Наследница трона

— Мой орден воспитал королеву Гисхильду. Мы знаем, как она мыслит. Она будет ждать, когда жара изнурит стражей. Она ни в коем случае не станет атаковать раньше, чем за полчаса до смены стражи. А это значит, что у тебя более полутора часов времени, чтобы добраться до нее. Этого должно хватить.

— Я тоже неплохо знаю королеву. И считаю, что она капризна, как котенок. Достаточно только посмотреть на ее герб. Кто же выбирает подвязки в качестве герба? Как же ты можешь утверждать, что знаешь, как она поступит?

Теперь Коринна уже не пыталась скрыть улыбку.

— Наш примарх когда-то заглянул на самое дно ее души. Мы знаем, из какого теста она слеплена. А еще мы наблюдали за всеми ее битвами. Она совершенно точно знает, как мы мыслим. Знает наши военные обычаи. Поэтому ей так часто удается одержать легкую победу. В этом ее сила и одновременно слабость. Она позволяет нам предугадывать ее поступки.

— В таком случае комтур де Бельсазар тоже может предугадать ее поступки.

Это было скорее утверждение, чем вопрос. Коринна кивнула.

— Да, так и есть. Поэтому он устроил эту ловушку. А теперь спеши. Время уходит. Ты должен предупредить ее. Она нам нужна… пока что.

Ожидание

Луи промокнул лоб платком. В фургоне стояла давящая жара. Они могли приоткрыть брезент только совсем чуть-чуть, чтобы разведчики в горах не обнаружили их. Ручные вороны, кружившие в небе высоко над лагерем, защищали их от соколов и этих противоестественных маленьких созданий с крыльями бабочек. «Ближе, чем на милю, они не смогут подойти к лагерю, — подумал комтур. — Однако кто ж знает, на что способны эти эльфы и их проклятая магия».

«Господь, будь с нами», — настойчиво молился он. Губы его беззвучно шевелились. Сидящие в фургоне аркебузиры не должны заметить, что его тревожит. Не должны заразиться его сомнениями.

Луи попытался думать о чем-то другом, кроме того, какими подлыми магическими средствами могут располагать враги. Он внимательно изучал текстуру толстых дубовых досок, скрытых для всех наблюдателей извне под брезентом. Они давали фургону дополнительную защиту со стороны широкой площадки, расположенной посреди лагеря. Каждый из фургонов с якобы фуражом был оснащен дополнительной деревянной стеной, достававшей взрослому человеку до груди. И в каждом фургоне ждали аркебузиры.

Луи глубоко вздохнул. Жара давила на плечи. Он чувствовал, как по спине сбегает пот. На Луи были полулаты Черного Отряда. Свой широкий пурпурный набрюшник с золотыми кистями, выдававшими офицера высокого ранга, он снял. Его командиры вплоть до сегодняшнего утра пытались уговорить его не выступать в первом ряду. Отказ от набрюшника был его уступкой. Может быть, у него и были свои слабости, но трусость в их число не входила.

Ему было тяжело сидеть в этом душном узком фургоне. К счастью, в нем только одна такая стена, в противном случае он бы этого не вынес. Сидеть, притаившись, в окопах было бы вообще невыносимо. Луи сжал губы. Нужно совладать со своими страхами. Комтур запрокинул голову. Через полог он видел стоящее высоко в небе матовое солнце. «Я ведь не заперт по-настоящему, — уговаривал себя комтур. — Даже если, как и остальные солдаты ордена, не могу покинуть фургон».

Темное время суток, когда небо было затянуто тучами, позволило ему провести приготовления в полной тайне. Прошлой ночью прибыл подложный обоз. Он доставил не продукты, а солдат. Сотни солдат! Проклятые повстанцы и Другие захлебнутся в собственной крови, если посмеют атаковать!

Солдат его личной охраны перевернул песочные часы. Луи наблюдал, как перетекает мелкий желтый песок. Еще полтора часа до смены караула! Значит, ждать им осталось еще час! Все это было бы не нужно, если бы проклятое Новое Рыцарство подчинилось приказам маршала ордена Древа Праха.

Луи смотрел на толстый, медленно тлеющий фитиль одной из аркебуз. Он лежал в латунной гильзе, прикрепленной к широкой кожаной перевязи, висевшей у солдата поперек груди. Он подожжет от него аркебузу, как только поступит приказ готовиться к битве. Маленькую искру было почти не видно сквозь крошечные отверстия для воздуха. Вверх поднималась тоненькая струйка дыма.

