Наследство Крэгхолда

Вдруг пронзительный крик разорвал воздух. Превозмогая боль, Энн Фэннер приподнялась, стараясь удержаться на своем каменном острове. Главное было хорошенько закрепиться и не смотреть с головокружительной высоты вниз. Тогда можно было увидеть все, а в случае опасности спрятаться обратно. Но только осторожно.

Слыша звуки отчаянной борьбы, жестокой схватки, Энн попыталась приподнять измученное тело в вертикальное положение. Для этого она вцепилась ногтями в камень, выступающий из скалистого склона. Крепко держась за него, как будто это была сама ее жизнь, она попыталась выпрямиться и через мгновение смогла увидеть то, что происходило в конце тропы у самого входа в пещеру.

Энн увидела все, при этом осознавая всю нелепость своего собственного положения, когда за спиной зияла пустота, а ноги цеплялись лишь за выступ скалы; под ней был всего лишь тонкий мостик между Жизнью и Смертью, а чаша весов могла склониться и в другую сторону.

Теперь все зависело от исхода жестокого поединка, развернувшегося прямо перед ней, и это зрелище пробуждало в ней самые разные чувства: она была потрясена и не хотела верить в то, что произошло, в то, что Кэтрин так резко переменилась к ней, в то, что делал сейчас ее брат Питер.

Теперь все зависело от Гая Вормсби.

Энн видела его — высокого, злого и ловкого, схлестнувшегося в схватке с Питером Каулзом у входа в пещеру, и это заставило ее из последних сил подняться в полный рост, подтянуться к краю тропы и, перекинув тело на твердую землю, растянуться, тяжело дыша и продолжая смотреть на дерущихся. Кэтрин Каулз, стоявшая у самой стены, не видела Энн: все внимание брюнетки было также обращено на боровшихся мужчин.

Вцепившись друг в друга, они кружили и раскачивались, обмениваясь ругательствами и мощными ударами кулаков. Борьба была такой жестокой и свирепой, что даже дикие кошки не смогли бы сравниться с ними. Питер Каулз колотил своего друга, неистово вертясь, а его пистолет теперь валялся поодаль, отправленный туда пинком ноги Гая Вормсби. Выбив пистолет, Гай стремительно атаковал, и Питер уже не мог подобрать оружие. Тогда Кэтрин и закричала от страха — именно этот пронзительный крик и слышала Энн. Затем, буквально в одну секунду, оба мужчины схватили друг друга за горло, сцепившись не на жизнь, а на смерть. Гай Вормсби явственно видел сумасшедший блеск в голубых глазах Питера и невероятную злобу на прекрасном лице Кэтрин. Теперь они были ему чужими — людьми, которых он не знал — быть может, не знал никогда.

Весь свой разум и силы Гай вложил в борьбу. Питер пытался свалить его, дубася спиной о стену скалы. Лицо амурчика искажала нечеловеческая гримаса. Гай с трудом пытался удержать его на расстоянии, но тот остервенело царапался, пинался ногами и бодался. Гай Вормсби был выше и сильнее, к тому же он был в хорошей спортивной форме, так что преимущество, безусловно, было на его стороне, чем он и пользовался, предупреждая удары противника. Но оставалась угроза того, что Кэтти могла воспользоваться пистолетом.

Однако в тот момент, когда Питер Каулз легкомысленно поспешил, пытаясь ударить Гая спереди, тот уклонился и нанес жестокий, рубящий удар рукой по горлу соперника. Питер охнул, тяжело задышал и рухнул, откинувшись назад. Пользуясь преимуществом и не дожидаясь, пока Каулз оправится от боли, Гай наотмашь нанес ему ошеломляющий удар правой. Он пришелся по нижней части раздвоенного подбородка Питера, отчего тот даже приподнялся на носках. И удар этот оказался сокрушительным. Все происходило как при замедленной съемке; Энн Фэннер видела все, но не могла сдвинуться с места, чтобы остановить трагедию: Питер Каулз отлетел назад. Его глаза были открыты, но он был без сознания. Кэтрин даже не шелохнулась, она словно примерзла к стене. Но и Гай тоже не мог уже ничего поправить — было слишком поздно.

Откинувшись назад, Питер Каулз задел ногой камень, случайно оказавшийся на тропе. Споткнувшись, он рухнул на край платформы, и буквально в ту же секунду его тело исчезло, перевалившись в пустое пространство. Больше его не видели. Он даже не очнулся, чтобы вскрикнуть от ужаса.

