Братство Света

Глава шестая

Эливенер

Старик, похоже, действительно разбирался в том, как поставить на ноги изможденных и израненных людей. Пока Вагр и Аграв ходили за водой, он разорвал подол нижней рубахи Бородача и перетянул спасенным кровоточащие раны.

Больше всего он хлопотал над иноземцем, названным метсом. Страшный кровоподтек у северянина на виске стал значительно меньше к тому моменту, как вернулись запыхавшиеся лесорубы, волоча с собой недовольного Рыбоеда. На спине последний нес два здоровых меха с водой.

— К гавани ходили? — спросил седовласый, не поворачиваясь. Аграв вздрогнул, подумав:

«У него что — глаза на затылке, у этого колдуна?»

— Нет, побоялись. Вышли через ворота и к нашему посту сбегали, — ответил за него Вагр.

Рыбоед с омерзением разглядывал тощее стариковское тело, покрытое коркой из крови и грязи. Аграв тоже было встал с той стороны от седого, откуда не дул ветер, но тут же вспомнил: недавно от него и Бородача разило не меньше. Просто они успели окунуться в речушку, пока Рыбоед набирал в меха воду. А старик невесть сколько времени провел в темнице, но вместо того, чтобы бежать напиться или поесть, помогал другим.

«Нет, на слугу Нечистого он определенно не похож. Не та закваска».

Старик, словно бы прочитав мысли Рыжего, повернулся к нему и вдруг озорно подмигнул:

— Что, молодой человек, смердит? Могу себе представить. Мне легче — один из наших тюремщиков еще месяц назад так ударил меня по лицу, что повредил какие-то нервы, отвечающие за обоняние.

— Че-че? — переспросил лесоруб, в жизни не слыхавший мудреных слов. Старик махнул рукой, дескать, не забивай себе голову, и вернулся к своему занятию. На лице Рыбоеда, наблюдавшего за тем, как под чуткими пальцами седовласого рассасывается кровоподтек метса, страх сменялся отвращением. Он, также являясь коренным флоридянином, боялся любого действа, похожего на чары из россказней о Нечистом и его адептах.

Вагр же задумчиво смотрел на сосредоточенное и отстраненное лицо старика. Бородач о чем-то напряженно думал.

Наконец целитель устало вздохнул и осторожно положил голову метса на заботливо подстеленные тряпки.

— Пожалуй, выживет. Отдыхайте пока, молодые люди, а ты, — тут он ткнул корявым пальцем в грудь вздрогнувшего от неожиданности Рыбоеда. — Пойдем, польешь мне воду на руки. Пора бы и умыться.

Рыбоед начал что-то возражать, но Вагр покачал у него перед носом огромным кулаком, и тот послушно поплелся за седобородым.

— Ты чего, Борода, словно больной, а? Или тебя дед заколдовал вконец?

Аграв говорил весело, но глаза выдавали затаенный страх поселенцев полуострова, преследовавший их с момента построения форта Мертвая Балка.

Вагр не ответил, лишь безнадежно всплеснув руками. В паре десятков шагов шумно плескался эливенер, громко обсуждая «волшебную силу воды». Аграв назидательно поднял палец, словно усмотрел в этом словосочетании «бездны сатанинской мудрости».

Вагр с досадой плюнул:

— Дремучий ты человек, Рыжий, честно тебе скажу.

— А тебя лишний ум до добра не доведет, Борода. Правда, откуда ему взяться, лишнему-то, да еще у такого безголового выходца с севера, — откликнулся Аграв.

Вагр поморщился:

— Вся Флорида заселена выходцами с севера. Твои вот предки, рыжик, небось и не думали, что уродится такой пустоголовый потомок, как мой побратим.

Тем временем, продолжая вечную свою перепалку, лесорубы принялись осторожно поить постанывающего флоридянина. По виду он напоминал самый настоящий труп, заботливо перевязанный тряпками, но как только его ноздрей достигал запах влаги, он потянулся к меху, словно растение к солнцу.

— Бедняга, что ему пришлось претерпеть, — сказал Аграв, поддерживая земляка за затылок так, чтобы тот не захлебнулся. Вагр коротко помянул Нечистого и спросил:

— Надо и этому котяре дать попить, но как? Еще оттяпает пальцы, видишь, какие клыки.

