Китайские миллионы

Еще недоверчиво относившийся к откровениям Изы, к ее «фокусам», Будимирский не придал значения тому, что почти рядом с ним в шлюпке заняли места безличные японцы, — Гон-Конг для стимера японской компании являлся конечным пунктом, и здесь все должны были высадиться… На юте, над тентом расположилась и Иза, задрапированная черной кружевной мантильей. Только чудной красоты черные глаза ее виднелись из-под кружева. Когда на берегу Будимирскому пришлось сесть в открытый плетеный паланкин из индийского тростника, он на вопрос кули, куда нести его, памятуя совет Ситревы и как условился он с Изою, приказал отнести его и прислать багаж в «Hong-Kong Hotel», оказавшийся на Pedder Street, на углу неизбежной Queen’s Street, в ста шагах от пристани, у которой ошвартовалась шлюпка.

Гон-Конг показался здесь Будимирскому еще более английским, чем с палубы парохода, — направо показалась английская почтовая контора, далее — неуклюжая английская колокольня, налево — массивный отель, напоминающий «Cosmopolitan Hotel» в Нортумберланде, авеню в Лондоне, повсюду же пестрели английские вывески: «Public House», «English Book-Store», «English Pharmacy», «Drinking Bar», «Gin», «Brandy»… Кабаков в особенности было много. «England for ever!» подумал Будимирский, вылезая из паланкина у монументальных дверей гостиницы.

Толстый швейцар в белой ливрее и четыре китайца-лакея предупредительно высадили Будимирского и повели в обширный прохладный hall, где гостя встретил управляющий-англичанин.

— Я имею честь говорить? — начал он вопросом. — «Майкель Найт… миссионер…» — высокомерно протянул Будимирский, которого сразу вдруг покоробило, когда он услышал, что «согласно его телеграмме из Тиен-Тзина аппартамент для него готов, обширный, прохладный и отделенный от прочих…»

«Еще штука Ситревы» понял Будимирский, план которого состоял именно в том, чтобы оставаться возможно менее на виду в Гон-Конге, теперь, по крайней мере. Он сознавал, впрочем, что большинство его стараний в этом направлении разобьются о молву, которая распространится: о нем в Гон-Конге сейчас же, как только он появится в банке, чтобы получить деньги или перевести их на европейские банки.

Призвав на помощь все свое хладнокровие, он последовал за управляющим, который провел его во второй этаж флигеля из четырех комнат, отделенных большим коридором от главного здания. В уборной все было готово, и через полчаса «миссионер», умывшись и переодевшись, сидел за breakfast’ом, за традиционной ветчиной и яйцами и, прихлебывая чай, читал местные «China Mail» и «Daily Press».

— Come in! — откликнулся он на стук в дверь. Вошел управляющий.

— Директор «Англо-китайского банка» просит разрешения представиться вам, сэр!

— Просите, — ответил Будимирский, крайне взволнованный этим неожиданным посещением.

— Джемс Солтер! — отрекомендовался ему весь в белой фланели представительный джентльмен с выхоленными бакенбардами, почтительно, но с достоинством усевшийся перед Будимирским в кресле.

— Вам, сэр, предстоит сделать у нас в банке распоряжение относительно весьма крупных капиталов. Операции такие не каждый день, могу сказать, не каждый год повторяются… Но у нас все готово, согласно предварительной депеши нашего уважаемого клиента… Благоволите показать ваши аккредитивы или чеки, — нам нужно удостовериться лишь в подлинности того псевдонима, которым должны быть подписаны документы.

«Ага! Для них “Ситрева” — псевдоним, — как это, однако, ловко устроено все у них и… какие они дураки» думал Будимирский, направляясь в другую комнату, где снял с себя «черед» и достал оттуда чеки, подписанные Ситревой.

«Пайн думает, что назначение этого громадного капитала — подозрительно, — думал в это время директор банка, — но прав или нет мой компаньон — для нас безразлично. На переводах и разменах мы наживем громадный куртаж, тогда как до сих пор капитал нам не давал ничего, да и в Европе он не минет наших рук, — операции все будут производиться у наших же агентов и растаять капитал такой скоро не может».

— Совершенно верно, сэр! — заметил банкир, сверив подписи на чеках, и добавил: — Я надеюсь, что вас не стесняет моя предупредительность, но я полагал, что вы не пожелаете излишней болтовни относительно предстоящей вам операции… Pick-pocket’ов и здесь не мало.

