Всех помню…

Над этим уже начинали подшучивать: мол, специалист по борьбе с призраками. Но прапорщик невозмутимо тренировался, а потом разминался перед каждым боем, выходил, как положено, на ринг, принимал душ после «бокса»… Будь в команде массажисты, он и на массаж лег бы. Даше Галагурия не сдержал улыбку, когда, в ответ на просьбу фотографа гарнизонного Дома офицеров — сняться для стенда «Лучшие спортсмены», Андрей Андреевич, ни слова не говоря, переоделся в спортивный костюм и спокойно встал перед объективом: «Надоть — так надоть».

…В одном островном гарнизоне проходили соревнования в честь открытия нового спортивного комплекса. Прилетев в гарнизон и пройдя взвешивание, часть гостей поехала осматривать достопримечательности острова. Когда возвращались, заглох мотор автобуса. Старший Кряж занялся с шофером ремонтом, остальные вышли «голосовать» на шоссе. Но «козлик» геологов, пробегавший мимо, мог взять только одного.

— Кряж-младший, убыть с попутной машиной, победить и ждать нас! — приказал Галагурия. — Схватки начинаются с наилегчайшего!..

Прапорщик Андрей Кряж-младший вбежал в спортзал, когда по трансляции уже предупреждали:

— В последний раз вызывается Кряж Андрей, спортколлектив «Ракета».

Быстро обрядившись, Андрей пробрался к рингу. Тренера нет, секунданта нет… Но тут подошел коротко стриженный парнишка из их команды и стал надевать на руки боксера перчатки.

По рядам публики прошел смешок, и тут только Андрей увидел противника. В противоположном углу стоял коротенький, но чрезвычайно толстый, глыбистый, на вид абсолютно несокрушимый дядя.

Андрей раскрыл было рот, чтоб объяснить ошибку: он мол, не «тяж», хотя и Кряж, он «мухач», «тяж» — это отец… Но в его раскрытый рот сразу же была вставлена резинка для предохранения зубов. А рефери скомандовал:

— Бокс!

Если бы у Андрея было время осмотреться, он заметил бы, что и судьи волнуются не меньше участников: для них, только вчера сдавших судейский минимум, это было первое в жизни судейство. Они и матч начали не с наилегчайшего, а с самого тяжелого веса. Заметив неладное, хотели остановить бой, но чья-то басовитая реплика успокоила:

— Молодой — хоть и тощой, а жилистый. А «кэп», хоть и тучноват, да жир-то всегда легче жилы…

Бой меж тем закипел. Андрей мужественно ринулся на противника. Он молотил его, словно грушу, и сам отскакивал от тугой глыбы, как от резинового мяча, согласно второму закону Ньютона. И быстро раскусил противника: видимо, из-за дефицита в весовой категории тот привык побеждать без боя… Короче, хоть и был Андрей вдвое легче соперника, но победил по очкам… Уже садясь в вертолет, чтобы лететь домой, Кряж-младший услышал, как его «секундант» — тот самый стриженый паренек. — посмеиваясь, рассказывал:

— Это был не бой, а мультфильм «Ну, погоди!», сразу во всех сериях. У Андрея-то противником был кок из флотской столовой по прозвищу «Кэп» — центнер с гаком. Но наш «мухач» задавил его и технически, и психически.

— Для большего психологического эффекта надо было по радио объявить, что выступает А. А. Кряж, сын известного начинающего спортсмена А. А. Кряжа, — сострил кто-то. — А все-таки жаль, что Андрей карты смешал. Вот бы свести этих чемпионов по борьбе с призраками — то-то потеха была бы…

И тут улыбавшийся Андрей вдруг вспыхнул:

— Вы что это? Да вы знаете?..

Рванув крышку спортивного чемоданчика, он со дна вы хватил журнал и показал цветную обложку. На ней был изображен Кряж-старший с чемпионской лентой через плечо и бесчисленными медалями…

— Этот «известный начинающий» имел первый разряд по боксу, когда нас еще на свете не было.

