень мало влаги для орошения долин, не считая пары — тройки раз, когда сильный ветер все-таки преодолевает горы и прорывается на запад. А для получения урожая нужно как минимум тридцать дюймов дождя в год, или хотя бы двадцать семь.
— В среднем двадцать семь, — Чарли оглянулся и увидел дядю Пакарда, стоящего у соседнего окна. В голосе старика слышалась горечь. — Иногда бывает больше. Случается хороший год и богатый урожай, а следующий год еще лучше. На третий год ты начинаешь думать, что удача повернулась, наконец-то, к тебе лицом, и может быть, все же удастся, в конце концов, получить хоть какую-нибудь прибыль. А потом несколько лет подряд случается засуха, и дела твои хуже, чем когда-либо.
— Наши предки думали, что это рай, черт бы их побрал, — сказал Грегори. — Я уверен, что для них эта земля на самом деле показалась раем со всей этой растительностью. — Он фыркнул. — Шесть дюймов плодородного слоя и камни. Должно быть, сотни лет потребовалось, чтобы все эти дубы и магнолии могли вырасти. Но как только сюда пришли люди, настал конец этому изобилию.
— Теперь земли используются для выпаса коз, — добавил Пакард. — Через несколько поколений, это уничтожит их окончательно.
— Таким образом, мы решили, — резюмировал Чарли, когда они вернулись к столу, — отдать страну Фортескью.
Последовало долгое, многозначительное молчание, если не считать того, что смысл его не был ясен для Чарли. Он смотрел на своих дядьев, а они смотрели на него. Наконец он произнес:
— Ладно, проехали. Вы мне тут говорили о проблемах, так расскажите о них.
— Фортескью не хочет присоединять Дамаск к Ноилю. — сказал Пакард. — Да, я только что сказал, что он хочет этого, но он хочет обойтись без войны.
— Здравомыслящий человек, — сказал Чарли. — Это не возможно.
— Но им придется воевать в любом случае, — сказал Грегори. — Дворяне захотят сохранить за собой земли и звания до последнего, и народ останется верен своему монарху. Это все патриотическое воспитание, заложенное со школьной скамьи. Очень трудно потом пересматривать приоритеты, даже после того как станешь взрослым.
— И Фортескью не может просто так напасть на нас. Ему нужна причина. В противном случае это может повредить отношениям Ноиля с другими королевствами.
— Да, это действительно проблема, — сказал Чарли. Он опять сел, откинулся на спинку кресла и зевнул. — Извините.
— За исключением случая, когда законный король свергнут, — сказал Паккард. — Тогда последует революция. Выступления граждан и все такое.
— Верно, — сказал Грегори. — Все будут счастливы, когда придет Фортескью и восстановит порядок.
— Что? — Чарли резко подался вперед, так что стул угрожающе затрещал. Он сосредоточенно хмурился, глядя на дядьев, пока кусочки головоломки складывались вместе в его голове. Затем он стал смеяться, громко и долго.
— Я понял. Я понял! Вы уже заключили сделку! Фортескью платит вам за то, чтобы вы подготовили почву для него.