Страница 47 из 75
И так же просто, легко и естественно Целительница разделила с Капитаном ложе. Как-то в разгар их очередной неспешной беседы – Эндар рассказывал о Хранительницах, об их обычаях и образе жизни, даже о красоте Звёздных Амазонок (не всё, конечно, сокровенное надёжно укрывалось в глубинах сознания под магическим защитным флёром) – он вдруг взглянул на Аэль чуть-чуть по-иному, совсем чуть-чуть. Нет, он отдавал должное её красоте и телесному совершенству с самого первого момента, как только увидел девушку, – любой настоящий Янь-Маг остаётся настоящим мужчиной, способным оценить влекущую силу древнейшей Инь-магии, – но в тот миг его взгляд как-то по-особому скользнул по изгибам её тела, по лицу и волосам. И тогда Аэль перетекающим движением поднялась с полукресла-полуложа, на котором она привычно и уютно устраивалась при каждом своём появлении, и шагнула к осекшемуся на полуслове Эндару. Неуловимая улыбка, скорее даже тень улыбки, тронула губы Колдуньи, она приблизилась к Магу вплотную, а затем провела ладонью перед своим лицом и грудью – сверху вниз. Алая, выглядевшая невесомой ткань с лёгким шорохом соскользнула на пол, и девушка осталась полностью обнажённой, не выказывая при этом ни тени смущения или робости – в её бездонных глазах не было ничего, кроме мягкой теплоты и осознания собственной женской силы. Оба протянули друг к другу руки одновременно…
Ощущение времени истаяло – остались слившиеся воедино Инь-Янь. Любовь эсков настолько же богаче по трудно поддающейся описанию человеческими понятиями гамме ощущений, насколько звучание оркестра превосходит по многообразию дробь примитивного первобытного барабана, выдолбленного кремнёвым рубилом из древесного обрубка и обтянутого звериной шкурой. Физическое сладострастие дополнялось слиянием Тонких Тел, резонансом Душ, высшим наслаждением Единения. Тантрический взаимообмен – тем более богатый, чем лучше она и она совпадали, – Маги довели до совершенства, и именно ради этого (в первую очередь!) сверхсущества всех Высших Рас искали друг друга на Дорогах Миров. Так было у Эндара и раньше, с другими Волшебницами на его долгом и причудливо извилистом пути, но сейчас ему не хотелось проводить никаких параллелей. Есть подарок судьбы, и надо воспринимать этот подарок таким, каким он дан, – не надо даже пытаться что-то сравнивать и анализировать разумом чувственность. Есть величайший и главнейший Закон Жизни, и этому Закону подчинено всё и вся, весь живой мир: растения, насекомые, животные – от простейших до сложнейших – и Носители Разума, стоящие на самых разных ступенях развития этого самого Разума – от зачаточной до высочайшей.
С тех пор Аэль зачастую оставалась на ночь. Она охотно шла навстречу желаниям Эндара, ласки её были бурными и всепоглощающими – любовной магией юная Волшебница явно владела не хуже, чем чародейством исцеления. И они, обессиленные и насытившиеся друг другом, засыпали, тесно обнявшись; так, что Эндар ощущал телом каждый изгиб её тела и уносил с собой в освежающий сон тепло её упругих губ и пьянящий аромат волос. Однако просыпался он, как правило, один – Аэль незаметно исчезала ночью, но всегда возвращалась, как только Воитель начинал чувствовать, что ему её недостаёт. Но почти всегда, даже в пике страсти и наслаждения, Эндар вдруг ощущал еле заметную тень чего-то неясного, чему он не мог найти объяснения. И жизненный опыт, помноженный на недюжинный магический талант и способности, почти полностью уже восстановленные после столь памятного поединка с Чёрной Чародейкой, подсказывал – что-то всё-таки не так, что-то остаётся недосказанным. И однажды Эндару показалось, что причина недомолвки выяснилась.
…Они отдыхали после любви. Затихающая страсть уходила, как вода в песок. Эндар лежал на спине, раскинув руки; Аэль устроилась рядом, тесно прижавшись к его левому боку и положив голову на плечо Капитана. Её густые волосы окутывали левую руку Мага от плеча до локтя, тонкие пальцы Целительницы скользили по его лицу, обнажённой груди, чуть касаясь неровного бугристого свежего шрама там, где вошёл зачарованный кинжал Разрушительницы. И тут Эндар, неожиданно даже для самого себя, предложил Аэль стать его женой.
