Все за Куина

Морган подложила под спину подушки и рассеяно прикрыла простыней обнаженные груди. Она не отрывала от него глаз, которые при искусственном свете казались бездонными. Впервые после возвращения из музея она вернулась к теме Паслена и заговорила спокойным, намеренно неторопливым голосом.

— Ты придумал причины, по которым я ожидала найти Алекса Брэндона среди ночи на крыше?

— Только одну, — признался он, сидя на краешке кровати и надевая ботинки. — Алекс сам сказал тебе, где он будет. Немного странное место для свидания, но, как мне кажется, это настолько непостижимо, что Паслен поверит. Тем более что я собираюсь немедленно перейти к обороне.

— Потому что его не должно было быть на той пожарной лестнице? — после секундного размышления спросила Морган.

— Именно. Не забудь про хлороформ. Я поднялся на крышу для слежки за музеем, как мы и планировали, а он подкрался или за тем, чтобы проверить меня, или за чем-то мне неизвестным. Самое малое можно сказать, что он продемонстрировал недостаток доверия к партнеру. Я собираюсь показать всю глубину своего возмущения. Настолько глубокого, что теперь сомневаюсь, хочу ли поделиться с ним даже толикой жизненно-важной информации, которую получил от тебя, дорогая.

— А я-то гадала, вернемся ли мы к этой теме, — задумчиво посмотрела она на него. — Очень хорошо, если ты сможешь его увести в эту сторону. Так как я не специалист по безопасности экспозиций, что нового я могла бы тебе открыть?

Алекс наклонился и припал к ней долгим поцелуем не потому, что хотел увильнуть от ответа, а просто потому, что целовать ее становилось так же необходимо, как дышать. Когда он, наконец, неохотно поднял голову, пришлось с собой серьезно побороться. Хотелось скинуть одежду и нырнуть к ней под одеяло, и чувственный сонный взгляд ее глаз совсем не укреплял его силу воли.

Куин прочистил горло, но в голосе все равно осталась хрипотца.

— Ты сообщила мне только то, о чем все говорят, солнышко. Например, что Макс собирается разбить коллекцию и пожертвовать ее нескольким музеям еще до официального закрытия выставки.

На секунду она удивленно замерла, а потом медленно кивнула:

— Понятно. Как только коллекция разлетится по всей стране, а может даже миру, у него не останется надежды наложить руки на многие редкости.

— Точно! Немного удачи, и эти новости заставят его задуматься, по крайней мере. А если я его оценил правильно, то и начать действовать раньше, чем он планировал.

Морган снова кивнула и прикусила нижнюю губу.

— Будь осторожен, Алекс. Спешащий Паслен таит в себе смертельную опасность.

Он снова поцеловал Морган, на этот легко:

— Не волнуйся, дорогая, я смогу о себе позаботиться. Кроме того, я тебе уже говорил, что всегда приземляюсь на ноги.

Куину не хотелось ее покидать, но в то же время он горел желанием сразиться с типом, известным под именем Паслен, и отвлечь его внимание от Морган. Она не будет в безопасности, пока те жадные глаза прикованы к коллекции Баннистера.

Именно эта мысль заставила его выпрямиться и отойти от кровати, но в дверях спальни он остановился и посмотрел на Морган. И не в силах справиться с собой спросил:

— Ближе к рассвету я буду искать спокойное место, где можно склонить уставшую голову. Есть предложения?

Она медленно улыбнулась, и в ее глазах засветилась та самая правда.

— Думаю, дверной замок не трудно взломать. Есть еще окно, и раньше у тебя с ним не было трудностей. Выбор за тобой. Я буду здесь.

Учитывая искушение, Куин не сомневался, что без проблем вернется в квартиру, где его ждет Морган. Вопрос в том, как выдержать бесконечные часы до рассвета.

— Были проблемы? — спросил Куин, присоединившись к Джареду через несколько минут после полуночи.

— Ничего такого не заметил.

Когда они поняли, что Паслен обнаружил их прежнюю удобную позицию, в кратком телефонном разговоре в начале дня братья решили перенести наблюдательный пункт в другое здание. Так что теперь они встретились в офисе на пятом этаже дома, откуда хорошо просматривался музей. Это было одно из тех запасных мест, которые они подготовили еще до начала выставки.

