Страница 74 из 76
И наконец, если брать современность, то есть М. Булгаков, Г. Троепольский и М. Зощенко.
В чем сатирическая сила Зощенко? Мне думается, в том, что он первый у н. ас применил в сатире прием «двойного Нельсона», когда сатирическому осмеянию подвергаются не только герои его новелл — личности малопочтенные, но и рассказчик, выдуманный Зощенко, личность тоже малопочтенная и тоже персонаж зощен-ковской сатиры. Этим приемом Зощенко расширяет ее объемы и ее специальные масштабы.
Из периферийных авторов, которых я читал, я бы назвал А. Треера из Новосибирска и В. Кадяева из Одессы, несомненно интересных и даровитых сатириков.
Итак — существует ли у нас всё-таки сатира? Да, существует — ведь я не назвал еще главного поставщика сатиры на книжный рынок — журнал «Крокодил», популярный сатирический журнал — долгожитель, в числе главных редакторов которого были такой талантливый беллетрист, как Е. Дубровин, такой блистательный «писатель в газете», как фельетонист «Правды» М. Кольцов, такие популярные фельетонисты, как Г. Рыклин и М. Семенов.
Я понимаю, что я не все сказал о советской сатире, совсем не касался сатирической поэзии и драматургии, да и не упомянул многих сатирических прозаиков, в том числе и неутомимого М. Жванецкого.
Мне хочется тут добавить лишь то, что многие «серьезные» писатели охотно «пускают» на страницы своих романов и повестей сатиру. Назову хотя бы А. Бека, В. Гроссмана, А. Рыбакова… Честь им и хвала за это!
В последнее время наблюдается (и не только у нас) сближение жанров сатиры и юмора. Этот творческий процесс требует своего особого рассмотрения.
В связи с гласностью в периодической печати стали появляться критические статьи, в которых именно «серьезным» писателям отпускаются всякие комплименты за их сатирическую смелость, в свое время не оцененную, что и обрекло подобные их произведения на долгое стололежание.
Не могу удержаться, чтобы не заметить тут, что профессиональный литератор — сатирик не мог, увы, позволить себе такую роскошь, как хранение готовой рукописи в своем письменном столе. Не надо забывать, что литературный гонорар — единственный, как правило, источник его существования. Написал, опубликовал, получил за публикацию денежки — и живи! А если не опубликовал? Тогда дело плохо!
Да, гласность — друг, помощник и защитник сатиры. Надо надеяться, что они будут дружить еще долго. Всегда!
САТИРИКОНЦЫ
Итак, — «Сатирикон» (старый и новый) и сатири-концы, его постоянные сотрудники и авторы…
В детстве я жил в Петербурге, Петрограде, — Ленинградом он стал позже, когда я жил уже на юге, на Кубани и потом в Ростове-на-Дону.
«Сатирикон» у нас в доме любили и уважали потому, что любили и уважали смех. Тут надо помянуть добрым словом моего отца. Это был на редкость талантливый человек. Судите сами: врач по своей основной профессии (он окончил военно-медицинскую академию) даже был одно время ассистентом знаменитого русского хирурга А. Н. Вельяминова, второго после Пирогова из русских хирургических знаменитостей, потомка известного, как и Пушкины, боярского рода Вельяминовых.
Одновременно отец был музыкантом, другом В. В. Андреева, создавал вместе с ним прославленный оркестр из русских народных инструментов. Отец в оркестре Андреева играл на домре. Кроме того, он был превосходным рассказчиком анекдотов и всяческих веселых историй «из жизни» (в том числе и выдуманных). Он так прославился своим искусством рассказчика, что его часто приглашали на «светские» вечера «с публикой».
Хозяин квартиры во время ужина, постучав ножом о тарелку, говорил:
— А теперь давайте попросим Сергея Лукича нам что-нибудь рассказать!
Сергей Лукич вставал и рассказывал.
Но вернемся к «Сатирикону» и сатириконцам. Как известно, славу ему принесли его прозаики: Аверченко, Тэффи, Бухов и «примкнувший к ним» Георгий Ландау Он был по художественному масштабу мельче прославленной тройки, но все же он был настоящим юмористическим и сатирическим писателем. Его знаменитая, как теперь говорят, «реприза», а по-русски «острота», запоминалась надолго. В «Путешествии сатириконцев за границу» он написал, как вернувшиеся на родину усталые и взволнованные сатириконцы, оказавшись на отечественном перроне, увидели жандарма и кто-т® из них, поддавшись чувству, дал ему рубль, сказав:
— Жандарм, голубчик, возьми рубль и скажи нам, пожалуйста, хоть одно русское слово!
