Последний алхимик

— Ты прав, — сказал Чиун. Он дважды хлопнул в ладоши. — Пусть начинают ритуальные танцы.

Харрисон Колдуэлл уехал из Нью-Йорка, хотя контора его оставалась на прежнем месте. Связь со служащими фирмы он поддерживал по телефону. Он купил в Нью-Джерси двести пятьдесят акров земли, осушил болото, засеял газон и обнес территорию высокой металлической оградой. Денно и нощно участок патрулировали его собственные охранники, у которых на мундирах красовалась эмблема с изображением аптечной колбы и клинка.

В Нью-Йорке отвечать за свою контору по торговле драгоценными металлами он оставил доверенных лиц. Много разговоров, естественно, вызывало сейчас то обстоятельство, что золото почему-то не поднималось в цене. Это был любимый металл мировых бедствий. Всякий раз, когда возникала угроза военного конфликта или разражалась настоящая война, либо когда непредсказуемым образом начинали вести себя фондовые рынки, люди во всем мире принимались вкладывать свои сбережения в золото. Оно оставалось единственным товаром, который принимался везде. Деньги — это бумага, золото же — всегда состояние.

И тем не менее, несмотря на многочисленные вооруженные конфликты местного значения и бессчетные предостережения относительно фондового рынка, золото оставалось стабильным в цене. Создавалось впечатление, будто кто-то неустанно подпитывает мировой рынок золота и таким образом лихорадочный спрос на него все время гасится. Всякий раз на торгах оказывалось, что золота больше, чем наличных денег, и таким образом цена на него оставалась стабильной как никогда.

Для торгующей золотом в слитках компании, каковой являлась фирма “Колдуэлл и сыновья”, было естественным иметь весьма скромные прибыли. Невозможно купить золото, потом продать его по практически той же цене и сделать на этом большие деньги. И все же фирма получала сейчас такие доходы, каких не было за всю ее историю. Все больше находилось желающих вкладывать деньги в золото Колдуэлла. Все больше людей открывали, новые счета. Банковские балансы по всему миру возрастали. Казалось, чего бы ни захотелось Харрисону Колдуэллу, он сможет это купить.

На самом же деле единственную вещь, о которой он мечтал больше всего, купить он не мог. Как не мог захватить силой. Колдуэлл ждал одного-единственного телефонного звонка, но его все не было. Он даже велел своему камердинеру разбудить его, если такой звонок последует посреди ночи. Звонить должны были из Южной Америки.

Когда долгожданный звонок наконец раздался, Колдуэлл велел всем выйти. Он хотел говорить один на один.

— Ну что? — спросил Колдуэлл.

— Они оказались чересчур живучими.

— Я сделал тебя своим клинком не для того, чтобы так быстро обнаружить, что есть люди посильней тебя.

— Очень скоро все будет улажено.

— В славные дни Короны за право называться телохранителем короля — его клинком — дрались на шпагах.

— Я незамедлительно позабочусь об этой парочке. Теперь им некуда деться. Проблем больше не будет.

— Мы ценим ваши уверения, — изрек Колдуэлл, — но мы не можем не вспомнить грандиозные турниры королевской Испании. Это не означает, что мы разуверились в тебе, Франциско. Просто воспоминания о подобного рода турнирах доставляют нам удовольствие. Можешь ты себе представить, чтобы сегодня вдруг нашелся для короля другой телохранитель? — На том конце провода воцарилось молчание. — Что тебя смущает в этом деле, Франциско? Нам хорошо известно, что, когда проблемы возникают у королевского клинка, они очень скоро становятся проблемами самого короля.

— Эти люди не такие, как все. Но они все равно очень скоро умрут.

— Как ты можешь уверять нас в этом, если ты уже дважды сплоховал?

— Дело в том, Ваше Величество, что им никуда не деться от того мира, в котором они живут. Я просто уничтожу их мир, а заодно — и их.

— Ты радуешь нас, Франциско, — сказал Харрисон Колдуэлл, мысленно пытаясь представить себе, как будет выглядеть этот уничтоженный мир. Еще он подумал, не ошибся ли он в выборе себе клинка, может быть, надо было искать более тщательно?

