Страница 27 из 37
— У меня есть на то веские причины.
— Объясни какие, — потребовал Клод.
— Я не могу их вам объяснить!
— Я знаю, кто может, — мисс Торнтон, моя учительница! — воскликнула Китти. — Она все на свете может объяснить!
— Я так не думаю, моя маленькая.
Вряд ли можно найти слова, чтобы объяснить детям: нельзя быть одновременно хорошей матерью своим трем ребятишкам и приходящей любовницей соседа, живущего напротив. Сомнительно, чтобы с этой задачей справилась и мисс Торнтон.
— Ты его просто бросила, мама, вот так! — заявила Кэрол голосом общественного обвинителя.
— Честное слово, это не так!
— Как это бросила? — спросила Китти, едва не подавившись. Молоко потекло у нее по подбородку.
— Это все равно, как если бы ты бросила своего старого медвежонка на необитаемом острове только потому, что он тебе надоел, — авторитетным тоном старшего высказался Клод.
Китти укоризненно взглянула на мать. Жалобно обращаясь к старенькому перепачканному медвежонку, девочка сказала:
— Бедного Дика никто не любит. Никому не будет дела, если он заблудится где-нибудь, заболеет или что-то с ним случится...
— Ой, Китти, какая ты умница! — воскликнула Кэрол, театрально простирая к ней руки. — Бедняжка Флеминг! Сиротка, жертва кораблекрушения, которую волны случайно занесли на благословенные берега Кораллового острова!
— А что? Может, он и вправду сирота! — воскликнул Клод. — И мы приняли его в свою компанию, а теперь бросаем? — и вдруг его осенило. Он даже не донес ложку до рта. — Мама, а почему мы не можем его усыновить?!
— Невероятно! Это твоя самая лучшая идея! — воскликнула Кэрол.
Долли остолбенела и решила, что настало время вмешаться.
— Послушайте, дети! Четыре года назад я пошла вам навстречу, и у нас появился Ральф. Потом мы приютили опоссума и змею. Наконец, я разрешила взять в дом тушканчика. Но теперь с меня хватит! В мои планы вовсе не входит усыновление специалиста по морским черепахам!
— Но тебе не придется о нем заботиться. Эти обязанности я возьму на себя! — с готовностью воскликнула Кэрол.
Мать открыла было рот, но на такое заявление уж и вовсе непонятно было, что ответить.
— Слушайте все! — крикнул Клод, и Долли от неожиданности вздрогнула. Те же слова и с той же интонацией произносил Дик, когда принимал решения. — Мы поступим так, как учит нас всегда мама: если трудно прийти к одному мнению, надо проголосовать. Вот мы и проголосуем, как нам поступить!
— Ну, это уж без меня. Я в этом участвовать не желаю, — твердо заявила Долли, не зная, смеяться ей или плакать.
Клод послал маме очаровательную улыбку.
— Мы тебя и не приглашаем. В голосовании имеют право принимать участие лица не старше восемнадцати лет. Итак, кто за то, чтобы усыновить специалиста по морским черепахам Дика Флеминга, прошу голосовать!
Китти уронила ложку, так как проголосовать одной рукой показалось ей недостаточным. Кэрол подняла руку так высоко, словно изображала из себя статую Свободы. Клод, как и подобает сдержанному мужчине, поднял правую руку и, пересчитав голоса, радостно сообщил:
— Единогласно! Мы усыновляем брошенного на произвол судьбы сироту Дика Флеминга!
Долли наконец удалось взять себя в руки. Она села, обвела детей серьезным взглядом и твердо сказала:
— Послушайте меня, ребята. Дик Флеминг не нуждается в вашей опеке. Он приехал на Коралловый остров спасать черепах. И как только черепахи отложат яйца и уползут обратно в море, уедет и Дик, чтобы... — в горле у Долли встал комок, и она с трудом договорила: — чтобы никогда больше сюда не вернуться.
— Не надо сравнивать Дика с черепахами! — воскликнула Кэрол, до которой, кажется, еще не дошел смысл сказанных матерью слов. — Между ними нет ничего общего!
— Может, он будет приплывать к нам каждый год на гнездовье? Как это делают черепахи... — робко предположила Китти.
— Раз в год?! — фыркнула Кэрол. — Ты с ума сошла!
