Стальные стрелы

– Прямо перед нами, в ста метрах, таможенный пост… он в середине переправы. «Гаишники» ближе к нам… пограничники встречают машины с той стороны самые первые, они и стоят отдельно, еще дальше, прямо за таможенным постом… там охрана… вижу бойца на «вышке»… он смотрит только на подъезжающие машины… скорей всего у «погранцов» своя служба, у таможни своя. Вряд ли «зеленые фуражки» будут вмешиваться, пока не разберутся, в чем дело.

– Первой выходит группа захвата, она и «крутит» таможню, – подытожил услышанное Тима. – Сколько там человек стоит, Серега?

– Вижу трех человек… без оружия… скорей всего дежурная смена.

– Группа блокирования окружает сам таможенный пост и не дает никому оттуда выйти, а прикрытие становится между группой захвата и блокированием и смотрит во все стороны, чтобы нам не пальнули в спину… Оружие применять только согласно Закону «О милиции». Все вы его знаете, зачеты мне сдавали… Ну, вроде все. Ждем сигнала.

В душной коробке «рафика» повисло напряженное молчание. Раздвигающиеся стекла на окнах «Скорой» были выкрашены в густой плотный матовый цвет, чтобы снаружи не было видно обстановку внутри машины. Алексей не выдержал и слегка приоткрыл окно, впуская в спертую атмосферу салона теплый, но свежий воздух. Его слегка начало трясти, и он недовольно сжал кулаки, чтобы скрыть свое состояние.

Вдруг дагестанский собровец (их тоже привлекли к операции) напрягся и положил руки на автомат, лежавший у него на коленях.

– Что? – тихо спросил Тима, повернув к нему потное лицо.

– Кто-то спрашивает, что это за «Скорая» приехала. – Дагестанец помолчал, вслушиваясь: – Говорит, чтобы проверили… сейчас к нам подойдут. – Алексей все понял. В Южном Дагестане (Юждаг в просторечии), именно на этой территории, где проводилась операция, в основной своей массе проживали лакцы, и можно было с достаточной долей уверенности предположить, что среди таможенников тоже окажутся именно они, не стопроцентным составом, конечно, но большей частью, а поэтому и взять из местного СОБРа лакцев для именно вот такого случая Зернов не посчитал излишним.

– Идет? – спросил Тима водителя.

– Идет… – после паузы ответил Сергей. – Подходит к нам… без оружия. Таможенник… сейчас дверь откроет.

– Берем, – тут же принял решение кумык и отложил автомат в сторону. – Раз он без оружия… ты, – он ткнул пальцем в лакца, – говоришь ему на своем, чтобы он не кричал и не волновался. А мы с тобой, – он взглядом уперся в Алексея, – затаскиваем его в машину… только аккуратней, Леша.

Бортовая железная дверь с лязгом поехала в сторону, и в салон заглянул молодой парень в мятой, расстегнутой чуть ли не до груди форменной рубашке.

– Салам алейкум, – поздоровался с ним лакец.

Таможенник превратился в соляной столб. Лицо его приняло такое выражение, как будто он увидел каких-то чудовищ. Внутри «Скорой помощи» оказалось около десятка людей в военной форме, в масках, и все они сквозь прорези для глаз разглядывали застывшего в полной растерянности парня.

Сигнал по нервам человека проносится со скоростью шестьдесят метров в секунду, но для того, чтобы последовала реакция на этот сигнал, человек должен принять решение.

Таможенник явно не ожидал встретить в «Скорой» так много вооруженных «пациентов».

Наконец он сообразил, что ему надо сделать.

Алексей увидел, как глаза лакца приняли осмысленное выражение.

Он выдохнул и произнес:

– Извините.

Его рука дернулась, чтобы захлопнуть дверцу и этим выиграть себе несколько секунд для поспешного бегства.

Кулак Алексея удачно врезался ему прямо в солнечное сплетение, а Тима, схватив «таможню» за плечи, рывком втащил того в салон. Тут же несколько человек пришли на помощь, и парень, проехав по железному полу животом и грудью, уткнулся в ботинки пулеметчика на заднем сиденье, который, согласно диспозиции, должен выходить из «рафика» последним. Пулеметчик выдернул из разгрузки наручники и быстро сковал руки таможеннику за спиной. Собровец-лакец наклонился к пленнику, проговорил тому на ухо несколько фраз и успокаивающе похлопал парня по плечу.

