Испытание веры

Взгляд Иеро упал на цисту.

Посмотрим, что за строгие правила сочинили достопочтенный Хармсдоннер и капитан Брасье.

Он раскрыл цисту, вытащил свиток.

Прочитал.

Прочитал повторно.

Эти правила не ограничивали права поселенцев. Они их попросту перечеркивали.

Советники становились полновластными диктаторами. Без их позволения люди не могли провести свободно ни склянки. Да его и не было, свободного времени. Работа, служба в страже, сон, прием пищи — вот и все, что дозволялось поселенцам.

Конечно, поселение пионеров — не место для бездельников. В нем работы и службы много больше, чем в Аббатстве или любом другом устоявшемся селении республики Метц. Но права поселенцев от этого не ущемлялись, напротив, каждый или почти каждый должен был постоянно принимать решения, брать на себя ответственность — это и привлекало людей предприимчивых, активных. По новым же правилам решения принимали только советники, всем же остальным оставалось лишь беспрекословное исполнение этих решений. Он был неправ — даже осадное положение казалось вольницей по сравнению с новыми правилами.

Лично для Иеро никакого ущемления не было, напротив, роль его (как и остальных советников) становилась исключительно важной. Но он решил, что правила эти не одобрит.

Он чувствовал и другое.

Республика Метц была республикой теократической. Ведущая роль в ней принадлежала духовному сословию. Но постоянно существовала опасность перерождения республики теократической в республику бюрократическую. Здесь не было злой воли — просто бюрократия по своей природе стремится главенствовать, проглотить то, чему ей доверено служить. Противостоять этому должны законы и обычаи. А пуще всего — активность священников. Нельзя пренебрегать каждодневною работой. Один из старших слуг Нечистого, темный мастер Ин-Ста был поначалу обыкновенным письмоводителем в обыкновенном аббатстве. Священники целиком отдались научным поискам, и мало-помалу дела отошли к Ин-Ста, сначала мелкие, потом покрупнее, а потом и все аббатство оказалось во власти скромного письмоводителя. Только он уже не был скромным письмоводителем, а был вампиром…

Вот и сейчас перед Иеро стояла задача — как строить взаимоотношения с другими советниками. Достопочтенный Хармсдоннер, на своих плечах держащий все поселение считает, что дело Иеро — молиться, совершать службы, проповедовать, а уж остальным займется он, старшина поселения. Капитан Брасье, пожалуй, считает, что в одном его мизинце больше военных знаний и опыта, чем в дюжине Иеро. Как ему вмешиваться в распоряжения киллмена?

Самое печальное, что и Хармсдоннер и Брасье правы. Он стал священником в результате гибели пера Кельвина, он стал священником в результате Предложения Трех — достопочтенного Хармсдоннера, капитана Брасье и мастера Им-Зика, убитого совсем недавно. И трудно. Очень трудно ему идти против решения остальных. Но, в отличие от остальных советников, право вето было только у него, у священника.

Сейчас решение откладывалось — но про себя Иеро решил, что Новые Правила не пройдут. Нужно искать другой выход. Но отчего вдруг столько напастей обрушилось на поселение? Таинственный Похититель, смерть пера Кельвина, смерть Рона? А теперь еще и рэт-лемуты. Да и путь малого каравана не был устлан мхом. Снапер, никогда не виденный столь далеко к полуночи. Гидра на дороге. Озерный сайрен, пленивший несчастного Лар-Ри. И как быстро выросла монструозия, ведь когда караван шел в поселение, ее не было. Впрочем, не обязательно. Возможно, с караваном в Аббатство переправляли рашшин, и тогда они шли под защитою статис-поля. Но все равно… Нужно переговорить с мудрым Шугадан-Оглы, он должен знать наверное, когда сайрен появился на озере.

Итак — таинственный похититель, смерть священника, смерть Рона, сайрен, гидра, снапер и рэт-лемуты. Слишком много для случайного совпадения. Кто-то упорно противодействует поселению Но-Ом. Кто? Ответ подразумевался один — Темные мастера. Люди Льда могли быть таинственными похитителями, но Сайрен, снапер, гидра, смерть Рона и пера Кельвина вне их возможностей. Снапер и гидра, положим, могли быть и сами по себе, но в компании с остальным картина выходила мрачной.