— Пожалуй, ему действительно придется приплывать к нам почаще, — с сомнением протянула Китти, — чтобы не пропускать родительские собрания.
— Если ты думаешь, что он будет приезжать сюда ради твоих дурацких собраний, — язвительно заметил Клод, — то у тебя и правда тыква вместо головы.
— Он будет, будет! Он сказал мисс Торнтон, что ему очень нравится проводить с нами время! И еще: учительница думает, что он мой папа, и я хочу, чтобы она продолжала так думать...
— Ха! — воскликнул Клод. — Ты, оказывается, еще и врушка!
— Перестаньте, ребята! — вмешалась Кэрол. Она все-таки была взрослой девочкой, и теперь ей стало досадно, что так поздно все поняла. — Сколько же глупостей мы тут наговорили!
— Присоединяюсь, — угрюмо сказала мать.
Внезапно она почувствовала, как заныло сердце, обнажив рану глубокую как Большой Каньон. Бедные дети! — подумала она. На самом деле это вы никому, кроме меня, не нужны...
В дверь постучали, и Долли шестым чувством поняла, кто это. Кэрол помчалась открывать. Еще через несколько секунд она ввела на кухню Дика. Сердце Долли испуганно метнулось в груди, она сжала кулаки, призывая себя к твердости. За гостем, дружелюбно виляя хвостом, вошел Ральф. Из его пасти торчала осторожно сжатая между коренными зубами воскресная газета.
Долли стояла посреди кухни и смотрела на Дика. Непостижимый человек! В голубой рубашке и белоснежных брюках, отдохнувший и свежий, он выглядел так, будто ничего не случилось! И уж он-то точно не просыпался ни свет, ни заря, мучимый мыслями об обретении и потере большой любви...
Она с наигранной живостью спросила:
— Кофе, Дик?
Он опустился на стул, небрежно откинулся на спинку и улыбнулся ей. Нет, все-таки что-то в нем изменилось: он улыбался по-новому — как близкий человек, как любовник, словно хотел напомнить о том, что они связаны общей тайной. Щеки Долли залились краской. В памяти замелькали картины: вот она лежит в его объятиях перед камином, изнемогая от сладострастия, вот они слились в поцелуе, лаская друг друга с нарастающей страстью, приближая мгновение экстаза...
— Кофе? — переспросил Дик. Он посмотрел на Долли с таким выражением, будто она спросила: что ты предпочитаешь — кофе, чай или меня? — Из твоих рук — что угодно.
Долли достала из буфета чашку и налила кофе. Мысленно она похвалила себя за то, что сумела перехватить инициативу и обезоружить его перед самым скандалом из-за газеты. Но тут, как назло, вмешался Клод:
— Я вижу, Ральф на этот раз с должным почтением отнесся к вашей газете?
Мать с трудом подавила желание дать сыну хорошего шлепка. Но, к ее удивлению, все обошлось: Дик был настроен на редкость благодушно и с энтузиазмом ответил мальчику:
— Ральф молодчина! Трюк, которому ты меня научил, сработал на все сто! Тебе надо работать дрессировщиком, Клод: ты прекрасно понимаешь психику животных.
Долли с интересом посмотрела на сына. Ей хотелось узнать, в чем дело, но она боялась попасть впросак, задав неуместный вопрос. Наконец любопытство все же пересилило страх.
— Я заинтригована. Как ты заставил Ральфа принести газету?
Клод не успел ответить, зато Дик повел себя очень странно. Он отодвинул стул, задрал ногу так, что она оказалась прямо на уровне кончика носа Долли, и стал водить ею из стороны в сторону. Дама пришла в ужас, а Ральф не отводил завороженного взгляда от белоснежного отворота брюк гостя.
Долли даже испугалась:
— Что с тобой, Дик? Ты сошел с ума?
Но он в ответ весело рассмеялся.
— Весь секрет в том, что спрятано у меня за отворотом брюк! Там находится лакомство, вкуснее которого не найти на этом острове, — лучше любых собачьих бисквитов. И это была идея Клода.
Запустив два пальца за отворот, Дик достал оттуда какой-то кусочек и, положив его на ладонь, крикнул:
— Держи!
Собака положила газету на колени хозяину, а сама Долли подалась вперед, чтобы рассмотреть, что же это за лакомство. Дик разжал ладонь и с выражением триумфа на лице объявил: