Притяжение

Гарри уже дожидался ее в баре «Македонии». Восседая на высоком табурете, он вел оживленную дискуссию с каким-то интеллектуалом в очках и клетчатом твидовом пиджаке. Судя по экспрессивности жестов и громкому голосу, ее бывший успел пропустить не один стаканчик мартини с водкой.

Остановившись в паре шагов от стойки, Линда прислушалась. Гарри как раз сел на своего любимого конька и не собирался с него слезать.

— Нет-нет, вы ошибаетесь. — Он покачал пальцем перед носом собеседника. — Проблема не в режиссерах и не в отсутствии сценариев. Проблема в обществе, которое не готово принимать серьезное, настоящее кино. Америка превратилась в страну вегетарианцев и испортила желудок. Она посадила себя на диету и уже не способна переваривать настоящее, с кровью мясо. Нет, она не способна даже жевать его!

— Но разве у нас никто не снимает настоящее кино? — попытался возразить очкастый. — И разве не режиссеры и продюсеры навязали стране и миру ту самую диету, о которой вы говорите? Разве не они...

— Разумеется! — перебил собеседника Гарри. — И они тоже! Мы построили общество потребления, а неизменным следствием главенства принципа потребления является массовое производство. Хот-доги и гамбургеры, стандартные фигуры и жвачка вместо искусства. Если так пойдет и дальше...

Боже мой, с горечью подумала Линда, он же ничуть не изменился за все эти годы. Те же темы, те же доводы, те же примеры. А ведь когда-то именно такие речи впервые привлекли ее внимание к Гарри, выступившему в качестве одного из сопродюсеров «Снов наяву». Когда это было? В другой жизни.

Впрочем, предаваться воспоминаниям ушедшей молодости и ронять слезы умиления она вовсе не собиралась. Только не сегодня, когда ее зачислили в разряд «бывших». Сейчас ее переполняли злость и возмущение.

— Гарри.

Он не оглянулся. Может быть, не услышал. Может быть, сделал вид, что не слышит.

— Гарри Шелдон!

Сработало. Рука застыла на середине выразительного жеста, глаза блеснули...

— Лин! Как я рад тебя видеть! — Он соскочил с табурета, подошел, обнял ее за плечи.

Такой нежный. Такой внимательный. Такой...

Она не могла позволить себе даже минутную расслабленность. Только не сейчас.

— Если не ошибаюсь, ты собирался о чем-то поговорить? Если нет, то я...

Очкастый перевел взгляд с Линды на Гарри и обратно.

— Эй, вы ведь Линда Моррисон? — Он повернулся к собеседнику. — А вы Гарри Шелдон, верно? Черт побери, ребята! Ну и ну! Кто бы мог подумать!

У нее не было времени ни на воспоминания, ни на раздачу автографов.

— Да-да, конечно, — спохватился Гарри. — Я уже и столик заказал. Идем. — Он похлопал соседа по плечу. — Извините, приятель, нам надо кое-что обсудить. Приятно было поболтать.

— Взаимно.

Линда вздохнула и повернулась к выходу. Гарри догнал ее уже в фойе.

— Не сердись.

— Не сердись? — Она обожгла его презрительным взглядом. — Посмотри на себя. В кого ты превратился?

— Ладно, хватит читать нотации, — досадливо поморщился он. — Дело слишком серьезное, так что давай не будем портить друг другу настроение мелкими придирками.

— Слишком серьезное? — насторожилась Линда. — Что ты имеешь в виду?

По условиям брачного контракта любая недвижимость, приобретенная ими в период брака, становилась общей собственностью и в случае развода либо переходила одному из супругов по общей договоренности, либо делилась пополам. Купленный через полтора года после свадьбы дом относился именно к этой категории, и Линда жила в нем лишь до той поры, пока кто-то один или они оба не пожелают его продать. И вот, похоже, это время пришло.

— Я действительно нашел покупателя, предлагающего хорошую цену. — Гарри указал на отдельный столик у окна. — Сделку можно оформить в течение месяца. За это время ты подыщешь себе новое жилье.

— Сколько нам предлагают? — спросила Линда, беря в руки меню.

— Шесть миллионов долларов.

