Люблю тебя сильно-сильно

Сережа присел рядом и тщетно пытался разглядеть в голубых Виолеттиных глазах то, что он видел в юности. Затем его рука скользнула во внутренний карман своего жилета из которого он извлек пожелтевший, перепачканный, сложенный несколько раз клочок бумаги.

- Летта, маленькая моя, что ты такое говоришь? Такая любовь как наша не может бесследно исчезнуть. Я люблю тебя так же сильно, как и тогда, даже еще сильнее, а если ты о Таньке… я ее никогда не любил, так… Я с ней обязательно разведусь, и мы обязательно с тобой станем счастливы, как когда-то мечтали.

Сережа крепко сжал руку Виолетты, словно пытался выдавить былые чувства, а потом вложил в нее пожелтевший лист. Летта догадывалась, что он ей подсунул одно из тех страстных писем юности, но торопливо и настойчиво вернула его обратно.

- Сережа, на чужом несчастье своего счастья не построишь, это твоя супруга точно знает, а я и пробовать не стану. Мы любили друг-друга, и это было прекрасно. Я никогда не забуду эти дни и ночи, которые провела с тобой. В моем сердце всегда будут жить твои пылкие признания, а губы всегда будут помнить твои горячие поцелуи, но ничего уже не вернешь.

- А как же – Сережа суетливо развернул то, что минуту назад вложил в руки Летты , и первые строки ее первого армейского письма полились ручьем. – «Привет, мой любимый Сереженька. Не прошло и дня с твоей службы, как я уселась за написание письма. Если б ты только знал, как я скучаю... Не проходит и минуты, чтобы я не подумала о тебе. Не проходит и секунды, чтобы я не вспомнила наши свидания, наши признания, обещания, поцелуи и объятия. Как же сильно я тебя люблю. Как же мне хочется прижаться к твоей крепкой груди и услышать стук твоего сердца и шепот нежных губ. Как же я скучаю за твоими сильными руками и полном любви взгляде самых прекрасных карих глаз…» Как быть со всем этим, ведь это все было?! Летта, но ведь еще не поздно. Нам ведь не по сто лет, – во взгляде черных глаз Летта отчетливо читала мольбу.

- Сереж, ты пойми, никогда не бывает поздно… бывает – уже не нужно. Да и к тому же после этих слов было и много других, о которых я не хочу даже вспоминать. Ты будешь всегда любить ту, которая любила тебя больше всего на этом свете и писала такие прекрасные строки. А она всегда будет любить того, кто глядя ей в глаза холодной декабрьской ночью прокричал «шалава», а сейчас носит у сердца ее искренние признания. Это неизменно, как ночь и день, как лето и зима, как утро и вечер, но это ОНИ будут любить друг-друга, а не мы. Ты ведь даже не догадываешься, чем я жила все эти годы. Ты не знаешь, как закалялся мой характер, и кем я вообще сейчас являюсь. Ты любишь ТУ наивную девчушку, а я уже не та.

- Но ведь... – Сережа из последних сил пытался возразить, но Летта прикрыла его рот своей ладонью.

- Сереженька, я всегда буду любить тебя, но только в своем прошлом. В самых теплых своих воспоминаниях. Да и неизвестно, что было бы с каждым из нас сейчас, если бы не произошло все так, как произошло. Ты когда-нибудь задумывался об этом?

- Ты еще спрашиваешь? – Сережа аккуратно вложил пожелтевшее письмо в свой потайной карман и продолжил. – Да я не устаю об этом думать изо дня в день, что просто сводит меня с ума. Я каждый день вижу наш дом, наших деток, наше счастье, и проклинаю себя за то, что лишил самолично себя всего этого. Кстати Димка как уехал в Москву на заработки, так больше и не объявлялся, прям как ты. Я даже грешным делом начал думать, что он тебя смог разыскать и вымолить прощение, и вы живете счастливо, посмеиваясь над Серегой лопухом. Не смотри на меня так, это было в самые критические моменты моего безумия и одиночества. А оказалось, что он в Москве неплохо устроился, даже женился и счастлив в браке. Не то что я… Жена, кстати говоря, на тебя очень похожа, папа говорил. Ему фотографиями внука как-то хвасталась тетя Маша, а заодно и невесткой. Так папа незамедлительно поставил меня в известность, что жена Терехина точь в точь наша Летта. Вот и получается – тот, кто лишил меня моего счастья, прекрасно варится в своем. А ты говоришь – на чужом несчастье…

- Я рада, что хоть у Димы все хорошо сложилось, а то ведь я до сих пор в шоке от Огурцовой… Да и Танька твоя несчастлива по твоей милости, и о Валерке рассказала, жуть просто. А ведь неизвестно, как бы жилось нам, может измотанные бытом мы бы с тобой жили так же, как ты сейчас живешь с Танькой? Сомневаюсь, что напахавшись, словно лошадь, мне было бы дело до романтики. Ни для кого не секрет, что быт убивает любые чувства, а на фоне безденежья еще больше. Возможно к этому возрасту мы уже даже развелись, или тихо ненавидели друг друга. Или же просто проклинали тот день и час, когда решили сплести свои судьбы воедино.

