Страница 37 из 100
ВЧЕРАШНИЙ ДЕНЬ Скажи мне, ночь, скажи мне, лес, Куда вчерашний день исчез? Он был так жив и ощутим, Но что же, что случилось с ним? Едва рожденный, жить хотел, И не сумел, и не успел… И нет страшнее для меня Скоропостижной смерти дня. ДВА КОРАБЛЯ Два корабля уходят в плаванье. Прощай, земля! Они всю зиму спали в гавани, Два корабля. Два корабля, друг с другом схожие, Как близнецы. Звучит призывно и встревоженно: «Отдать концы!» Двум кораблям сегодня велено Уйти вдвоем, А под луною море зелено, Как поле днем… Они уводят в путь назначенный Свою мечту И в лад покачивают мачтами, Бортом к борту, Плечом к плечу, путями водными, Судьбу деля. Ушли… Но не были свободными Два корабля. И на распутье, на развилине, Прости-прощай! Их разлучили и закинули Из края в край. Кто помнит, сколько длилось плаванье? В броне из льдин, Холодным утром, к старой гавани Пришел один. (Тут оговорка: одиночество Живет внутри!) Я знаю, что смотреть не хочется, Но посмотри: Резцом зимы из льдины высечен, Он, сквозь бурун, Брал на буксир одну из тысячи Рыбачьих шхун. Разбитая, с дырявой палубой И без руля, Она ждала подмоги жалобно От корабля. И с безымянной, с неизвестною, На долгий срок, Он, как жених, вошел с невестою В глубокий док. И это – всё… Где им оплаканный Близнец-беглец? Конец, хотя не одинаковый, Всегда конец. Он шел морями, океанами, В тайфун и шквал, Устал бороться с ураганами И плыть устал. Нет, не найти душе отдушины, Мечте крыла: Ведь паруса, жарой иссушены, Сгорят дотла. Жары расплавленной владычество (А в трюмах – груз), Тропическое электричество В стадах медуз, Осколки островов, с их пальмами, С сухой тоской, И где-то далеко оставленный Корабль другой… На карте, солью волн пропитанной, И вкривь и вкось, С водою горе лабиринтами Переплелось. Лжет компас, бурей размагниченный, Разбит штурвал, Но хлынул, с силой необычною, Девятый вал, А там, за ним, поля зеленые, Как при луне, И льнет, разбегом утомленная, Волна к волне. И если что-то в них неладное — Изъян, порок, – Так хороши вода прохладная И ветерок, Что в полночь, волнами притянутый (Или судьбой), Вошел в их круг корабль обманутый, Полуслепой. Там, на просторах атлантических. Средь синих вод, Подрагивает и колышется Водоворот. На сотни миль растянут яростно, Он, спазмой скул, Хватает жертвы; клочья паруса, Тела акул, Рыбачью сеть и лодку гиблую, И рыбака, И судно, что в тумане прибыло Издалека. Саргассова пучина кружится, Гигантский спрут, И водоросли пенным кружевом В нее текут, И, в прядях собственных запутаны, Взасос, вприсос, В свое кружение влекут они, Что привелось… И это – всё. Никто не спас его, Не шел на зов: У моря страшного, Саргассова, Нет берегов… Пишу стихи себе на горе я: «Что скажет свет?» Следа людей в моей истории Как будто нет! Ни капитана, ни героики, Ни рулевых. А где же все матросы – стоики, В морях ночных? «Как будто»… Этим много сказано, Но под луной Всё существующее связано Душой одной. И входят в цепь одушевленную Сама земля, Водоворот, вода зеленая Два корабля… Два корабля… УГОЛЕК Рдеет в печке уголек… Берег солнечный далек…. Всё забудется, пройдет, Всё когда-то заживет… Белый дом… Июньский день. Длинных пальм косая тень, Моря дымный хризолит… Не прошло? Еще болит? В печку мрак заполз и лег, Жив мой красный уголек! Заколочен белый дом, Я живу теперь в другом, В сером, в темном городском… Для чего ты жар берег, Непогасший уголек? В Черном море шли — прошли, Не вернулись корабли. ДВЕ РАДУГИАтлантический океан. 1963 Корабль не шел. Шли две большие радуги По усмиренной грозами воде. Они переливались и не падали, Они возникли неизвестно где, Из сердца океана дымно-синего… В пространстве без начала и конца, Они спокойно к кораблю придвинули Два фосфорических полукольца. Темнел туман, горячий и недышащий, До сотворенья мира был такой… Шли радуги… Мы их шагов не слышали, Мы очутились под двойной дугой, И побежали, вдоль безлюдной палубы, Мерцанье семицветного огня… Таких ворот я без тебя не знала бы, А ты в них не вошел бы без меня,