Страница 41 из 100
МЕТЕЛЬНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ Я весела, Хоть из села Ушел он воевать. Черна изба, Дымит труба, Пуста моя кровать. Он в щеку бил, Да щеголь был, Он песни распевал. Что вспомнить мне? Герань в окне, Луну да сеновал… В других домах Лукавых свах Ковровые платки. А на меня Из-за плетня Косятся мужики. Скучать начну – Ногой качну У печки колыбель: «Спи, мой сынок, Пусть наш порог Засыпала метель! Пусть в окнах пыль, Ведь ты бобыль, Как цветик полевой. Не плачь… Молчи… Слышь, на печи Скребется домовой? В глухой ночи Он кирпичи Считает – раз, дня, три Ведь есть у них, У домовых, Свои календари. И два, и три, А там, смотри, И двадцать лет пройдет, А домовой Над головой Счет кирпичам ведет». Плеснет метель, И колыбель Опять качнется вбок… Но кто вздохнет, Но кто споет (Не о тебе ль, сынок?): Он в щеку бил, Да щеголь был, Он мне не дал кольца… Что вспомнить мне? Туман в окне, Прощанье у крыльца… ЛЕТО ГОСПОДНЕ Черный год не увидел лета: Оно покинуло мир. От домов уцелели скелеты Над воронками мертвых дыр. А в улицы-катакомбы И воя, и рокоча, Как кегли, летели бомбы, Взрывая вихрь кирпича, Рыча, рокоча, и воя, Взметая, взвивая прах, Как будто сердце живое Искали в рваных домах. Не прежний, не наш, не добрый – Свирепый, слепой Господь Ломал железные ребра, Крушил бетонную плоть. Но сердца найти не мог он Оно скатилось давно Из выбитых черных окон На двор, на гнилое дно. Там, в последней забившись щели, Музыкант ютился, горбун. У охрипшей виолончели Не хватало басовых струн. И она истошным дискантом Фальшивила о тоске. Виляя трехцветным бантом На мировом сквозняке. НОВЫЙ ГОД(Оккупация) От барака до барака. В лужах раздвоясь. Фонари горят из мрака. Освещая грязь. Чаща проволок колючих. Голод. Холод. Тьма. Пролетает в низких тучах Черная зима. Что мне ткет судьба-ткачиха? Нити не видны. Новый год крадется тихо Вдоль слепой стены. Не устал винтовкой звякать Сторож у ворот. Полночь бьет… Не надо плакать – Это Новый год! ВЕРСАЛЬ1 Как будто они не бывали, Те годы, тот ужас и смрад: Опять фейерверки в Версале И в праздничных залах парад. Давно ли в смертельной тревоге Дрожала от залпов земля, Вдоль старой версальской дороги Сгорали дотла тополя?.. Проносятся бритые бритты В рольс-ройсах на праздник ночной, И топчет дворцовые плиты Пруссак с необъятной женой… Но раны вчерашние живы, Не зажили шрамы от пуль. В канавах, заросших крапивой, Лежал партизанский патруль. Из каждой ложбинки и щелки Гремели разрывы гранат, И сыпались градом осколки На липа мальчишек-солдат, На черные, потные лица (А в рот набивалась земля)… И снова Версаль веселится, С врагами веселье деля. Сейчас на гигантском помосте, В сверкающем вихре ракет, Увидят залетные гости Военный французский балет… 2 С трудом на глухом перекрестке Мы в каменной нише найдем Непрочно прибитые доски, Размытые долгим дождем. Здесь с каждою буквой истертой, Как будто идущей ко дну Уходит из памяти мертвый, Когда-то спасавший страну. Еще иногда позолота Блеснет кое-где с высоты, Еще с благодарностью кто-то К доске прикрепляет цветы, Но только всё реже и реже: Дорога сюда далека… Весеннею зеленью свежей Прикроется скоро доска, И спрячутся скромно во мраке От глаз угловых фонарей Французские Пьеры и Жаки И с ними наш русский Андрей… Как розу надгробную, музе Я имя его отдаю: Пусть знают в Советском Союзе О русских, погибших в бою. Пусть знают о том, что на свете, Сквозь кривду, развал и разлад, Росли эмигрантские дети И выросли в русских солдат. Связали и крепкие нити С Россией – плела их война… Храните, храните, храните Угасшие их имена. И младшеньким детям, и дедам Пошлите отрадную весть: Вели партизаны к победам За мир, за свободу и честь. И в зареве дальних пожарищ, Глотая свинцовый туман, Шел с ними их русский товарищ, Шел к смерти Андрей, партизан. О люди, когда-то вы знали, За что эта кровь пролилась… И в пышных гостиных Версаля Расходятся гости, смеясь. О страшном, об огненном годе Ни слона, ни памяти нет. Но нет и страшнее пародий, Чем этот военный балет! 1950, Париж