Страница 61 из 250
Название острова Пуэрто-Рико в Карибском море в переводе с испанского означает «богатый порт». Для острова это название довольно странное. Кто же додумался назвать «богатым портом» большой остров? Чей это злой умысел?
Но, оказывается, никакого злого умысла здесь нет, а всему виной недоразумение и, как в случае с Огненной землей, нерадивость европейских картографов.
В 1493 году этот остров был открыт Христофором Колумбом. Он же назвал его островом Святого Иоанна Крестителя (по-испански Сан-Хуан-Батиста). Со временем для удобства название острова было сокращено до Сан-Хуан. А в живописной бухте был основан город, получивший название «богатый порт» (Пуэрто-Рико). Но тут составлявшие карту Нового Света европейские картографы перепутали названия: остров получил название города, а столица его стала именоваться Сан-Хуан. В дальнейшем закрепились именно эти названия.
Название Балканских гор появилось в Европе во второй половине XIX века в результате недоразумения. Дело в том, что до середины прошлого столетия географами полуостров был почти не исследован из-за того, что эта территория в то время была захвачена Турцией, с которой у европейских стран отношения были далеко не самыми лучшими. Лишь в 1859 году французский географ Ами Буе получил разрешение от турецкого правительства исследовать районы современной северной Болгарии.
Сопровождал его в этой поездке отряд турецкой кавалерии. Увидев на горизонте горы, Ами Буе спросил турок, как они называются. Те ответили: «Балкан». Это название географ и нанес на карту, не подозревая даже, что в переводе с турецкого оно означает «горы». Получается, что Балканские горы — это «горные горы».
Надо отметить, что «горными горами» являются не только Балканские, но и Хибинские, Карпаты, Альпы, Апеннины, Пиренеи и другие. Все эти географические названия «родились» из-за языковой путаницы. Кстати, нельзя сказать, что это свойственно только горам, к примеру, название таких рек, как Дон, Ориноко, Парана, Ганг означают «река», а названия пустынь Сахара, Гоби, Атакама — «пустыня».
Есть среди таких названий и рекордсмены. В названии казахских гор Нуратау слово «гора» повторяется трижды. А название уральской реки Чусовая вообще уникально. Оно представляет собой многоэтажное наслоение понятия «река», которое она получила в разные времена от разных народов. Каждый из слогов названия реки Чу-со-ва-я означает «река». Получается, что, произнося словосочетание «река Чусовая», мы пятикратно повторяем на разных языках одно и то же слово «река».
В России названия многих населенных пунктов начинаются со слова «усть», происходящего от русского «устье». Обычно после такого слова идет название реки, в устье которой и расположен населенный пункт. Например, Усть-Ухта, Усть-Цильма, Усть-Илимск и т. д.
Но иногда подобные названия могут ввести в заблуждение. Например, между Каспийским и Аральским морями расположено пустынное плато Устьюрт. Логично было бы предположить, что оно находится в устье реки. Но все не так просто. Когда-то плато называлось Ис-тьюрт, что означало «равнина», но картографы записали это казахское название более понятным для них словом.
Заблуждения, связанные с «крылатыми фразами»
Эта фраза стала знаменитой благодаря фильму братьев Васильевых «Чапаев». Однако мало кому известно, что в фильме Фурманов просто цитирует Гоголя. Вот отрывок из комедии Н.В. Гоголя «Ревизор» (слова городничего об учителе): «Он ученая голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и, что силы есть, хвать стулом об пол. Оно, конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья ломать?»
Если спросить у кого-либо, кому принадлежат эти строки, то, скорее всего, ответят: «Лермонтову». Однако в действительности эти слова принадлежат декабристу А.А. Бестужеву:
Позднее Лермонтов начал свое знаменитое стихотворение «Парус» строкой из Бестужева.
«Изобретение» этого слова обычно приписывают Гитлеру. Однако он сам в ноябре 1941 года по этому поводу сказал: «Я никогда не употреблял этого слова». Конечно, он мог с легкостью и обмануть, но в данном случае не было никакой необходимости это делать. Поэтому наиболее вероятной представляется версия, по которой выражение «блицкриг» Гитлеру приписали английские журналисты.
Эти слова принадлежат римскому поэту-сатирику Ювеналу (около 60— 140 гг. н. э.). И воспринимаем мы обычно эти слова совсем не в том значении, какое им первоначально было придано Ювеналом. В его словах было больше насмешки над культом силы и здоровья в Древнем Риме, чем пропаганды здорового образа жизни. Примерный смысл слов Ювенала был следующим: «Неужели эта гора мышц способна еще и думать?»
Это выражение из Евангелия в несколько измененном виде было вложено в уста Александра Невского сценаристом П.А. Павленко. В одноименном фильме Александр Невский говорил: «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет». Впоследствии эта фраза не раз приводилась в газетных статьях и плакатах как подлинная историческая фраза Александра Невского. Но в источниках жизнеописания Александра Невского («Псковская вторая летопись» и «Софийская первая летопись») этих слов нет.
Эти слова обычно цитируют, имея в виду скудость личного имущества того или иного человека. Однако их первоначальный смысл был иным. Когда персы напали на город Приену, древнегреческий мудрец Биант покинул город налегке. Кто-то спросил у него, почему он не взял своих вещей. На что Биант ответил: «Все мое ношу с собой», подразумевая при этом, что главное — не имущество, а интеллект и мудрость, которые всегда остаются с ним.
Точнее — Харун-ар-Рашид, багдадский халиф (786–809), идеализированный арабским фольклором. В сказках «Тысячи и одной ночи» Гарун-аль-Рашид — покровитель искусств, мудрый, справедливый отец народа; стремясь узнать нужды бедняков, он бродит, переодевшись купцом, по улицам Багдада. Исторический халиф Гарун-аль-Рашид совершенно не похож на идеализированный образ «Тысячи и одной ночи».
Фраза, будто бы сказанная генералом Камбронном (1770–1842), командовавшим дивизией старой наполеоновской гвардии в сражении под Ватерлоо, в ответ на предложение англичан сдаться в плен. На самом деле генерал Камбронн не умер, а сдался в плен, правда, тяжело раненный. В 1835 году генерал Камбронн публично отказался от приписанной ему исторической фразы. Тем не менее, памятник Камбронну, поставленный в 1845 году в Нанте, был украшен этим изречением. После открытия памятника сыновья полковника Мишеля, убитого под Ватерлоо, выступили с протестом, настаивая на том, что эти слова были предсмертным возгласом их отца. Протест их был поддержан свидетельскими показаниями.