Страница 136 из 143
Так колонисты прожили до 3 марта и уже рассчитывали произвести дней через десять спуск корабля.
У обитателей острова Линкольна, переживших на четвёртом году своего пребывания на острове столько бедствий, возродилась в сердце надежда. Повеселел даже Пенкроф, замкнувшийся в угрюмом молчании с тех пор, как он стал свидетелем опустошения и гибели своих владений. Правда, теперь он думал только о корабле и только на него возлагал надежды.
— Мы его достроим, — говорил он инженеру. — Обязательно достроим, мистер Смит. Спешить надо, время идёт, скоро наступит пора равноденствия. Но это ничего. Если понадобится, мы переправимся на остров Табор и там перезимуем. Конечно, после острова Линкольна да вдруг остров Табор! Совсем не то. Эх, горе! Вот уж не думал, не гадал, что увижу такие дела!
— Надо торопиться! — неизменно отвечал инженер.
И все трудились, боясь потерять хоть одну минуту.
— Мистер Смит, — спросил как-то раз Наб, — а если бы капитан Немо был жив, как вы полагаете, случилось бы всё это?
— Да, Наб, — ответил Сайрес Смит.
— А я думаю, не случилось бы, — шепнул Пенкроф на ухо Набу.
— И я так думаю, — убеждённо сказал Наб.
В первую неделю марта гора Франклина опять стала грозить всякими ужасами. На землю дождём падали тысячи стеклянных нитей, образовавшихся из брызг расплавленной лавы. Снова кратер переполнился, и лава потекла по всем склонам вулкана. Огненный поток побежал по затвердевшим пластам туфа и довершил уничтожение обгорелых деревьев, торчавших уродливыми скелетами после первого извержения. На этот раз поток устремился вдоль юго-западного берега озера Гранта, пересёк Глицериновый ручей и разлился по плато Кругозора. Колонистам нанесён был последний и убийственный удар. От мельницы, от построек птичника, от хлевов и сараев ничего не осталось. Перепуганные птицы разлетелись во все стороны. По всем признакам Топ и Юп испытывали панический страх — они инстинктом чуяли приближение катастрофы. Во время первого извержения погибло много животных. Уцелевшие звери нашли приют на Утином болоте, и лишь немногие из них укрылись на плато Кругозора. Теперь они лишились последнего пристанища, а река огненной лавы, переливаясь через край гранитной стены, уже низвергалась пылающим водопадом на берег океана. Картина величественная и ужасная, никакими словами передать её невозможно! Всю ночь лилась эта страшная Ниагара, как будто истекавшая струями расплавленной стали, окутанная вверху клубами пара, пронизанного багровыми отсветами, и разбрызгивая внизу тяжёлую массу кипящей лавы.
Извержение настигло колонистов в последнем их убежище, и хотя верхние швы корабельного корпуса ещё не были законопачены, строители решились спустить судно на воду.
Пенкроф и Айртон приступили к подготовке, желая произвести спуск на следующее утро, 9 марта.
Но в ночь с 8 на 9 марта из кратера с громовым шумом вырвался столб пара и поднялся на высоту свыше трёх тысяч футов. Очевидно, стена пещеры Даккара рухнула под напором газов, море хлынуло в центральный очаг вулкана, и пар не мог найти себе свободного выхода. Раздался взрыв чудовищной силы, который слышен был на расстоянии в сто миль. Взлетели вверх обломки скал, упали в океан, и несколько минут спустя его воды уже покрывали то место, где только что был остров Линкольна.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Одинокая скала длиной в тридцать футов, а шириной в пятнадцать, едва выступавшая из воды на десять футов — вот и всё, что осталось от острова, поглощённого океаном — единственный обломок кряжа, таившего в себе Гранитный дворец. Стена его рухнула, раскололась, и груда каменных глыб, взгромоздившихся при падении друг на друга, подняла над океаном свою верхушку. Вокруг неё всё исчезло в бездне: нижний конус горы Франклина, разлетевшийся на части от взрыва, оба мыса Челюсть, некогда образованные застывшей лавой, плато Кругозора, островок Спасения, гранитные утёсы порта Воздушного шара, базальтовые скалы гробницы Даккара, длинный полуостров Извилистый, находившийся так далеко от очага извержения. От острова Линкольна уцелела лишь эта узкая скала, служившая теперь пристанищем шести колонистам и их псу Топу.