Луи просунул палец за воротник. Шея была покрыта потом. Донимала пульсирующая головная боль. Комтур взял флягу и отпил смешанной с небольшим количеством уксуса воды. Она была теплой и имела металлический привкус. Рыцарь почувствовал, как сильнее забилось сердце. Сидеть взаперти в этом проклятом фургоне и не видеть неба — все это не имеет для него никакого значения! Однако нужно одолеть свой страх! Сегодня он должен победить. Он не имеет права на ошибку. Не так, как тогда, в башне Марчиллы. Если бы он сдался войскам комтура! При мысли о том, как его и других выживших замуровали живьем, у него сжалось горло. Не думать об этом!

Он посмотрел наверх, на полог фургона, чтобы удостовериться в том, что желтое пятно все еще светит сквозь ткань.

Небрежным жестом провел по лбу. На этот раз Новое Рыцарство допустило очень грубую ошибку. Они собрали большой флот на севере. Пусть все это проходило в строжайшей тайне, ничто не могло помешать слухам достичь ушей Тарквинона, гроссмейстера ордена Древа Праха. После того как флот ордена Древа Праха настигли сизигийные приливы и все корабли разбились об обманчивые берега моря Дивна, орден потребовал флот Нового Рыцарства в качестве подмоги. С их помощью можно было бы блокировать гавань Гаспаля. Тогда последние друснийцы, а также все фьордландцы и дети альвов, которые их поддерживают, оказались бы в ловушке.

Однако ни один корабль не прибыл. Вместо этого флот Древа Крови бесследно исчез! За неповиновение приказу высокомерное рыцарство окончательно сломает себе шею. Орден Древа Праха обладает правом верховного командования в Друсне. Ослушаться приказа гроссмейстера Тарквинона — это мятеж. А мятежный орден гептархи Анисканса не потерпят. Новое Рыцарство будет распущено. А их войска и имущество перейдут к ордену Древа Праха.

Теперь сердце Луи забилось несколько ровнее. Послышался далекий гром, словно где-то по ту сторону долины разразилась гроза. Комтур прислушался. Гром нарастал, вместо того чтобы стихнуть. Это не гроза. Он удивленно посмотрел на песочные часы.

— Они идут, — хриплым от жары голосом произнес один из аркебузиров.

Луи достал из-за пояса ребристый ключ и натянул пружину пистолета с поворотным затвором. Медленно и осторожно повернул ключ и прислушался к металлическому скрежету.

— Зажечь фитили, — спокойным голосом приказал он.

А потом Луи уже не мог справляться с искушением. Спрятав пистолет за пояс, он вынул кинжал и надрезал ткань брезента выше деревянной стены. Щель была не больше толщины его среднего пальца. Он осторожно раздвинул края.

Тропа среди палаток лагеря была пуста. Только у ворот виднелась пара стражей. Они открывали тяжелые двустворчатые ворота. Луи увидел длинную колонну черных всадников, медленно приближавшуюся к лагерю. Над их головами развевалось знамя Древа Праха. Желто-серая пыль вздымалась из-под них, закрывая вид на то место, где тропа уходила в лес.

Во рту у Луи совершенно пересохло. Наверняка там собираются люди, которые присоединятся к ним, как только будут заняты ворота лагеря. Комтур улыбнулся. Нужно надеяться, что они привели с собой немалое подкрепление. Он был готов ко всему.

Костоломы

— Ты подумала еще раз по поводу земли? — Эреку приходилось почти кричать, чтобы перекрыть лязг доспехов и грохот подков.

Гисхильда повернулась к нему.

— Земли?

— Я же говорил, что валы слишком высоки. Выше, чем это возможно, учитывая рвы позади них.

Она посмотрела на него, словно на упрямого ребенка, который задает слишком много вопросов. Потом снова отвернулась и взглянула на ворота лагеря. Один из стражников махал рукой в знак приветствия.

Гисхильда подняла руку и лениво ответила. «Она слишком хладнокровна, — с горечью подумал Эрек. — В женщине должен быть огонь! Она — умный полководец, сражается, словно эльфийский рыцарь, и тем не менее она не смогла помешать тому, чтобы нас шаг за шагом вытеснили из Друсны. Самое позднее следующей весной проклятые рыцари нападут на Фьордландию. Ее мужества и воинского искусства оказалось недостаточно, чтобы помешать этому. Слишком велико превосходство врага. Никто не сумел бы остановить его».