Волшебница несколько мгновений молчала. Потом она приподнялась на локте и заглянула в лицо Эндара. Выражение её глаз было непонятным, во всяком случае, Алый не мог разобрать, что таится в их бездонной глубине.
– Нет, воин, – ответила она наконец. – Хотя, вероятно, мы могли бы стать гармоничной парой…
– Но почему, Аэ?
– Всё очень просто. Я замужем, у меня двое детей, и я люблю своего мужа – он мне достаточно дорог. Мы с ним совпадаем, как мне кажется…
– Но почему тогда…
– А вот об этом ты мог бы и не спрашивать, мудрый Маг, – Эндару показалось, что в голосе Аэль мелькнула тень обиды, хотя сказать наверняка было затруднительно – сознание Волшебницы задёргивал защитный покров, а взламывать его силой… – Я свободная эскиня, и я использую своё право на выбор и на поиск истинной половинки! Разве для тебя это новость, эск?
Казалось, всё встало на свои места и сделалось предельно ясным. Институт брака был священен у всех Высших Рас. Дети рождались нечасто и, как правило, в браке. Зачатие могло произойти только по обоюдному согласию обоих – ведь любой из пары легко блокировал несложной магией хрупкий биологический механизм физического тела. Время и, что важнее, место зачатия выбиралось тщательно, предпочтительнее в тех областях Вселенной, где силён был эгрегор данной Магической Расы, дабы снизить до возможного предела вероятность инкарнации несовершенной Души или вообще какой-либо отрицательной Сущности. Тайна вселения Первичной Матрицы в создаваемую известным с незапамятных времён способом грубоматериальную оболочку была Тайной Предельной, и разгадка её, похоже, лежала вне способностей и возможностей даже сильнейших из Магов – ещё один из Ненарушимых Вселенских Законов.
Но вместе с тем право Разумного на свободу чувства и привязанности никем и никогда не подвергалось сомнению или какому-либо порицанию. За сотни и тысячи лет воплощения просто невозможно сохранить приверженность однажды сделанному выбору (как для мужчины, так и для женщины), тем более что домом для эсков являлась вся необъятная Познаваемая Вселенная с её мириадами Миров и бесчисленными сонмами Разумных. Хотя иногда такие случаи бывали – истинные половинки находили друг друга, – но исключения только подчёркивают общее правило. Однако деторождение и связанная с этим физическим актом инициация очередной инкарнации Бессмертной Души оставалось прерогативой брака – слишком уж ответственное это дело облекать плотью Душу, и не где-нибудь, а в обществе могущественных Магов, способных создавать и рушить Миры. Поэтому у любовников дети рождались крайне редко, и почти всегда только тогда, когда один из пары не был настоящим Магом.
Что ж, оставалось лишь поблагодарить Целительницу за прямоту и за то наслаждение, которая она ему подарила. Правда, неясной была ещё одна мелочь: если муж Аэль тоже Целитель (Эндару почему-то показалось, что это именно так), то отчего тогда они здесь не вместе? В этом санатории-госпитале Мира Сказочных, замыкавшегося на множество горячих Миров, работы для врачевателей явно хватало, зачем же разделять почти совпадающую супружескую пару?
– Готовится Великое Очищение, – ответила эскиня, когда Капитан напрямик задал ей этот вопрос, – тебе ли не знать об этом? А когда сотни тысяч Воителей Ордена столкнутся с десятками миллионов Пожирателей Разума… Совет Магистров сейчас набирает сведущих в исцеляющем чародействе по всем населённым белыми эсками Мирам, и мой муж…
Не договорив, Аэль вдруг приподнялась на ложе, как будто прислушиваясь к чему-то, слышимому только ей, опустила босые ноги на пол, пружинисто встала. Вокруг её тела сгустилась и материализовалась пламенеющая ткань, Целительница извечно-женским движением поправила волосы и выскользнула из комнаты. Эндар проводил её внимательным взглядом, ясно сознавая, – что-то всё-таки не так…