Чары воительницы

Хелена погрозила ему пальцем:

— Отважная попытка, но нет.

Он пожал плечами:

— Во всяком случае, я не предложил тебе синяки на моей заднице.

Хелена укоризненно ткнула его в грудь, так что Колин упал на кровать.

Он ответил легким толчком в ее плечо.

Она изумленно открыла рот и снова толкнула его.

Он потянул ее за волосы.

Она схватила его за запястье, борясь со смехом.

Он поднялся, чтобы быстро чмокнуть ее в губы.

Она зарычала на него.

Он поцеловал ее снова.

— Прекрати это, ты…

Он прервал ее еще одним поцелуем.

— Ты жулик, что ты…

Потом еще одним.

— Перестань!

Ее слова опровергала улыбка.

И еще одним.

Хелена попыталась крепко сжать губы, но смех все равно вырывался сквозь них.

Шестой поцелуй был почти невозможен, так сильно она смеялась. Вместо этого Колин коснулся ее шеи. Но хитрая девчонка отомстила, когда он зарылся лицом в сладкую кожу под ее ухом. Ее озорные пальцы нашли его ребра и начали щекотать.

Руки Колина тут же прижались к бокам, и он безуспешно попытался поймать запястья Хелены, выдохнув в ее шею. Он снова попытался поймать ее руки, но она была проворна, как пчела, жаля его там и тут, находя его самые уязвимые места. Вскоре его задыхающийся смех присоединился к ее смеху, пока ему, наконец, не удалось поймать ее запястья. Он перекатил Хелену на спину и просиял, торжествуя победу.

— Ты, — сказал Колин, улыбаясь, — плохая, очень плохая девочка.

Хелена попыталась вывернуться из его рук, но без особых усилий, и вот тут он понял секрет ее удовольствия. Хелена не любовница. Она воительница. Что горячило кровь Хелены, так это битва. Ключ к завоеванию ее сердца был в том, чтобы сражаться с ней, и словами, и действиями. Она любит драться, любит возбуждение и агрессию. Колин улыбнулся. Он может подарить ей битву всей ее жизни.

Глава 14

Хелена, пьяная от смеха, не могла достаточно долго гневаться на этого мошенника за то, что он целовал ее против ее воли. Верно, она уже нашла свою месть, когда обнаружила, что Колин так же боится щекотки, как она. Но сейчас, запыхавшаяся и с кружащейся головой, она обнаружила, что его авансы не так уж нежеланны. Действительно, какая-то часть Хелены, вероятно, та самая «плохая, плохая» часть, капризно мечтала устроиться как можно ближе к нахальному прислужнику.

Ее кровь закипела, сердце забилось чаще. Хелена улыбалась, чувствуя себя так же, как после хорошей драки на мечах, — как будто она сияла светом сотни свечей.

Она могла бы сбежать от Колина, если бы захотела. Но она хотела только наполовину. Ничто в жизни Хелена не любила так сильно, как сражение с достойным противником.

Она заерзала, когда он опустил к ней голову и его влажное дыхание коснулось ее уха.

— Ты, — пробормотала Хелена, — отвратительное животное.

Колин ответил рычанием и укусом в ее шею.

Она удивленно вздохнула.

— Да, я животное, миледи, — согласился он, — и я тебя сожру.

Колин игриво стал делать вид, что грызет ее горло. Хелена извивалась под ним, захваченная в странном положении между смехом и желанием, и была не совсем уверена, что ищет избавления.

— Я разнюхаю твои самые прелестные места. — Колин стал шумно нюхать ее шею и уши, заставляя Хелену визжать. — И наемся твоею трепещущей плотью. — Он прикусил мочку ее уха, распаляя ее желание, как искра атакующего меча. — Я погружусь зубами в твою нежную шею и выпью из тебя саму жизнь.

Колин провел языком по пульсирующей вене под ее ухом, и Хелена затрепетала, когда искры мгновенно разгорелись в пламя.

— Нет, — выдохнула она.

— О да, — возразил он, легко водя языком по краю ее уха.

Хелена окаменела от пламени, мгновенно хлынувшего в ее кровь.

Тогда она стала с ним бороться, или, по крайней мере, она думала, что борется. Она извивалась под ним, сжав руки в кулаки. И все же, когда Колин отпустил ее запястья, и она смогла бы оттолкнуть его, она вместо этого толкнула его в грудь с силой, равной ребенку, отодвигающему занавеску.