И, наконец, главное — рэт-лемуты. Каждый знает — где рэт-лемуты, там и Нечистый, там Смерть.

Следовательно, допустимо предположить, что происходящее не есть цепь злополучных случайностей, порождение стечения обстоятельств. Идет целенаправленное, планомерное наступление на поселение Но-Ом. И движущей силою наступления являются Темные Мастера.

Никогда слуги Нечистого не пробирались так далеко на Северо-запад Канды? Так и Аббатство прежде не торило сюда пути. Аббатству нужен рашшин. Как знать, быть может, и Темные Мастера узнали о нем. Или знают давным-давно. Никогда не следует недооценивать противную сторону.

Потемнело. Солнце, наконец, покинуло небосвод. Ненадолго, но сумерки сгустились быстро, очень быстро. В старых книгах писали, что прежде, до Смерти, в этих широтах царили белые ночи. Но ушли, исчезли. Заклинатели утверждают, что в этом виновата Смерть, но каким образом, придти к единому мнению не могли. Одни утверждали, что часть воздуха сгорела в огне, истончив окружающую Землю оболочку, другие… Суемудрие — в такие минуты размышлять над устройством мира. Не о том нужно думать. Важнее знать, что за таинственный похититель приходит в Но-Ом с первыми сумерками. Даже если исчезновения — дело рук Темных Мастеров, то как им удавалось похищать людей бесшумно и бесследно?

Загадка. Еще одна загадка. А разгадывать некогда — нужно идти в Дом Совета. По крайней мере, он знает, что делать с ранеными. Есть ли они, раненые. А еще — мысль он загонял вглубь, но, верно, зря, — еще нужно отпевать несчастного советника, мастера Им-Зика.

Теперь советников снова трое. Сначала не стало пера Кельвина, теперь мастера Им-Зика. Опять случайность? Молния порой любит бить в одно место и дважды, и трижды. Нужно поостеречься советникам. И ему, поскольку он тоже советник. Надеть панцирь предусмотрительности. Кто предупрежден, тот вооружен. И очень, очень опасен.

Опасен ли для слуг Нечистого Иеро? Отчего ж нет?

Да от того, любезный Иеро, что мечом и арбалетом ты, быть может, владеешь не хуже рудокопа, как-никак, многие часы в семинарии отводились на обучение бою, но сила должна быть не только в руках.

Иеро вытащил из ножен кривой меч. У рукояти — крепкая кожаная петля. Он пропустил в нее кисть. И-эх! Рассеченный воздух шипел от боли. Хорош меч, по руке, хоть и необычный. Ничего, стерпится.

Иеро оглядел себя. Вид священника должен являть пример опрятности, аккуратности и скромности. А он — мечом в пустой комнате размахивает. Несолидно. Нужно быть спокойнее, выдержаннее. Как аббат Демеро.

Он вернул меч в ножны. Пора идти, пер Спокойствие.

Уже привычно он услышал шаги — быстрые, бегущие. И, мгновение спустя — хлопающие звуки, словно кто-то половик вытряхивал. Казалось бы, ничего особого, отчего ж и не вытряхнуть, но Иеро почувствовал ледяной ветерок, пробежавший по спине. Не рассуждая, не думая, он выскочил на порог.

Навстречу бежала Лора, а над нею летела крылатая монструозия. Не просто летела, а старалась схватить преследуемую девушку.

Та остановилась и попыталась своим коротеньким мечом отбиться от мерзкой твари.

Иеро увидел громадные перепончатые крылья, когтистые лапы и почти человеческую морду. Нетопырь, снежный нетопырь. Только не белый, а угольно-черный.

Он зарядил арбалет — не спеша, как в семинарском тире, тщательно прицелился, отстраненно подумав, что недавно обещался поспешать медленно, и выпустил стрелу.

Нетопырь вскрикнул. Так кричит ребенок, впервые в жизни прикоснувшийся к огню. Но рука Иеро не дрогнула, и вторая стрела нашла цель.

Нетопырь рухнул на землю и забился в предсмертной агонии.

Лора вбежала на крыльцо.

— У вас кровь на лице, дочь моя, — сказал он, сохраняя напускное спокойствие. Хотя, быть может, и не вполне напускное — победа над нетопырем дала уверенность.