И, успокоившись, добавил:

— Батя же не виноват, что соперника ему не находится…

Валентин Сергеев

СОЛДАТЫ ТРАССЫ МУЖЕСТВА

Заметки писателя

Это была не дорога — сплошная вода. Темная, как нефть, она плескалась между лесистыми обрывистыми берегами, а по ней, вздымая фонтаны брызг, шли машины, груженные гравием.

В кабинах КрАЗов сидели солдаты. Заметив стоявшего у крутого спуска к «дороге» подполковника Федоренко, они чуть притормаживали: не забрызгать бы! Но подполковник этого не боялся. «Давай, давай, браток!» — говорил он вполголоса (все равно ведь никто, кроме меня, не услышит) и махал рукой: «Вперед!» Шоферы охотно прибавляли газ.

Мы стояли у ровной белой — ленты Гилюя, который в летнюю пору ворочает каменные глыбы, крушит скалы, и рев его сотрясает воздух.

— Поедем на карьер? — предложил Федоренко. — Недалеко, восемь километров. Посмотрим, как наши экскаваторщики работают. А рядом — гражданские. Соревнование пока в нашу пользу, там у нас такой парень орудует — артист!

— Рискованно, — заметил я, глядя, как чей-то газик погнал перед собой темную высокую волну. — Захлестнет мотор, насидишься на крыше…

— Риск есть, — согласился Федоренко. — Но есть и расчет. Есть и опыт. Командиры подобрали сюда лучших водителей, проинструктировали их. Ну, допустим, встанет машина…

— Нырять придется, иначе трос для буксировки не зацепить.

— Нырять в ледяную воду?! — Федоренко улыбнулся. — Рационализаторы придумали приспособление, которое позволяет зацеплять трос, не замочив ноги.

Степан Степанович Федоренко — политработник, но, как и любой офицер железнодорожных войск, хорошо, по-инженерному разбирается во всех вопросах строительства.

Я познакомился с ним на одном из участков, зимой. На временной автодороге солдаты сооружали деревянный мост Быстрая горная речка, через которую нужно было навести мост, промерзла почти до дна. Вначале работа шла ходко; солдаты сколотили огромные пустотелые «кубики» — срубы, трактор затащил их на лед. Оставалось вырубить во льду колодцы, опустить туда срубы, забутовать их камнем — и опоры готовы, можно настилать мост. Не очень широкая речка, однако, оказалась коварной — у самого дна подо льдом шла вода. Мало сказать — шла. Трехметровой толщины лед давил на нее, как пресс, в ледяном панцире образовались отверстия, и из них, словно из жерла гидромонитора, била вода.

Когда под опору прорубили колодец глубиной примерно в два с половиной метра, один из солдат вдруг почувствовал, что отбойный молоток в его руках заметно полегчал. Стальное долото словно провалилось куда-то… И в ту же секунду в пробитое долотом отверстие хлынула вода. Солдаты, помогая друг другу, выскочили наверх. В считанные минуты колодец заполнился водой. Вся работа пошла насмарку.

Как раз в этот момент подъехал Федоренко.

Сразу же уловив настроение солдат, донельзя удрученных случившимся, он пошутил, угостил перестаравшегося парня сигаретами (хотя сам некурящий) и попросил шофера включить в машине приемник: «Покрути, найди что-нибудь повеселее…» После короткого перекура сказал:

— Не тужите. Есть выход. Этот колодец оставьте пока в покое: ночью обещают мороз за сорок, так что к утру вода замерзнет. Начинайте пробивать второй. И аккуратнее. Заметит кто, что в каком-то месте лед темнеет, держите наготове деревянную пробку, забивайте в промоину и ждите, пока вода — часть ее, конечно, попадет в колодец — замерзнет. Потом снова углубляйте. Мороз поможет добраться до дна. Как только доберетесь, считайте, что овладели методом вымораживания. А вы, товарищ прапорщик, — обратился подполковник к возглавлявшему группу, — оставьте за себя старшего и сходите к соседям, там тоже такой мост строят. У них вчера колодец дважды заливало, а сегодня они уже поднабрались опыта.

…Восемь километров по водяной дороге остались позади. Наш газик вылез на отлогий берег и засвиристел колесами по мелкой гальке.

— Вот и карьер. — сказал Федоренко. — Гравием, взятым отсюда, уже засыпано около сорока километров дороги.