— Нет.

— Да. — Пальцы Колина вплелись в волосы Хелены, а он продолжал целовать ее щеку. — Ах, вот еще отборное местечко.

Он жадно прильнул к уголку ее рта, как будто упиваясь ее вкусом. Потом он нежно поймал ее нижнюю губу зубами.

Хелена не собиралась целовать Колина. Это было случайно. Она робко коснулась губами его губ, один раз, второй, достаточно невинно. Но потом ее язык вынырнул, чтобы попробовать его рот, и Колин коснулся ее рта в ответ. И вдруг Хелена уже не могла остановиться. Если он был голодным зверем, то она была такой же ненасытной. Она набросилась на его рот, прижималась губами, сосала и лизала, требуя его ответа с такой страстностью, что невольно укусила его.

Колин отпрянул.

— Полегче, миледи, — с усмешкой заметил он. — Ну и кто теперь животное?

Его замечание на мгновение оглушило Хелену. Матерь Божья, что с ней такое? Она же должна бы отбиваться от него. Что, ее кулаки запутались в его рубашке?

А потом рот Колина снова опустился на ее губы, нежный, приглашающий, и все беспокойства Хелены растаяли в тумане желания.

Как будто прикосновения его губ было недостаточно, чтобы все ее чувства пошатнулись, его рука стала скользить по ее шее, по плечу, вниз по рукаву. Везде, где Колин касался Хелены, ее кожа как будто оживала, как мех кошки в метель. Он ласкал изгиб ее талии, и даже через рубашку она чувствовала жар его ладони. Она задержала дыхание, а его рука стала медленно пробираться вверх по ее ребрам, пока его палец не коснулся груди.

Хелена оторвалась от его поцелуя.

— Нет, — выдохнула она, чувствуя его намерение.

— Да, — заверил он ее.

И все же Колин остался там, глядя в ее глаза, улыбаясь, нарочно водя взад-вперед у нее под грудью, дразня Хелену, пока она не подумала, что сойдет с ума от желания, потому что ее сосок начал болеть от жажды его прикосновения.

И, Боже помоги ей, в конце концов, она выгнулась навстречу ему, жаждая этого контакта.

Только после этого Колин продолжил. Нежной рукой он приподнял грудь Хелены снизу, взвешивая в ладони ее податливую тяжесть.

— Такая аппетитная, — пробормотал он.

Потом он наконец-то провел пальцем по ткани над ее напрягшимся соском.

Хелена вдохнула, когда желание взорвалось в ее теле дождем искр, целящихся в ее грудь и в обжигающее место между ее бедер.

И все же это было только начало. Колин опустил голову, чтобы прошептать ей в ухо:

— Ах, еще одно восхитительное местечко.

Он все еще водил большим пальцем по ее соску и нырнул кончиком языка в ее ушную раковину, и это было похоже на то, будто бы Хелена коснулась меча, только что вынутого из тигля. Она вздрогнула от этого потрясения. Она крепко зажмурила глаза, страстно желая и в то же время ненавидя это сильное ощущение, корчась и качаясь в волнах наслаждения между отчаянием и экстазом.

Не думая ни о чем, Хелена стонала, и наслаждалась, и страдала, и все равно отчаянно жаждала чего-то большего. Дыхание Колина, нежно обдувающее ее ухо, посылало пьянящий трепет сквозь все ее тело. Ее сосок набух, достигнув почти болезненного напряжения. А ее кожа стала такой горячей, что Хелена стала срывать с себя одежду, желая поскорее расстаться с ней.

Колин, должно быть, прочитал ее мысли, потому что в следующее же мгновение его рука оставила свою пытку, чтобы развязать шнурки ее платья.

— Нет! — запротестовала Хелена, хватаясь за корсаж, хотя ее своевольные пальцы помогали развязывать шнурки.

— О да, миледи.

Раньше Хелена считала его прикосновение теплым, но ничто не могло сравниться с тем жаром прикосновения плоти к плоти, когда рука Колина ласкала ее. Хотя его ладони были мозолистыми от меча, его ласка была поразительно нежной, когда он гладил ее грудь, а потом чувственно сжал сосок.

Пальцы Хелены цеплялись за его рубашку, и она льнула к нему, как к дикому боевому коню, утопая в волнах желания.