Жандарм спрятал бумажную рублевую ассигнацию в нагрудный карман кителя и сказал:
— Мерси!
Не думал я в то время, что впоследствии буду работать в «Крокодиле» вместе с двумя сатириконцами: А. С. Буховым и Г. А. Ландау! Пути господа, действительно, неисповедимы!
А теперь — дорогу женщине. Тэффи — это псевдоним, довольно странный, надо признаться. Настоящая ее фамилия — Лохвицкая, а по мужу Багирская. Ее родная сестра довольно известная в те времена поэтесса Мирра Лохвицкая. Родом Тэффи из дворянской профессорской семьи, видимо из обрусевших поляков. Еще я узнал, что, когда Тэффи только начинала свой литературный путь, она сотрудничала в большевистских газетах.
В эмиграции Тэффи оказалась случайно. Когда «Новый сатирикон» вместе с другими буржуазными органами печати был закрыт, Тэффи поехала на гастрольные выступления с чтением своих рассказов, очутилась на территории, занятой белой армией, в Петроград вернуться было невозможно, и она подалась в Одессу. А тут пришел конец Врангелю, белая Одесса эвакуируется. И вот в гостиницу, где жила Тэффи, являются два офицера, берут под козырек:
— Место на пароходе для вас оставлено. Собирайтесь. Мы вам поможем уложить вещи.
Ну, раз власть, уже шатающаяся, при последнем издыхании, но все же власть, так любезно просит — приходится подчиняться!
Так Тэффи оказалась в Париже и там продолжала свою сатирическую литературную деятельность. Ее фельетоны и рассказы (так же как и произведения А. Т. Аверченко) нравились Ленину. По его указанию в «Правде» подвалом был опубликован знаменитый эмигрантский рассказ Тэффи «Ке фер?». Сюжет его таков: Старичок, бывший белый генерал, живет, а вернее, прозябает в Париже на нищенское пособие и при этом неизменно повторяет про себя:
— Ну ладно, все это очень хорошо, но «ке фер?» «Фер» то «ке»?
Тэффи из плеяды сатириконцев-прозаиков, на мой взгляд, самый сильный юмористический и сатирический писатель — тут я имею в виду построение сюжета, язык, интонационную силу звучания.
Что касается Аркадия Тимофеевича Аверченко, то это просто чудо! Как этот маленький русский клерк родом из Севастополя превратился в знаменитого писателя?!
Помимо поразительного чувства юмора, умения видеть смешное в окружающей его жизни, он обладал еще отличными способностями организатора. Он выкупил «Сатирикон» у издателя и создал «Новый сатирикон», был редактором и старого и нового, наладил регулярный выпуск библиотечки «Сатирикона». Кроме того стал выпускать «Галчонок» — детский юмористический журнал, редактором которого стал художник-карикатурист А. А. Радьков, тоже мой товарищ и друг по работе в «Крокодиле», личность оригинальная и незабвенная. Алексей Александрович был типичной дореволюционной столичной богемой, добрейшей души человеком. И внешность у него была оригинальная. Он был похож на старого индейского вождя, но с добрыми, смеющимися чисто русскими глазами.
Аверченко «Октябрь» не принял, уехал в эмиграцию, но не захотел жить в парижской суете, а отправился в Чехословакию, в Прагу. Там и умер — в славянской стране.
Аркадия Бухова отличал его высокий профессионализм. В эмиграции (Литва, Вильнюс) он оказался случайно, так же как и Тэффи. Пришел в Советское посольство (Литва тогда была буржуазной республикой) и спросил:
— Что мне теперь делать?
Ему сказали:
— Издавать газету, в которой писать правду о нашей революции.
— Но у меня нет денег для издания.
— Деньги мы вам дадим.
Газету такую Бухов создал и был ее редактором, потом вернулся на Родину Здесь занимался всякой литературной поденщиной, даже написал и издал антирелигиозный памфлет, а когда Кольцов стал редактором «Крокодила» — он позвал его работать в журнале. Бухов был фактически его редактором. При нужде мог «сделать» сам весь номер: дать рассказ, фельетон, сюжеты для карикатур, набросать «афоризмы» и другие мелочи. И все это играючи, с легкой полуулыбкой Внешне он был похож на мистера Пикквика: полноватый, опрятно-лысый, ходивший легко, с перевальцем и носивший просторные, хорошо сшитые костюмы светлосерых тонов.