Выдерживая обыденный тон, который, как Куин догадывался, вряд ли поможет избежать серьезного разговора с Джаредом, он сказал:

— Хорошо. Передавай привет Дани.

— Не так быстро. — Джаред взгромоздился на огромный старый стол с каменной столешницей, оставшийся от прежних хозяев офиса.

Поза явно указывала, что в ближайшее время он не собирается уходить. Свет в комнате был слишком тусклым, но достаточным, чтобы разглядеть выражение лица Джареда. Определенно мрачное.

Куин прислонился к раме окна и сквозь жалюзи начал наблюдать через улицу за музеем. Ярко освещенное со всех сторон здание казалось совершенно мирным. Куин с сожалением подумал, что помощи оттуда не дождешься. Вот если бы несколько вооруженных головорезов начали штурм…

— Алекс!

— Да? — притворяясь спокойным, он посмотрел на брата.

— Я поддерживал тебя в этой затее с самого начала, — намеренно неторопливо начал Джаред. — Обошел несколько законов, отказался от интересных поездок, потому что знал, насколько для тебя важно посадить Паслена за решетку. Пока я ни о чем не жалею.

— Я рад, — пробормотал Куин.

— Подожди. Я позволил тебе обманывать Макса, и хотя мне это не нравилось, но у тебя были серьезные причины. Я позволил тебе обманывать Вульфа, хотя прекрасно знаю, что он оторвет нам обоим головы, когда узнает правду. Но будь я проклят, если позволю младшему брату лгать и мне.

Куин не двигался и не отвечал. В голосе Джареда слышались знакомые опасные нотки. И хотя Куин был на дюйм выше брата, несколько шире в плечах и, возможно, сильнее, не было в мире другого человека, кому он хотел бы бросить вызов меньше, чем Джареду.

Особенно, когда сам не прав.

— Я хочу услышать правду, Алекс.

— Ладно, — спокойно ответил Куин. — Я и так собирался тебе сказать. Может быть не сегодня, но скоро.

Джаред вдохнул и медленно выдохнул.

— Давай.

И Куин ему все рассказал.

Следующие несколько дней Морган выглядела необычно спокойной. Практически каждое утро она просыпалась со страстным ночным грабителем в собственной кровати. Она становилась тише не потому, что с каждым прошедшим днем привязанность к Куину становилась все сильнее. Просто неохотно покидая спящего в ее постели Куина и позже обычного отправляясь в музей, Морган окружала себя спокойствием, словно надевала раковину.

Если кто-то и понимал, что за улыбкой и задумчивыми глазами постоянно работает острый, цепкий ум, об этом ничего не говорилось. Шторм посмеивалась над тем, как на Морган действует Куин (черт бы его побрал, но от одной мысли о занятиях с ним любовью у нее до сих пор подгибались колени, и кружилась голова). Макс и Вульф удивляли неожиданными замечаниями о ее новоприобретенной сдержанности и недостатке разговоров в музее, но Куин, если и замечал отличия в ее поведении, ничего не говорил.

Морган это устраивало. Она не пыталась прятать свою любовь к Куину (не имело смысла, все было слишком очевидно, словно она держала над головой огромный плакат), просто хранила молчание на эту тему. Отдалась на волю судьбы. Что будет, то и будет.

Конечно, состояние было обманчивым.

Каждый день он приходил в музей, иногда забирал ее на ланч, но чаще после закрытия музея они уходили вдвоем и проводили вместе остаток вечера, пока ему не приходило время становиться Куином. Когда утром она просыпалась, он всегда был рядом, хотя Морган не имела понятия, сколько времени он провел в ее квартире. Люкс в «Империале» оставался за ним, и Куин появлялся там хотя бы раз в день. Он не просил разрешения переехать к ней, и Морган тоже не поднимала эту тему.

Они прекрасно проводили время. Часто занимались любовью, и глубина их желания не уменьшалась со временем. Морган подтрунивала над ним до тех пор, пока он не начал учить ее вскрывать замки, хотя заявлял, что делал это исключительно ради того, чтобы произвести на нее впечатление высочайшим умением. Еще как произвел! И, как всегда, разговаривали. Морган задавала немного вопросов, но тщательно их отбирала и еще более тщательно выбирала время. Возможно потому, что он был очень напряжен из-за ловушки, казалось, Куин не замечает, что она собирает информацию по капельке, но методично.