Летта не боясь говорила то, что думала, зато эти слова просто шокировали Сережу и перевели его в режим «повышенных тонов».

- Ты не сравнивай нас с тобой и нас с Танькой! О каких чувствах ты говоришь?! Залетела она, вот я и женился! Ребенок-то в чем виноват? Безденежья в нашей с тобой семье точно не было бы, я бы не позволил себе такого. Я бы из кожи вон вылез, а обеспечил нашу жизнь, ты бы никогда ни в чем не нуждалась и не пахала, как проклятая, уж поверь. А быт… все живут в этом быту и некоторые, это я сейчас имею ввиду твоих и своих родителей, даже счастливо.

Слушая пылкие речи Сережи, Летта понимала, что он не врет, что все было бы именно так, но теперь-то какая разница как бы оно было? Все есть так, как есть.

- Сереж я, если честно, не хочу более копаться в этих «если бы» да «ка бы». Случилось все так, как случилось, причем очень давно. И тебе стоит для своей нынешней семьи стараться так, как ты бы старался для нашей, ведь это все равно твоя семья и твои дети, вне зависимости от того, кто их мать. Ты правильно сказал, дети ни в чем не виноваты. А чтобы окончательно развенчать твои мечты и фантазии по поводу «НАС» я хочу тебе честно признаться, что приехала сюда только по одной причине, мне хотелось увидеть твой взгляд именно с такими эмоциями и с таким кричащим – «Я так обо всем сожалею, я так хочу все вернуть вспять». Но получила гораздо больше. Я все годы подсознательно жила только этим моментом, но получив, поняла – мне это все уже неважно и ненужно. Костер, который я искусственным образом поддерживала благодаря обиде, но уж точно не любви, в глубине своей души, погас навсегда. А из пепла ты ничего не сможешь возродить, как бы ни старался. Да и не нужно ничего возрождать.

Говоря все это, Летта чувствовала себя умудренной опытом женщиной, и откуда у нее все это берется? Такие взвешенные и осмысленные слова. Такие правдивые и глубокие мысли. Глядя на раздавленного в пух и прах Сережу, девушка отчетливо понимала, что у него сейчас возник лишь один вопрос – «Как жить дальше?» Он, скорее всего не знал, что теперь делать со своей жизнью потеряв ориентиры в виде юношеской любви навсегда. И она не ошиблась.

- Летта, а что же теперь? Как мне жить дальше? Я ведь все эти годы только и держался на плаву благодаря своим мечтам о тебе, и о том, что все еще возможно… Что наше потерянное счастье можно вернуть, что наши искренние чувства оживут с новой силой и страстью… Как быть дальше, если ты не оставляешь ни малейшего шанса? – Сережа был совершенно растерян, как ребенок, у которого забрали любимую игрушку и он в первые несколько минут пытается понять – «Что это было?»

- Что за глупые вопросы. Что значит «как»? У тебя двое прекрасных малышей, жена, которая не смотря ни на что тебя любит и простит тебе все годы дурмана, я видела это в ее глазах, кому как не тебе знать как жить дальше, и чем? – если бы у нее были дети, она бы точно не задавалась подобными вопросами, но она женщина.

- Но ведь я так сильно тебя люблю… – словно последний крик души, из губ Сережи сорвалось тихое признание.

- Никто не запретит тебя любить меня, но ты любишь меня в прошлом, как и я тебя, а жить нужно настоящим. Скоро ты все это осознаешь, и как я, освободишься. Захочешь стать счастливым в настоящем, а не будешь наслаждаться лишь счастливыми воспоминаниями. Сережа, поверь, это прекрасно жить не оглядываясь. Я вот всего несколько часов провела в таком состоянии, а кажется, что всю жизнь только об этом и мечтала, о легкости и свободе от оков прошлого. В своем сердце ты можешь оставить укромное местечко для меня, для воспоминаний обо мне, но большую его часть освободи для семьи, они нуждаются в этом и с удовольствием заполнят это пространство. Детям нужна отцовская любовь, а жене – муж. Так что тебе ничего не мешает дать всем то, на что они заслуживают. Выплесни свою любовь на них, а не томи в сердце для той, которой она уже не нужна.