— Шесть миллионов? — удивленно повторила она. — Хочешь сказать, что цена нашего дома поднялась на полтора миллиона за последние шесть лет?

Гарри пожал плечами.

— В других местах она выросла еще больше. Кстати, если мы продадим дом с мебелью и прочим, то получим еще около семисот тысяч.

— Фантастика! — От названных сумм у нее закружилась голова. — Ты молодец! Таких денег вполне хватит до конца жизни!

— Особенно если рассчитываешь не задерживаться в этом мире слишком уж надолго, — усмехнулся Гарри.

Пока он делал заказ подошедшему официанту, Линда уже успела потратить половину причитающейся ей суммы. Оказалось, что три миллиона не такие уж большие деньги.

— Я бы, пожалуй, даже выпила что-нибудь, — предложила она. — Как насчет бокала совиньона?

— С удовольствием бы тебя поддержал, но это еще не конец истории.

— Да, ты упоминал о каком-то серьезном деле... — Линда с воодушевлением принялась за вегетарианскую пасту, оставив мидии на потом. — У тебя проблемы?

— К сожалению, да.

Тон, которым это было произнесено, заставил ее отложить вилку.

— Рассказывай.

— Рассказывать особенно нечего. — Гарри опустил глаза. — Проблема в том, что я по уши в долгах.

И всего-то! Линда покачала головой. Гарри всегда был в долгах.

— Что ж, надеюсь кредиторы согласятся подождать еще месяц. Если уж очень прижмут, я могу продать «ауди». Или что-то из украшений. Помнишь, тот комплект, что ты подарил мне на Рождество три года назад? Жаль, конечно, расставаться с такой красотой, но...

— Ты меня не поняла, — остановил ее Гарри. — Речь идет об очень больших деньгах. Даже если я продам все, а ты останешься с одной-единственной золотой цепочкой на шее, я и тогда не рассчитаюсь с ними.

У нее похолодело в груди.

— С ними? С кем? О ком ты говоришь? И откуда взялись такие долги?

Он обреченно вздохнул.

— Это долгая история.

— Я не спешу.

— Тебе ни к чему ее знать.

— Перестань, Гарри. Пусть мы и развелись, я никогда не оставлю тебя в беде.

В его глазах блеснули слезы. Похоже, он и в самом деле слишком долго носил на своих плечах непосильный груз.

— Спасибо, Лин.

— А теперь с самого начала и с подробностями.

История, поведанная ей Гарри, была стара как мир. Полгода назад он приобрел права на экранизацию новейшего триллера одного из популярнейших авторов Америки, тиражи книг которого уступали разве что тиражам Джона Гришэма. Размахивая такой наживкой, Гарри заручился согласием модного мексиканского режиссера, нашел прекрасного оператора и даже начал поиск артистов на главные роли. Когда вся подготовительная работа была уже закончена, когда Гарри вбухал в предприятие несколько миллионов как своих, так и спонсорских долларов, выяснилось, что предприимчивый автор успел продать права на супербестселлер некоему агентству, за которым маячили весьма темные фигуры. О судебном разбирательстве не могло быть и речи.

Так Гарри Шелдон превратился в банкрота.

— И что теперь? — почему-то шепотом спросила Линда, откладывая в сторону вилку.

— Ничего особенного. — Гарри пожал плечами. — Если я к назначенному сроку не верну деньги инвесторам, меня либо зальют бетоном, либо просто переедут машиной. Первый вариант предпочтительнее — по крайней мере ты сможешь поставить мое бетонное изваяние у себя под окном.

— И ты еще можешь шутить!

— Ничего другого не остается, Лин. Так что от твоего решения, как ни банально это звучит, напрямую зависит продолжительность моей никчемной жизни.

Разве у нее были в этой ситуации другие варианты?

Раньше Линда полагала, что такое случается только в кино, что в реальной жизни от по-настоящему большой беды всегда можно уберечься с помощью денег, кредитов, страховок, друзей, собственной предусмотрительности и здравого смысла. Оказалось, что нет.

Спустя два месяца после разговора с Гарри она сидела в пустой гостиной уже чужого дома, перебирая принесенные из кабинета бумаги.