«Ну, мой милый, ты не о карманных ворах беспокоишься» подумал Будимирский и, пожав плечами, заметил, что, пожалуй, банкир прав.

— Клерк, на скромность которого вы можете положиться, с книгами и документами здесь. Вам стоит лишь указать, на какие города переводите и какое количество денег вам угодно взять наличными.

— Я не тороплюсь с этим, потому что думал некоторое время отдохнуть здесь, — остановил его Будимирский.

— Мера очень благоразумная, сэр, ввиду… указанных мною уже опасностей, и именно поэтому я рекомендую вам теперь дать ваши приказания. Затем, когда в вашем присутствии здесь никто не будет видеть ничего особенного, вы уедете, когда вздумается, не предупреждая даже.

Будимирский, недолго подумав, оценил этот совет, и клерк был позван. «Странно, — он точно за меня думает, как замести следы» подумал Будимирский, расписываясь в книгах и диктуя клерку имена различных лиц (чьи паспорта имелись в запасе у авантюриста, получателей по чекам). Впрочем, два крупные чека на Париж и Лондон написаны были на имя «жены поручика Бушуева, Изы ди-Торро» и несколько мелких на предъявителя. На имя Майкеля Найта не было ни одного чека, наличными же он попросил доставить ему в банковых английских билетах лишь 5000 фунтов.

— Вы не удивляетесь, что я не пишу чеков на вое имя? — спросил авантюрист.

— Я нахожу это в высшей степени благоразумным только, — ответил банкир, поняв прекрасно, что компаньон его прав, считая назначение таинственного капитала подозрительным.

«Тем не менее министру колоний следует донести о появлении на европейских рынках такого капитала» решил Джемс Солтер.

«Ты находишь это благоразумным, но подозреваешь и кому следует сообщишь обо мне» в свою очередь думал Будимирский, прощаясь с Солтером и клерком.

Через полчаса тот же клерк доставил авантюристу портфель с банкнотами.

«Раньше ночи я не увижу Изу, — целый день передо мною, и его надо так провести, как Иза советовала, — как проводят такие дни истинные туристы-англичане» решил Будимирский.

IV. Город «благоухающих вод» (Гон-Конг)

Пока «миссионер»-Будимирский умывался, завтракал и беседовал с банкиром, небо очистилось, и из окна гостиницы Гон-Конг показался авантюристу куда более привлекательным. Прекрасная картина, развернувшаяся перед его глазами, даже на него подействовала.

Ясное теплое солнце освещало обширную бухту, усеянную сотнями всевозможных судов, от небольших туфлеобразных лодок до колоссальнейших океанских пароходов. Вот он Гон-Конг — вход-ворота в обширное китайское царство, написанное на английском языке предисловие к запечатанной семью печатями книге, именуемой Китай, и лучшее введение к этой книге… Вот одно из величайших созданий английской предприимчивости, создавшей здесь, на голом гранитном острове, в какие-нибудь полсотни лет один из важнейших торговых портов мира и в то же время райский уголок. По северному берегу острова раскинулся верст на шесть большой город с 300000 жителей, а огромная гавань его, пространством в 20 кв. верст, ежегодно дает приют 20 тысячам кораблей. Ежедневно по 40–50 они приходят сюда и уходят, направляясь во все страны Старого и Нового света, и торговый оборот этой самой маленькой из английских колоний достигает 500 миллионов рублей в год.

Глядя на Гон-Конг, нельзя не удивляться и невероятным результатам деятельности осевшей здесь горсти англичан и чуждому нам, европейцам, китайскому миру, который окружает эту горсть, с виду грозит затопить ее своими волнами, но на самом деле даже в данную тревожную эпоху остается покойным и легко управляется этой горстью англичан.

«Поднять бы этот мир, эту народную массу и обрушиться на этих выхоленных коммерсантов-спортсменов — думал Будимирский. — Сколько богатств, сколько миллионов в этих колоссальных зданиях, банках, конторах, депо! Даже дух захватывает! Но нет, удовольствуемся тем, что судьба нам дала и… постараемся сохранить наши миллионы… Сохранить? О, нет, — воспользоваться ими, а не беречь их… Пусть берегут их эти лавочники в их безобразных каменных ящиках» заключил он, глядя на громоздкую, тяжелую архитектуру зданий на Pedder Street’е, не подозревая, что Гон-Конг расположен в центре ужасной области тифонов, сметающей с лица земли все легкие постройки, не зная, что 25 лет назад в каких-нибудь полчаса в Гон-Конге уничтожено было свыше 1000 домов, причем тысячи людей лишились жизни…