По-португальски Франциско Браун говорил хуже, чем по-испански, но все же достаточно хорошо, чтобы найти именно такого инженера, который был ему нужен. У этого парня были проблемы с алкоголем, но к счастью, не настолько, чтобы от этого страдала его квалификация, зато на нравственных устоях они явно сказались.

Он все смотрел на схемы и качал головой.

— Почему бы вам их просто не пристрелить? — спросил он, получив деньги.

— Почему бы тебе не закончить эту схему?

— Застрелить было бы гуманнее, — сказал инженер. Он задумался, каково будет этим людям сознавать, что сейчас умрешь, и не иметь возможности ничего предпринять. Он сделал еще глоток.

— Ты уверен, что все получится? — спросил Франциско.

— Готов поклясться, — ответил инженер, который участвовал в проектировке некоторых высотных зданий на красивых пляжах Рио.

— Ты уже клялся, — уточнил Франциско Браун.

Найти Джеймса Брустера в Рио оказалось нелегко. Во-первых, латиноамериканская полиция не больно-то рвалась кому-то помогать. Во-вторых, втроем им было не по силам охватить весь город, да даже если бы это и удалось, то наверняка Джеймс Брустер поселился в Рио под чужим именем. И последнее — но далеко не самое маловажное — было то, что ни Римо, ни Консуэло не говорили по-португальски, а Чиун, когда Консуэло обратилась к нему за помощью и объяснила, кого они ищут, наотрез отказался помочь.

Чиун занимался очищением души в роскошном номере отеля, делая записи в свой знаменитый свиток. Сейчас надо было занести в летопись эпизод повторной встречи Синанджу и анкситл-джири.

— Не мое дело — гоняться за ворами, — отрезал Чиун и попытался восстановить в памяти каждый такт хвалебных песнопений, с тем чтобы будущие поколения знали, какой достойный прием был опять оказан Синанджу в лице Чиуна.

— Но ведь мы, возможно, спасем мир от ядерной катастрофы, — пыталась убедить его Консуэло.

На этом Чиун избавил ее от своего присутствия. Консуэло так и не поняла, чем она его обидела.

— Почему его так злит перспектива спасения человечества?

— Потому что я занимался именно этим, вместо того чтобы помочь ему вернуть сокровища Синанджу.

— Неужели это и впрямь такая ценность?

— Кое-что из него вообще старая рухлядь. Но за несколько тысячелетий все же поднакопилось кое-что ценное. Золото, драгоценности и тому подобное.

— В ваших устах это звучит так обыденно...

— Если вы не собираетесь его тратить, зачем оно вообще нужно, это сокровище? Одного золотого слитка хватило бы, чтобы какая-нибудь корейская деревня жила безбедно целых сто лет. Они едят только рис и рыбу. Иногда утку. Утку очень любят. Но они же никогда не тратят своего богатства. Ладно, волноваться не о чем. Брустера мы найдем и без него.

— Но вы ведь не говорите по-португальски.

— Любезное обхождение позволяет преодолеть любые преграды, — сказал Римо.

Римо оказался прав. Чтобы объясниться с полицейским, необязательно иметь с собой переводчика. Достаточно только сгрести первого же фараона за грудки и выкрутить ему руки, а потом спокойно и ясно произнести по-английски: “Отведи меня к своему начальству”. Нет такого языкового барьера, которого нельзя было бы преодолеть столь элементарным приемом.

Вскоре они были уже на вилле у полицейского начальника. Любая более или менее удачная карьера полицейского в Латинской Америке обязательно увенчивалась по меньшей мере виллой. И ни одному добропорядочному гражданину и в голову не могло прийти заявиться на эту виллу с просьбой о торжестве правосудия и не прихватить с собой в достаточном количестве наличных денет. “К несчастью, денег у нас с собой нет”, — с грустью признался Римо.

Полицейский начальник вслух выразил сожаление, но сообщил, что Римо все же придется взять под арест за нападение на полицейского. Тот стоял у Римо за спиной. Негоже являться в какую бы то ни было страну Южной Америки и грубо избивать полицейского, не имея ни гроша в кармане. Начальник позвонил конвойным. Римо отобрал у них пистолеты и аккуратненько раскрошил их в руках, высыпав обломки прямо начальнику на колени. Потом он показал ему очень интересные приемы североамериканского массажа. От этого массажа возникало такое ощущение, словно лопатки у вас выдраны из тела.