— Небось не оттяпает, пить ему наверняка хочется больше, чем жрать. Ты, главное, лапы ему к бокам прижми, а то когтями полоснет с перепугу. Когти у него тоже ничего себе, не маленькие.

Кое как они справились и с этой задачей. Названный стариком иир’ова отнесся к процедуре спокойно и не пытался вырваться из цепкой хватки Вагра. Ко времени, когда вернулся Рыбоед и седовласый, первый мех опустел, на дне второго, из которого умывался целитель, также слабо булькали последние капли.

— Итак, молодые люди, мы смыли грязь и кровь, давайте осмотрим ваши увечья.

— Доверься ему, рыжая душа, он же целитель, посмотри вот на метса. Синяка — как не бывало, — сказал Вагр, разглядев испуганное выражение лица товарища.

Аграв тут же инстинктивно отпрянул от старческих рук. Страх перед колдовством в его примитивной душе оказался сильнее доводов разума, хотя многочисленные глубокие и не очень порезы досаждали несказанно. Седобородый пожал плечами и подозвал Вагра:

— Иди сюда, сынок, ты кажешься мне более рассудительным.

Вагр спокойно подошел к нему, все так же продолжая вглядываться в черты лица. Старик осмотрел распоротую крысиными зубами руку, которая изрядно кровоточила, без сожаления смыл остатками воды из меха сукровицу и сдвинул края раны пальцами.

— Терпи. Сейчас станет немного легче.

Вагр дернулся, но пальцы старческой руки держали увечное предплечье на удивление сильно. Вдруг по конечности прокатилась волна тепла, словно она погрузилась в горячий источник, и боль стала уходить. Причем разом обрушилась боль от остальных многочисленных укусов, ударов, шишек и ссадин, полученных за день. Но и она постепенно утихла. Удивленный лесоруб слабо вскрикнул, садясь на землю. Старик устало опустился рядом. Изо рта его вылетали хорошо заметные в вечернем морозном воздухе клубы пара, словно он только что колол дрова.

— Стар я стал для таких нагрузок. Помню вот раньше…

Вагр неожиданно прервал его, пылко воскликнув:

— Да, я помню вас… Там, на берегах Желтого Ручья, к западу от Голубой Долины Смерти вы спасли нашу семью… Правда, не всех…

Старик задумчиво уставился на лесоруба, стараясь проникнуть взором под густую бороду. Тут усталое лицо его просветлело и покрылось от широкой улыбки трещинками морщин:

— Вспомнил! Да, тогда я был молод и полон сил, не то что сейчас.

Он протянул руку и безошибочно нащупал шрам на подбородке лесоруба. Вагр сказал, обращаясь к своему приятелю:

— Отец Вельд великий целитель и путешественник. Он самый настоящий эливенер.

— Кто-кто? — переспросили в один голос Рыбоед и Аграв. Старик вдруг осунулся, улыбка его угасла, и он еле слышно прошептал сам себе:

— Какой я после этого эливенер!

И добавил, уже громче:

— Что творится в остальной части форта? Где те несчастные, что напали на цитадель Нечистого?

Вагр все еще сидел, оглушенный воспоминаниями о переходе своего семейства на юг. Ответил Аграв:

— Мы не встретили ни одного. Похоже, они ушли, или собрались где-то в гавани, куда мы не совались. Зато все трупы аккуратно убраны…

— Это я вижу и слышу, — ворчливо прервал его названный Вельдом, указывая на тучу парящих над гаванью трупоедов. Он замолчал, задумавшись о чем-то, мучившем его с того момента, как старик увидел первого же дружественного людям лемута. Его раздумья нарушил Рыбоед, заглянувший внутрь застенка:

— Ужас! А я думал, вы все наврали, чтобы заставить меня таскать воду.

— А ты, дурачина, возьми остатки воды и отмой лицо вон того несчастного. Кажется, это твой дядька, пропавший полгода назад, — отозвался Аграв, указывая на спасенного флоридянина. Рыбоед заохал и тут же кинулся отмывать залитое кровью и до неузнаваемости перепачканное глиной лицо лежащего у стены мужчины.

— Мы передали старосте, чтобы он прислал людей — надо похоронить по-человечески погибших, — сказал Вагр, потирая проколотый костью бок, который продолжал болеть в то время, как остальные раны поутихли. Аграв откликнулся: