Страница 13 из 15
— Давай проедем еще несколько миль, — попросил Ребус. — Пейзаж меняется, может появиться что-то похожее.
— Только учти, в Эвимор мы не поедем.
— Мое увлечение лыжами осталось в прошлом.
— И ты не думаешь, что это произведет впечатление на Нину Хазлитт?
— Что? Мое катание на лыжах?
— Скажешь, что посетил Эвимор по ее делу.
— Всему свое время.
— Это спустя двенадцать-то лет? Ты серьезно думаешь, там можно что-то найти?
— Нет, — был вынужден признать Ребус, включая диск Кейт Буш.
Та вроде бы пела о своей любви к снеговику.
10
Не успели они вернуться на А9, как угодили в зону дорожных работ: весь попутный транспорт полз с черепашьей скоростью по единственной полосе направлением на север, отделенной от тех, что тянулись на юг, барьером, так что было не развернуться.
— Попали, — констатировала Кларк.
— Капитальная замена покрытия, — пояснил Ребус, прочтя надпись на одном из указателей. — Движение ограничено на четыре недели.
— Небось, через четыре недели мы все еще будем здесь.
— Ну и прекрасно — нам же хорошо вдвоем.
Она фыркнула:
— Они-то, по крайней мере, работают.
Это она верно заметила. На заблокированной полосе люди в светоотражающих куртках тащили инструменты или работали на разных машинах. Небо пульсировало оранжевым сиянием от предупредительных огней всевозможной техники. Скорость была ограничена до тридцати миль в час.
— Тридцать было бы роскошно, — посетовала Кларк. — На спидометре двадцать.
— Поспешишь — людей насмешишь, — отозвался Ребус.
— Твой неизменный девиз? — Она натянуто улыбнулась.
Ребус разглядывал рабочих.
— Давай остановимся, — предложил он.
— Что?
— Если она ловила машину здесь, то они не могли ее не заметить.
Наружная и внутренняя полосы были разделены рядом конусов, но они стояли довольно далеко друг от друга, так что проехать между ними на «ауди» не составляло труда. Кларк потянула на себя ручной тормоз.
— Неплохо я придумал, согласись? — Ребус всем своим видом показывал, что на него снизошло озарение.
Как только они вышли из машины, к ним быстро направился человек. Кларк заранее приготовила свое удостоверение. Тот напрягся:
— Что случилось?
Ему было за пятьдесят, из-под каски выбивались седые пряди. У Ребуса возникло впечатление, что под светоотражающей курткой и флуоресцирующими оранжевыми рабочими брюками на нем еще было много слоев одежды.
— Вы что-нибудь слышали про исчезнувшую девушку? — спросила Кларк.
Человек перевел взгляд с Кларк на Ребуса и назад, потом кивнул.
— Простите, не расслышал вашего имени, — сказал Ребус.
— Билл Соумс.
— Вы здесь старший, мистер Соумс?
Ребус посмотрел на рабочих поверх плеча Соумса. Те прекратили свое занятие.
— Они, наверно, разволновались — думают, что вы из налоговой или иммиграционной службы, — пояснил Соумс.
— С чего же им волноваться? — спросила Кларк.
— Не с чего, — отозвался Соумс, глядя ей в глаза, обернулся и подал знак рабочим, чтобы продолжали. — Нам лучше поговорить в офисе…
Он повел их мимо «ауди» по полосе, асфальт с которой был снят и свален на обочине. Шума и дыма было еще больше из-за включенного временного освещения от дизельных генераторов.
— Вы и по ночам работаете? — спросила Кларк.
— Двенадцатичасовые смены, — подтвердил Соумс. — Ночная вон там. — Он указал на передвижную бытовку, мимо которой они как раз проходили. — Шесть кроватей, один душ, куда лучше не заходить.
Они увидели три передвижных туалета, стоявших в ряд, потом еще одну бытовку с окнами, забранными защитной решеткой. Соумс открыл дверь и пригласил их внутрь. Включил свет и электрический обогреватель.
— Может быть, чаю?..
— Спасибо, мы ненадолго.
На столе лежали планы ремонтных работ. Соумс свернул их в рулон, освобождая место.
— Присаживайтесь, — пригласил он.
— Значит, у вас работают поляки? — спросил Ребус.
Соумс недоуменно посмотрел на него, и Ребус кивнул на словарь, лежавший на столе. Англо-польский/польско-английский.
— Не все, — ответил Соумс. — Но некоторые — да. Их английский немного хромает.
— И как же по-польски будет «гудронированное шоссе»?
Соумс улыбнулся:
— У них бригадиром Стефан. По-английски говорит лучше меня.
— А спят они прямо здесь?
— Ездить каждый день домой далековато.
— И еду себе здесь же готовят? Практически живут на обочине?
Соумс кивнул:
— Да, так и есть.
— А вы, мистер Соумс? — спросила Кларк.
— Я живу неподалеку от Данди. Путь неблизкий, но я почти каждую ночь провожу дома.
— Вероятно, у ночной смены есть бригадир?
Соумс кивнул и посмотрел на часы.
— Он приедет через полтора часа. Не хотелось бы, чтобы он застал меня за болтовней, когда я должен быть снаружи.
— Намек понятен, — сказала Кларк без тени сожаления. — Значит, вы слышали об Аннет Маккай?
— Конечно.
— С вами кто-нибудь говорил?
— Вы имеете в виду полицию? — Соумс покачал головой. — Вы первые.
— Она, вероятно, ловила машину на пути из Питлохри. А потому должна была пройти мимо вас.
— Если она шла пешком, то ее кто-нибудь увидел бы. — Вот и мы так думаем.
— Так вот, она здесь не проходила. Я спрашивал у ребят.
— У всех?
— У всех, — подтвердил Соумс. — Она могла здесь оказаться в дневную смену.
— В бытовке для ночной смены есть окна, — возразил Ребус. — У них вы не спрашивали?
— Нет, — ответил Соумс. — Но если хотите, спрошу.
Оставьте мне телефон, я позвоню.
— Проще спросить сейчас.
— Некоторые, может быть, еще спят.
— Разбудите. — Ребус выдержал паузу. — Пожалуйста.
Соумс на секунду задумался, затем уперся ладонями в столешницу и начал вставать.
— А пока вас нет, — добавил Ребус, — нельзя ли нам переговорить со Стефаном?..
Когда Соумс закрыл дверь, Кларк придвинулась к обогревателю и стала греть руки.
— Ты можешь себе такое представить? Работать двадцать четыре часа в сутки в любую погоду?
Ребус обошел бытовку, просмотрел правила безопасности, прикнопленные к пробковому щиту, и письма с бланками, пачкой лежавшие рядом со словарем. Тут же было зарядное устройство, хотя телефона он не увидел. На календаре — фотография светловолосой модели на ярко-красном мотоцикле.
— Наконец-то пошла работа, — проговорил он. — Это уже кое-что, при наших-то успехах.
— И что ты думаешь?
— Она никак не могла пройти здесь незамеченной.
— Может, она сделала крюк по полю.
— С какой стати?
— А чтобы работяги не приставали. — Она посмотрела на него. — Такие вещи все еще случаются.
— Тебе виднее.
— Да, лучше. — Она оглядела бытовку. — И чем, по-твоему, они здесь занимаются в пересменок?
— Я думаю, выпивают, играют в карты и смотрят порнуху.
— Тебе виднее, — проговорила Кларк в тот момент, когда металлическая дверь распахнулась.
На пороге возник человек лет сорока с небольшим, с сединой в волосах и недельной щетиной. Он встретился взглядом с Ребусом.
— Привет, Стефан, — сказал ему Ребус. — Я надеюсь, ты держишься от греха подальше?
Стефан Скилядзь прожил в Шотландии бо́льшую часть жизни и три года из этой части провел в тюрьме за нападение, совершенное после суточного пьянства в квартире дружка в Толлкроссе. Ребус в то время работал инспектором и давал показания в суде. Скилядзь не признал себя виновным, несмотря на кровь на одежде и отпечатки пальцев на кухонном ноже.
Они втроем сели вокруг стола, и Кларк выслушала эту историю от Ребуса. Когда он замолчал, Скилядзь нарушил молчание вопросом:
— Ну и какого лешего вам надо?
Кларк ответила, толкнув к нему через стол фотографию Аннет Маккай:
— Она пропала. В последний раз ее видели в Питлохри — хотела поймать машину, чтобы ехать на север.