Кэтрин Каулз тоже молчала. Она резко опустилась па корточки к подножию стены и тупо смотрела перед собой, покачивая головой и беззвучно шевеля губами. Ошарашенный, Гай Вормсби подбежал к краю тропы, диким взглядом уставившись вниз. Потрясенной Энн Фэннер хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать, как ударяется о камни падающее тело Питера.

Все произошло так быстро — все это безумие, которым обернулась увлекательная прогулка. Боже мой, когда все это случилось с ними? Что же за место этот Крэгмур, превращающий нормальных, приличных людей в дикарей? Казалось, что свет, озарявший небо, сгорел, а солнце было лишь умирающей тенью, скользящей по небу.

Тишина, наступившая па вершине каменного монолита, оказалась ужаснее смолкнувших звуков борьбы. Гай Вормсби наклонился и поднял пистолет, сверкнула рукоятка из слоновой кости. Энн Фэннер встала на ноги и кинулась к Кэтрин Каулз, чтобы утешить ее. Бедная Кэтти! Она все еще была в шоке и продолжала смотреть на опустевший край тропы.

— Оставьте ее, — очень резко сказал Гай. — Она ничем не лучше его. Я видел, как она столкнула вас, — просто чудо, что вы остались живы.

— О, Гай, там есть выступ, и я упала как раз на него... но Кэтти и Питер... Гай, что все это значит? Что случилось?

Гай покачал головой, не зная, что ответить. Он всматривался в Кэтрин Каулз. В его взгляде сквозила боль, а линия губ изогнулась в горькой гримасе негодования и даже отвращения.

— Взгляните на нее: блестящая леди! Однако у нее есть когти, не так ли? И она готова поцарапать и даже убить. А наш дорогой Питер с его насмешками, цинизмом и образом мыслей цивилизованного человека? Как только его загнали в угол, стал действовать как дикий зверь в джунглях. — Внезапно Гай сердито прикрыл лицо руками. — Будь прокляты они оба! Они хотели убить вас! Мне совсем не жаль, что Питер мертв.

— Не надо так, Гай, пожалуйста. Вы пугаете меня, когда говорите такое...

Но прежде чем Гай Вормсби успел ответить, Кэтрин Каулз, запрокинув голову, засмеялась, и в этом смехе звучала издевка. Гай и Энн переглянулись и вновь смотрели на нее в недоумении. Кэтрин продолжала спокойно сидеть, прислонившись спиной к стене, но в лице ее уже не было и следа недавнего потрясения: сощурив свои темные глаза, она смотрела трезвым пронзительным взглядом, и эти глаза-щелочки ясно говорили, что ей нипочем теперь любое преступление, любой поступок, любая подлость.

— Да, я хотела, чтобы ты умерла, Энн Фэннер. Слышишь? Ты увела у меня Гая, и у Питера тоже — он был расстроен этим не меньше, чем я. Мы слишком хорошо знали Гая. Когда он увлечен женщиной, у него не остается времени ни на что другое, даже на его археологию. И на нас. Видишь, какое дело? Раньше мне удавалось выживать многих его женщин; Питеру тоже. Ты стала последней каплей для нас обоих, ну и, конечно, деньги. Гай тебе об этом не рассказывал, не так ли?

— Хватит, Кэтти, — прорычал Гай Вормсби. — Я понимаю, что ты расстроена смертью Питера, но не стоит делать еще хуже. Успокойся. Возьми себя в руки, и мы все вместе спустимся. Теперь нам нужно позаботиться о Питере. Нам придется вернуться в гостиницу и там договориться обо всем. Я не смогу дотащить его один, как бы ни старался.

Губы Кэтрин Каулз скривились в гримасе величайшей ненависти.

— Не смей прикасаться к телу моего брата, иуда! Ничего бы не произошло, если бы ты точно выполнял условия сделки.

— Я же сказал тебе помолчать, Кэтти. Ты сейчас не в себе и несешь всякую чепуху. У тебя просто истерика.

Энн Фэннер была в замешательстве: эти люди рядом с ней о чем-то говорили... У нее было ощущение, что вокруг нее гудит рой злобных ос, атакующих и жалящих ее прямо в мозг. О чем говорят эти двое? Что Кэтти имеет в виду — оба они говорят загадками!

— Я не понимаю... — Энн перевела взгляд с сидевшей на земле Кэтрин на Гая Вормсби, стоявшего в этот момент над ней. — Что все это значит? О каких деньгах вы говорите?