Перекресток

Но, если без шуток, – он стал вдруг серьезен, – надо непременно организовать адекватное количество женщин-переселенцев. А то на почве сексуальных ограничений начнут наши мужики трахать ваших негритянок и никакого побеления народа вследствие переселения не будет. Так что, напрягитесь, друзья. Два миллиона, считая вместе с женщинами, вы должны принять непременно. Или наши усилия пропадут даром.

– Постараемся, Теодор, – сказал Корнелиус.

Перед отъездом в Оренбург Михеева нашел один старый приятель по националистической тусовке. Он теперь был депутатом Думы от прошедшего в парламент, но совершенно бессильного там блока «Родина».

– Федор Васильевич, с вами хотят встретиться.

– Пожалуйста, в каком-нибудь кабаке, около площади трех вокзалов, часов в шесть вечера. У меня поезд в девять.

– А как-нибудь иначе…

– Нет, дела.

Еще чего, тратить время на это политиканское ничтожество!

– Хорошо.

Человек со специфическими манерами. Пожилой, но подтянутый. С тем неповторимым сочетанием интеллигентной корректности и чего-то военного. Боже, еще один отставной генерал-спецслужбист. Вот наплодили-то их во времена СССР!

– Федор Васильевич, – начал он, когда они уселись за столик и сделали заказы, – в определенных регионах ваша личная популярность очень велика. Благодаря вашей нынешней деятельности вы завоевали себе и популярность у масс, и авторитет у элит. Мы могли бы помочь вам сделать еще один шаг…

– Вы хотите помочь работе моего бюро?

– Ну, не стоит так шутить. Мы могли бы помочь вам выиграть выборы и возглавить законодательное собрание в одном из регионов, где вы так успешно действуете.

Михеев рассмеялся.

– Что вы смеетесь?

– Знаете, мы с моими шефами готовимся расширить масштабы нашей работы. – Михеев врал, но это был уже элемент пиар кампании, о которой они говорили с Корнелиусом и его гигантскими друзьями бурами. Он не чувствовал угрызений совести, впаривая контрагенту очередную дезу. «Убийцу укокошить можно смело, а вора обобрать – святое дело», – гласит пословица. Не перед этим очередным паразитом демонстрировать рыцарские качества! Ибо настоящий джентльмен отличается от поддельного тем, что настоящий джентльмен таковым является не всегда и не со всеми.

– Так вот, я подумал, – продолжал Михеев, – что, возможно, если мы расширимся, то я этак завоюю популярность, достаточную для претензий на высший пост в государстве.

– Почему бы и нет, не надо смеяться…

– А потому нет, – Михеев опрокинул рюмку водки и закусил грибочком, – что мне это, извините, на х… не надо! Кстати, у вас нет на примете хороших офицеров-спецназовцев? У нас есть пятнадцать тысяч вакансий на должности в частных охранных структурах ЮАР.

– Нет, – обиженно произнес генерал.

– Ну, на нет и суда нет!… Знаете, в России сейчас столько профессиональных головорезов, что это совершенно не дефицит.

– А что дефицит, если не секрет?

– Какой там секрет?! Авиамеханики, электрики высшей квалификации, слесаря, шахтеры всех специальностей, вертолетчики, геологи. Хорошие инженеры-производственники со стажем работы в реальном секторе. Ну, и так далее… Знаете, я думаю, что когда мы их всех переманим в Южную Африку, ваша страна накроется медным тазиком со всеми вашими генералами, газовиками, ментами, проститутками, юристами, финансистами и хреновой тучей губернаторов, министров и президентов.

– Но разве это и не ваша страна?

– Была когда-то… Но, достала, генерал, достала!…

Поезд проносился через коридор сосен Бузулукского бора. Был морозный вечер. Красиво, конечно. Но,… немало красивых мест на Земле. И самое красивое место – это там, где ты хозяин. Пусть и малого и скудного клочка, но настоящий хозяин. Где ты не зовешь полицию, когда кто-то нарушил границы твоего участка, а, как говорит Корнелиус, стреляешь и потом прикапываешь неудачливого нарушителя. И так во всем! Не надо этой хреновой тучи бумажек и справок в обмен на иллюзию поддержки со стороны государства. Обойдемся и без поддержки! Избавьте нас только от ваших бумажек! От вашей настырной, такой дорого обходящейся нам «любви»!

