Страница 36 из 100
АЙ-ПЕТРИ Почему из всех времен, Всех названий, всех имен. Только это, только это, Днем и ночью, в стоне ветра, В плеске ливня… Почему? Отойду, – с собой возьму Раздающееся в ветре Голос, эхо, зов: «Ай-Петри…» Мне Ай-Петри незнаком: Не рассказывал о нем Никогда, никто, ни разу. Но услышу «Ай» – и сразу Близко-близко – сумрак, тучи, Рыжий мох, седые кручи, Как щиты богатырей. Ветер рыщет, входа ищет В это дикое жилище, Без ворот и без дверей. Пусть о нем не говорят: Всё покажется мне ложью. Я сама пришла к подножью Древних гор, где встали в ряд Скалы, сны, пласты туманов, Крылья каменных химер… Тихо входит Гулливер В город спящих великанов, Тихо входит грусть моя В город дремлющих утесов, И стоят вокруг меня, Льдом позванивая, сосны. Как ушей ни зажимай, Бьют часы и вторит ветер. Первый час воскликнул: «Ай!.» «Пе – три…» – отзовется третий. ПОЧТИ… Поэт на языке богов Почти коснулся откровенья Но нет морей без берегов, Полета без сопротивленья. И слова нет, как ни зови Его из глубины сознанья, Для абсолютности любви, Для беспредельности страданья. БЕРЕЗА Мне будет жаль расстаться с нею, Она всегда была верна. С утра кивала мне она, В окне раскрытом зеленея. Когда бессонница меня Звала к стихам глубокой ночью, Светясь от лунного огня, Как бы зажженная нарочно, Свечой серебряною став, Береза, не сгорая, тлела, И отражение, упав В мою тетрадь, в тетради пело! Чернели на ее коре Пометки клинописью древней. Писала ли она сестре, За тридевять земель, в деревню, В Россию дальнюю мою? Любила ли, как я люблю? Зимой, веселые подруги, Которым дорог снег-снежок, Она – в густые хлопья вьюги, Я — в оренбургский мой платок Закутанные, жили рядом, Она – в саду, и я – в окне. То, что недавно было садом, В сплошной тонуло белизне, И одиноко, в целом мире, В холодной пустоте вдвоем, Не в русской ли бескрайней шири, Казалось, обе мы бредем? В стране нездешнего мороза, Качаясь тихо на ветру, Искала ощупью береза Свою похожую сестру, И не нашла… Снега растают В саду, с которым я прощусь. Покорная, береза знает Заранее разлуки грусть… А я, уйдя навек отсюда, Не раз, на утренней заре, Читать березам русским буду Стихи о дальней их сестре. Всю клинопись – письмо, дневник ли В простые уложу слова… Как ветви медленно поникли! Как шелестят… Едва-едва… По-своему, наверно, любят Союз неповторимый наш. Когда уйду, березу срубят, Чтобы не портила пейзаж! Ведь казни только я мешала: Где заступлюсь, где упрошу. Она не знала, что дышала. Пока я вместе с ней дышу… Березы Родины! Скажу я Всё, что стихам сказать дано. Вы не найдете в них чужую, Быть может, мертвую давно. Ее конец от вас я скрою, Мне память о живой мила! Пусть к вам придет она такою, Какою в жизнь мою вошла. БЕЗ ЗВЕЗД Нет больше звезд. Нигде. Давным-давно. Ни трепета, ни тихого горенья. Мне четверть века видеть суждено Трагическое звездное затменье. Последние просыпались дождем Над Средиземным морем, — провожая, Прощаясь навсегда. В свой водоем Их властно увлекла волна чужая. И, вместе с нею, всех моих потерь И всех разлук невыплаканных слезы. Туманы потянулись… И теперь Есть только сон о звездах, но не звезды. Из окон городов, где я жила, Любимый блеск ни разу виден не был. На крышах тяжело краснела мгла Ночного электрического неба. Когда, пересекая океан И веря в тропики (но книги лгали!), Мечтала я о звездах дальних стран, – Их не было! Они и там пропали. Их не было… Полночною порой, Высматривая, щурясь, – где вы?.. Где же?! – Увидишь мошкары белесый рой Над пальмами песчаных побережий. Так высоко и редко, так чуть-чуть Блестели точки, вкрапленные в воздух… На Родине я знала Млечный Путь И море Черное в плывущих звездах! О, путеводные! Их свет живой Не гаснет в памяти, и память рада Восстановить всё небо над Москвой И над седой громадой Ленинграда, Всю тишину, застывшую в лесах, Где, сквозь листву прорезанную рдея, Сверкали маяками в небесах Созвездья Лебедя и Водолея. Я звезды нахожу в словах письма Из Киева, из белого Урала. Их никогда не поглощала тьма, В ней ни одна из них не умирала. Переливаясь в памяти моей, Они струят лучи в мои ресницы, И в россыпи негаснущих огней, Быть может, Родина опять приснится, Но прежде чем от жизни отойти В глубокий сон, как в бытие второе, Как в отраженье Млечного Пути, Я чужеземное окно закрою.