В катастрофе погибли все четвероногие животные, все птицы и прочие представители фауны острова — одни были раздавлены, другие утонули; погиб — увы! — и несчастный Юп, упав, вероятно, в разверзшуюся трещину земли!
Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Пенкроф, Наб и Айртон остались в живых лишь потому, что из палатки, где они были все вместе, их швырнуло воздушной волной в море в тот момент, когда со всех сторон дождём падали обломки острова.
Когда они вынырнули на поверхность воды в полкабельтовых от берега и огляделись вокруг, то увидели лишь эту вершину гранитных глыб и, подплыв, взобрались на неё.
На этой голой скале они жили уже девять дней! Кое-какая провизия, взятая из кладовой Гранитного дворца перед самой катастрофой, немного дождевой воды, скопившейся во впадине скалы, — вот и всё, что было у несчастных. Их корабль, последняя их надежда, разбился. Они лишились возможности выбраться с этой скалы. Они страдали от холода и не могли теперь добыть огня. Судьба обрекла их на гибель.
На девятый день, 18 марта, пищи осталось только на двое суток, хотя они до крайности урезали свой рацион. Все их знания, весь их ум не могли помочь в таком бедственном положении. Участь друзей всецело была в руках провидения.
Сайрес Смит держался спокойно, Гедеон Спилет немного выдавал своё волнение, а Пенкроф, полный глухого гнева, шагал взад и вперёд по скале. Герберт не отходил от инженера и смотрел на него таким взглядом, как будто ждал от своего друга помощи, невозможной, немыслимой помощи. Наб и Айртон безропотно покорились судьбе!
— Эх, горе! Вот уж горе-то! — твердил Пенкроф. — Если б у нас был хоть какой-нибудь ялик, хоть ореховая скорлупка, мы бы добрались до острова Табор. Но ведь ничего, ничего нет!
— Капитан Немо вовремя умер! — сказал как-то Наб.
Прошло ещё пять дней. Сайрес Смит и несчастные его товарищи едва были живы, ведь ели они лишь столько, чтоб не умереть с голоду. Все ослабели до последней степени. У Герберта и Наба уже начинался бред.
Могли ли они теперь хранить хоть искорку надежды? Нет. На что им было надеяться? На то, что близ скалы пройдёт корабль? Но они по опыту знали, что в эту часть Тихого океана корабли не заходят. А разве можно было рассчитывать, что, по счастливой случайности, как раз в эти дни придёт шотландская яхта искать Айртона на острове Табор? Несбыточная мечта! Да впрочем, если б яхта и пришла, ведь колонисты не оставили на острове сообщения о том, где находится Айртон; капитан яхты после бесплодных поисков выйдет опять в море, и корабль возвратится в более тёплые края.
Нет, они не могли хранить никакой надежды на спасение. На этой скале их ждала смерть, ужасная смерть от голода и жажды!
Они уже не держались на ногах и лежали неподвижно, почти бездыханные, не сознавая, что происходит вокруг. Один лишь Айртон с трудом поднимал иногда голову и с отчаянием бросал взгляд на пустынное море!
Но вот утром 24 марта Айртон простёр руки, указывая на какую-то точку в беспредельном пространстве океана, стал сначала на колени, потом поднялся и выпрямился во весь рост. Он замахал руками, как будто подавая сигнал…
В виду скалы плыло судно. И ясно было, что оно оказалось тут не случайно, что оно направляется именно к этой скале, идёт прямо к ней на всех парах. Несчастные пленники скалы могли бы заметить это судно ещё несколько часов назад, будь у них силы подняться и обозреть горизонт!
— «Дункан»! — чуть слышно вскрикнул Айртон и упал без чувств.