Михеев уже сутки не мог забыть разговора с генералом. Господи, как же все просто! Ну, зачем эти национальные революции, риски, потери, груз крови? Пусть будет каждому свое. Нам нужна только свобода, и ничего больше. И если вы не хотите нам дать ее здесь, мы просто уйдем. И все сделаем сами. Нам не нужны ни ваши деньги, ни ваши земли, ни ваши богатства. Ни ваше депутатство, губернаторство, президентство.

Живите спокойно, господа. Мы вам не враги. И вы нам тоже не враги.

Коллега Михайлов из сна слишком энергичен и, не по уму, злобен. Чего стоит только его антимилицейская истерия. Но чем виновата бедная милиция? Разве есть в этой стране хоть одна госструктура без червоточины? А с другой стороны, разве нет среди милиционеров вполне нормальных и даже приличных людей? Михеев вспомнил ряд своих знакомых, очень порядочных людей, работающих в МВД. Вспомнил старшину дядю Гришу Семенихина, в годы юности спасшего ему если не жизнь, то уж здоровье-то точно.

Может, коллега из сна просто хочет отвоевать эти земли? Да, они принадлежат нам по праву, но черт с ними! Дороже покой и воля. Не так ли наши предки десятки тысяч лет назад уходили все дальше на север, к леднику. Уходили в совершенно не приспособленную для жизни среду. Но только, чтобы их не доставали! Теперь мы сделаем прыжок назад, оставив все, к чему привыкли за эти тысячи лет.

А там у вас что, не будет врагов? – ехидно спросил кто-то внутри.

Будут, но мы встретимся с ними, если надо, в открытом бою. Не связанные по рукам и ногам этим лицемерным государством, которое нас якобы защищает.

А может, Михайлову просто не хватало хорошей девки? Но и это решается не на путях романтических авантюр в стиле национальных революций, а гораздо проще.

За окном офиса догорал морозный закат. Яркий, огненный. Город и окружающая его степь погружалась в синий мрак звездной ночи.

– Федор Васильевич, мне можно идти домой? – заглянула в дверь секретарша.

– Идите, Оля.

– А вы?

Ольга была настоящей оренбургской красавицей. Гибкая талия, стройные ноги, высокая грудь. Золотистые волосы подняты наверх, открывая длинную шею. Высокие скулы и светлые глаза с легкой косинкой на смугловатом лице. Такой типаж изображал на полотнах немецкий живописец Лукас Кранах.

Откуда такой типаж в средневековой Германии? Не знаю. Но таких женщин много на Урале, на юге Сибири, в Северном Казахстане. Типичные русские красавицы, но с легкой, едва уловимой азиатчинкой в чертах. В основном это проявляется в высоких скулах и слегка приподнятых уголках глаз. Когда такие чуть раскосые глаза еще и светлые, с ума сойти можно!

Но при всем при том, Ольга вряд ли могла претендовать на призовое место в конкурсе красоты. Она была по-настоящему округла там, где это положено женщине и не подходила под стандарт вешалок, которые гремят костями на подиумах всего мира.

Бывшая медсестра, студентка-вечерница биологического факультета педа, мать-одиночка. Она была обречена на жизнь скудную и трудную, но появился Михеев со своим бюро, и у нее забрезжил свет в конце тоннеля.

«Ну, разве я не спасаю ее, и таких как она? – подумал Михеев. – Разве такая женщина не должна жить в достатке и уверенности, и рожать красивых, умных, здоровых и сильных белых детей?»

– Я переночую в комнате отдыха. Кстати, пусть вас отвезет наш шофер, а потом едет домой. Вам в Степной поселок добираться напряженно.

– Спасибо, Федор Васильевич.

– Кстати, Оля, как у вас с английским?

– Стараюсь…

– Старайтесь интенсивнее, черт побери. К концу года я уезжаю в ЮАР, и хотел бы как можно скорее видеть вас там.

– Но мы не определились пока с моей работой…

– Создается русский телеканал. Наверное, этим займусь я. И хотел бы видеть вас ведущей.