Страница 63 из 99
— Желание твое весьма похвально и велико, — сказал ему Липоксай, — оно избавляет мир и меня от наилютейшего тирана, и сколько мне ни будет стоить подать тебе о сем мое мнение, ибо чародей сей не упустит наложить мне за сие наижесточайших мучений, однако ж, невзирая на все то, хочу тебя в сем удовольствовать. Я уже тебе объявил, — продолжал он, — что Карачун имеет у себя два замка: один из них украшен всеми нежностями и приятствами великолепия и пышности, а другой имеет вид самого ада, по причине ужасных своих предметов. В сем последнем замке обитает Карачун, и всякому из смертных вход в него запрещен, под лишением за то живота. Кроме сего, окружен он ужасными заграждениями, которых, кроме богов и духов, никто преодолеть не может, не подвергая жизни своей неминуемой смерти. В сем замке хранит Карачун все похищенные им волшебные вещи, под стражею наиужаснейших чудовищ. Никак нельзя покуситься взойти открыто силою в сей замок или напасть на самого сего чародея и победить его явно. Надобно изыскивать случай, чтоб всполошить его в замке, в коем обитают у него красавицы, ибо он лишается тут почти всей своей силы, либо же при помощи богов войти тайно и без него в обитаемый им замок и напасть на него сонного. Кроме сего совета, — продолжал дух, — никак помочь тебе я не могу, ибо Ния запретил мне вспомоществовать тем, которые пожелают разрушить мою неволю.
Сказав сие, он исчез, а Светлосан, оставшись один, вознамерился искать Карачуновых замков.
Принеся наперед молитву богам, пошел он, вспомоществуемый сандалиями, на поверхность моря и определил на нем до тех пор странствовать, пока не найдет Карачунова жилища. Но сие путешествие было бы ему гробом, ежели бы не помогло ему доброе его счастье, которое по справедливости бывает иногда лучше храбрости и досужства. По отдалении его от острова, небо переменило ясность свою на мрак, порывистые ветры возмутили тихие воды и не оставили Светлосану иного пути, кроме опасной середины между волновавшеюся бездною и блиставшим горизонтом. К довершению напасти темнота окружила все пространство понта и не оставила ни малого средства к разделению предметов. В сей крайности князь принужден был бежать то по ярящимся волнам, то по бунтующему воздуху. Таким образом путешествовал он двои сутки, находясь в беспрестанной опасности от моря и грома. Наконец последовала ясность, но которая не принесла ему ни малого облегчения; глад и утомление, объявшие Светлосана, лишили его почти всех сил. Уже изнеможенные его ноги едва ему служили, и он начал уже от великой усталости спотыкаться и приходить в некоторый род обморока, который бы его навеки погрузил в море, как в самое то время увидел он превеликий отломок разбитого корабля. С великою радостью пошел он к нему, благодаря небо за толь очевидную помощь. Добравшись с немалым трудом до сего отломка, сел он на него и, отдохнув довольное время, почувствовал в себе изнуряющий голод и жажду. Весьма долго боролся он с ними, но напоследок побуждающая его к насыщению природа начала изнемогать и лишать его чувств. В сие время притуплённые его взоры, едва уже обращающиеся по поверхности вод, ласкаясь надеждою обрести на них нечто к утолению алча и жажды, увидели вдали плывущее животное, которое несло нечто во рту. Некая надежда обновилась в сердце Светлосанове; он поднял голову, чтоб рассмотреть получше сие животное, которое приплывало к нему час от часу ближе, и с великою радостью увидел наконец, что это был морской лев, который нес во рте своем превеликий куст с кокосовыми орехами. Как скоро подплыл он к Светлосану, то, оставив при ногах его свою ношу, нырнул в воду и по нескольких минутах, вынырнув от него в немалом расстоянии, поднялся в воздух в виде великой птицы.
Но Светлосан в тогдашнем своем состоянии не весьма старался то приметить и все свое попечение обратил к кокосовой ветви. При ослаблении своих сил едва он выволок ее из воды и напоследок, разрезав один орех своим мечом, выпил из оного сок, который показался ему тогда настоящим нектаром. Таким образом сия неожиданная помощь возвратила ему жизнь, столь много крат бывшую подверженну смерти. Сие счастливое приключение привело его в состояние путешествовать далее: снабдясь сим приятным плодом и принеся молитву небесам, вдался он паки своему путешествию, и, по счастью своему, чрез несколько дней увидел он остров, окруженный отвсюду дремучим лесом и каменистыми утесами. С превеликим трудом пробрался он сквозь чащу оного, в надежде сыскать несколько плодов, способных в пищу. По прошествии им сей густоты, увидел он высокие кремнистые горы, покрытые льдом и снегом и на которые никоим образом человеку не можно было взойти. Однако же Светлосан, вознамерясь осмотреть остров, превозмог сию трудность, вспомоществуем будучи сандалиями. Но какое было его удивление, когда он, по восшествии на сии горы, увидел с них дол, изобилующий плодоносными древами и благовонными цветами, а далее того великолепный замок, наподобие превысокой горы, украшенной разновидными цветами. При сем приятном виде Славенский князь пал на колени и, воздев руки к небу, произнес сию молитву: «Великий Перун и ты, многомощное божество бедствующих людей! Внемлите молению смертного, обожающего вас нелицемерно: если я не обманываюсь, то сие великолепное здание есть творение гордого Карачуна; вспомоществуйте мне прейти безбедственно все оставшиеся трудности, споборствуйте моему подвигу и, устрояя мою руку на отмщение мучимого человечества, сопроводите ее в сердце нечестивого тирана вселенной. Я обещаюсь принести вам тучную жертву и вспомоществовать всеми моими силами и во весь мой век страждущему человечеству».
По совершении Светлосаном молитвы, гром возгремел в десной его стране, и блеснувшая молния казалася стремящеюся на здание замка. Князь паки пал на землю, благодаря богов за толь явственное предвозвещание их благоволения. После чего, наполнясь несомненным наде-янием на помощь бессмертных, пошел он прямо к замку. Чем ближе он к нему подходил, тем больше умножалося великолепие оного. Чертоги его, подобящиеся высокой и утесистой горе, были сооружены из разноцветных блистающих камней; злато и сребро были последние стен их украшения; преизящнейшие истуканы изобиловали на них повсюду; крыльцы, переходы и теремки являли на себе вид неподражаемого художества. Одним словом, здание сие походило на некий священный храм, превосходящий красотою и великолепием своим все те преузорочные достопамятности, которые греками седмью чудесами именовались. Но сколько замок сей был великолепен, столько приступ к нему был труден: стены его, сооруженные из крепчайшего мрамора, утыканы были наподобие щетины острыми рожнами, а вороты его состояли из непроницаемого булата. Кроме сей твердой заграды, окружала замок глубокая и быстрая река, наполненная преужасными чудовищами, которые, всплывая на поверхность вод, произносили страшный свист и рев, являя огромные и гнусные свои тела. Сверх того, находился на берегу железный истукан, вооруженный всеми орудиями, какие только изобрела кровавая война для отнятия жизни у людей. Сей грозный истукан, произнося престрашные завывания и вопли, обегал быстрее вихря берег, окружающий замок, и грозил умертвить всякого, кто б ни отважился в оный вступить, ибо силе его ничто противиться не могло.
Славенский князь, усмотря сего стража, обнажил свой меч и, надеясь помощью его крепости одолеть сие страшилище, пошел к нему безбоязненно. Железный страж, увидя идущего на себя Светлосана, бросился к нему с ужасною свирепостью и, подняв медную свою палицу, хотел его сразить ею нарозно, как вдруг, посмотрев на сего князя, возопил томным голосом и отскочил от него весьма поспешно. Столь нечаянный случай привел Светлосана в некоторый род недоумения и робости: он не ведал, что ему о сем приключении мыслить; между тем подходил он к нему ближе, желая получше его рассмотреть и, ежели можно, уведать от него о всем, о чем ему нужно было узнать. Но истукан, усмотря его к себе приближение, побежал к мосту, ведущему чрез реку, который состоял весь из железных пружин, сплоченных совокупно, и встал на конце оного; и как только Светлосан к нему подошел, то железный сей муж топнул в мост ногою, проговоря несколько слов, отчего оный тот же миг съежился. Сие удивительное приключение еще в большее привело удивление Славенского князя. Между тем истукан то отдалялся от Светлосана, то приближался к нему на железном своем мосте; во время отдаления своего делал он разные телодвижения и знаки и весьма печальные и смешные рожи, которыми старался он нечто дать знать Славенскому князю, а приближался к берегу, хотел его поразить. Сие чудное действие привело в вящее недоумение Светлосана: он не знал, что начать, ибо знаками своими испрашивал у него истукан некоей милости, а нападениями своими приводил его в раздражение. Но в самое то время, когда юный князь о сем размышлял, а железный муж подплыл к нему на мосте, делая нападения, налетел на Светлосана от стороны замка и почти из-за самого истукана превеликий морской орел, как будто бы желая на него напасть и с ним сразиться. Возбужденный сею нечаянною опасностью князь устремил на него свой меч, но вместо оного поразил им железного стража, который в самый тот миг превратился в человека средних лет, одетого в армянское платье, а орел между тем от них скрылся.