Все происшедшее не заняло и трех секунд.

Положение штурмующей группы осложнилось. Этого парня могут хватиться очень быстро.

Глаза Тимы остановились на черном квадрате рации, укрепленной на пассажирском месте рядом с водителем.

– Внимание, СОБР! – вдруг четко заговорила рация. – Видите синий «КамАЗ» на посту? Номер… – И человек назвал четыре цифры …

– Видим, – сдавленным от волнения голосом сказал Серега, прижав микрофон ко рту.

– Захват, ребята, – буднично проговорил Зернов. – Захват… таможня взяла деньги… Пошли!

Старший группы быстро вытащил «стечкин» и передернул затвор.

– Пошли!!! – оглушительно рявкнул Тима (длительное нервное напряжение давало о себе знать), толкнул дверь и первым выскочил на потрескавшийся теплый асфальт.

*

Группа захвата понеслась на таможенный пост, на котором ничего не подозревающие люди из дежурной смены «потрошили» очередной грузовик.

Собровцы работали тройками. Первые два человека должны были «вязать», а третий, вооруженный автоматом, подстраховывал напарников от возможных неприятностей.

Роли уже были распределены заранее.

Алексей входил в первую группу.

Как только спецназ преодолел первые двадцать метров, Тима вспомнил об одной очевидной вещи. Он ругнулся про себя, но не выполнить это условие он не мог.

Сотрудник милиции обязан предъявить свое удостоверение и представиться при первом же требовании любого гражданина России, нравится это ему или нет, и держать этот документ в раскрытом виде, пока с ним (с удостоверением) не ознакомятся.

Для офицеров СОБРа прокуратура исключения не делает.

Но их специфика работы не позволяет слишком долго представляться.

Поэтому Тима на бегу открыл рот, хлебнул воздуха в грудь и принялся громко выкрикивать:

– Внимание! Милиция! Работает РУБОП! Всем лечь на землю! Руки за голову!

Он прокричал это три раза и потерял скорость.

Все пять человек, бегущие с ним рядом, принялись истошно орать, дублируя своего командира, и тоже сбавили темп.

Алексей не отрывал взгляда от трех таможенников, которые присели от внезапности и ошеломленно закрутили головами по сторонам, словно воришки, застигнутые на месте преступления.

Один из них быстро сунул руку в карман (Тима поднял пистолет) и выбросил на асфальт пачку денег, перехваченных резинкой.

Часовой пограничник на вышке, который сразу же упал за мешки с песком и приготовил оружие, теперь растерянно приподнял голову и убрал в сторону ствол автомата.

Именно для него и вооруженного часового были предназначены эти крики, которые разнеслись по всей окрестности.

Группа СОБРа неотвратимо приближалась к своей цели.

Таможенник, тот, который выбросил деньги, вдруг внезапно пригнулся и рванулся к длинной очереди автомашин, которые уже прошли проверку и стояли на мосту в ожидании въезда на российскую территорию. Он перепрыгнул через капот легковушки и стремительно бросился навстречу первой тройке, только по крайней правой полосе, в то время как СОБР бежал посередине.

Он рассчитал все правильно. Его сразу же потеряли из виду, и он, рассчитывая найти спасение, припустил во весь дух к таможенной будке.

Тима и Алексей через машины перебрались на крайнюю правую полосу и увидели, как раскрылась дверь таможенного поста и тут же сразу захлопнулась, пропуская внутрь ускользнувшего от них взяточника.

Осознавая, что операция провалилась, они подскочили к одноэтажному небольшому строению в центре проезжей части, и Тима резко рванул на себя расшатанную некрашеную входную деревянную дверь.

Тут же из дверного проема на него вывалился человек с широко раскрытыми глазами. В руках у него был автомат. Таможенник судорожно передернул затвор и выпустил оглушительную очередь в воздух. Отдача от выстрелов повела оружие в сторону, и несколько пуль с характерным визгом срикошетили от огромных стальных креплений моста.