Перс

- Временно, - хохотнул Мишка.

- Это почему? Зарплата маленькая?

- Немного, конечно - даже двадцатка не набегает. Но не деньги главное... Я то тут, то там - что-то везде быстро надоедает. Никак не найду дела по душе, вот и прыгаю с одного места на другое. Где и кем только я за эти годы ни поработал - всего и не упомню уже.

- Почти двадцать тысяч рублей в месяц? - уточнил Алексей.

Михаил неверно истолковал его удивление:

- Ага, если считать "грязными". А после всяких вычетов на руки получается 15-16. Понятно, что на такие гроши не развернешься; вот подыщу более денежное место и свалю. Ты-то сам где трудишься?

- Я в Институте геологии и географии работаю, - поморщившись от тягостного предвкушения следующего вопроса, ответил Бронников.

- А, науку двигаешь? Полезное дело. Что, по деньгам-то там нормально выходит?

Обреченно вздохнув - мол, так и знал, - Алексей заюлил, не желая прямо говорить о своих доходах:

- Ну, в принципе, если кто гранты получает, или по хоз-договорам работает, тот, конечно, зарабатывает нормально. Да еще вот несколько лет назад ввели рейтинговую надбавку за публикации - тоже неплохое подспорье, особенно если статью напечатать в международном журнале. Так что - да, в науке можно весьма неплохо получать, если плотно этим делом заниматься... А ты как, обзавелся семьей или нет?

- Не, не созрел я еще для оседлой жизни, - снова развеселился Мишка. - Мне и так хорошо: сегодня одну гуляю, завтра - другую. А то там еще дети пойдут, не дай Бог, пеленки, распашонки, стирка, глажка... А ты сам-то семейный?

- Да, - чувствуя почему-то неловкость, подтвердил Алексей, хотя прежде он всегда вроде бы испытывал если не гордость, то по меньшей мере удовлетворение при мыслях о своей семье. - Дочка подрастает...

- Ну, поздравляю, - с неизменной улыбкой произнес Михаил не то с одобрением, не то с сочувствием в голосе.

- Порошок стиральный вот надо прикупить, - будто оправдываясь, сказал Алексей и взял, не глядя, ближайший пакет. - Ну ладно, пойду я... а то ждут меня. Бывай, Миха!

- Покедова, - осклабился Мишка. - Заходи как-нибудь под конец рабочего дня, около девяти. Может, успеешь меня здесь еще застать - посидим, пивка попьем.

- Непременно, - пообещал Бронников, твердо решив, что ближайшие полгода-год он в этот магазин - ни ногой.

По дороге к кассе Алексей поглядел на взятый порошок - увы, не самый оптимальный вариант, дороговат. Однако возвращаться за другим он не стал; прихватив со стеллажа упаковку с губками, расплатился на кассе и поспешил выйти на улицу.

Шагая дворами к своему дому, Алексей пытался понять, почему эта встреча так выбила его из колеи. Часом раньше, повстречавшись с Темкой, он испытал к тому чувство уважения: состоятельный, серьезный человек, добившийся в жизни многого трудом, умом и с помощью немалой доли удачи, конечно. А Мишка - как был оболтусом, так им и остался... но почему же тогда живет лучше Алексея и в ус не дует? Внезапно Бронников в полной мере ощутил всю несправедливость этого мира; похоже, злая судьба его обделила чем-то важным, очень нужным, что есть у других, и нет у него. Но что? Хорошая семья, нормальное жилье, небольшой, но стабильный доход, - чего не хватает для душевного равновесия? Еще денег? Свободы? Любовницы?

И тут, словно в ответ на его мысли, в двадцати шагах впереди из ближайшего двора на улицу в обнимку вышла парочка - стройная шатенка с развевающейся по воздуху гривой каштановых волос и чернявый коренастый парень в кожанке и остроносых туфлях. И Алексей в этот день встреч уже почти не удивился, мгновенно узнав в девушке свою прежнюю возлюбленную Анну.

Рефлекторно развернувшись на 180 градусов, Алексей сделал вид, будто ищет что-то во внутреннем кармане курточки, а сам краем глаза наблюдал за парой. Те, занятые друг другом, обратили на Бронникова не больше внимания, чем на любого другого прохожего. Несомненно, Анюта его не заметила; дождавшись, пока они направятся вдаль по улице, Алексей круто повернулся и пошел в другом направлении, сердито распинывая шуршавшую листву.

"И что она нашла в этом хмыре? - с неприязнью думал он, шагая окольным путем к своему дому, до которого оставалось минут десять ходьбы. - Деньги, наверное; больше нечего... Только сомневаюсь, что это пугало способно честно трудиться. Сразу видно - гопник какой-то". Все не понравилось Алексею в новом кавалере Ани - и внешность экспрессивного южанина, и кожаная, с обилием заклепок куртка а-ля девяностые, и особенно дурацкие блестящие туфли с острым приподнятым мыском. К этой модной в последние годы форме обуви, делающей людей похожими на клоунов, Бронников был нетерпим с момента ее появления.

С Анной их связывали три года очень тесных, почти семейных отношений. Много что можно было припомнить из того времени, и некоторые особо пикантные моменты до сих пор живо будоражили воображение Алексея. И расстались-то они как-то нелепо, можно сказать, случайно. Поссорились в очередной раз перед командировкой Алексея на Алтай... Они всегда временами ругались, но, как известно, милые бранятся - только тешатся, и каждая размолвка просто была началом нежного и чувственного примирения. А тут поцапались особенно сильно, и Аня, как обычно, заявила о своей усталости от их совершенно неустроенной совместной жизни, если можно было так назвать встречи где придется и бесконечные прогулки по улицам и паркам Екатеринбурга. Ей нужен был свой собственный семейный уголок, и не какой-нибудь, отвоеванный у свекрови в захолустном Первоуральске, или полученный в результате размена скромной двушки, в которой она жила с родителями и сестрой-старшеклассницей. Нет, она жаждала независимости в собственном, взятом по кредиту или в ипотеку жилье, или, на худой конец, в съемной квартире.

Нечего и говорить, что Алексей не мог себе позволить ни то, ни другое - ни один банк не дал бы ему кредит больше, чем на сотню тысяч рублей, исходя из восьми тысяч среднего ежемесячного дохода Бронникова на тот период. Цена самой захудалой квартиры в Екатеринбурге уже тогда перевалила за миллион; всей зарплаты едва хватило бы, чтобы снять комнату где-нибудь на окраине города - Елизавете, например, или на Уктусе. А менять свой образ жизни коренным образом, подыскивать более денежную работу Алексей не хотел... Можно даже сказать, что боялся; во всяком случае, сама мысль о том, что придется бросить все и начинать с нуля строить новую жизнь, ввергала его в ступор. Поэтому он, получив вместо романтического прощания перед предстоящими полуторамесячными полевыми работами на Алтае порцию жалоб и упреков, осерчал и "хлопнул дверью", образно говоря, поскольку дело происходило поздно вечером в ЦПКиО имени Маяковского.

Конечно, он позвонил на следующий день, и извинялся, и клялся в вечной любви, и обещал вернуться и вымолить прощенье у ног любимой... Кто знает, может, так оно бы и произошло, кабы не абсолютно случайная встреча на Алтае с Мариной - медсестрой из того же Екатеринбурга, путешествовавшей по горам в компании друзей, туристов-конников. Как ни банально это звучит, но случилась между ними любовь с первого взгляда... После полутора дней бурного романа влюбленные вынуждены были расстаться - группе Марины предстояло двигаться дальше, а начальство Алексея не желало лишаться работника в разгар развернутых исследований. Однако после возвращения домой парочка снова воссоединилась - теперь уже навсегда. Алексей через какое-то время звонил Анне, пытаясь объясниться, но нормального разговора не получилось; окольными путями, через знакомых, он потом узнал, что Аня тоже нашла себе нового ухажера. Так что сложно сказать, кто из них кого бросил - просто получилось так, что расстались.

Случилось все это два года назад, и вскоре неожиданно для ослепленных любовью молодоженов оказалось, что они очень даже удачно нашли друг друга. Марина жила одна в однокомнатной квартире, оставшейся ей в наследство от бабушки, и все, чего там не хватало - это только мужских рук для приведения ее в приличный вид. Их девятиэтажный дом стоял на Московской горке, откуда путь до Института геологии занимал самое большее двадцать минут, а до первой областной больницы, где работала Марина - около получаса. Характерами они тоже в целом сошлись, как выяснилось на трезвую голову позже, после схлынувшего дурмана медового месяца. Чего греха таить; откровенно говоря, сейчас, по прошествии ослепляющего и кружащего голову периода дикой влюбленности в Марину, Алексей даже больше стал ценить Анну, чем во время их былых отношений. Имелась в этой девушке с каштановыми волосами какая-то изюминка, особая магнетическая привлекательность, лишавшая разума и постоянно манившая к себе, словно околдованное существо или прирученное животное. А блондинка Марина была симпатичной, милой, домашней, своей, но - обычной, не вызывающей сжигающего чувства раболепного обожания и желания броситься ради нее в бездонную пропасть или шагнуть в полыхающий огонь. Если бы Анюта сейчас вдруг поманила Алексея пальчиком, он, наверное, пошел бы... Он не помышлял о том, чтобы бросить семью, нет; он бы все равно вернулся к Марине и к Вике, без которых уже не представлял жизни, но отказать Анне - нет, скорее всего, не смог бы.