Страница 43 из 54
Борис Ельцин, как и Егор Строев, в своё время имел большое желание передвигаться на индивидуальном транспорте. Но всё это ограничилось небольшими поездками по Кремлю на «Москвиче» и покупкой белого джипа «Шевроле Сабурбан» и БМВ 7-й серии.
В 1990 году, когда Ельцин был Председателем Верховного Совета РСФСР и передвигался на обычной «Волге» ГАЗ-3102, правда, с сиреной и мигалками, в его автомобиль, пересекавший Тверскую, врезались «Жигули». Удар пришёлся на правую переднюю дверь – как раз по тому месту, где сидел Борис Николаевич. По одним сообщениям, Ельцин пересел на шедшую сзади резервную «Волгу» и проследовал на работу. Но в прессе со ссылкой на ЦКБ появились и другие сведения, в частности о том, что он получил значительный ушиб правого бедра, мягких тканей лица и лёгкое сотрясение мозга. Выяснилось, что 60-летний военный пенсионер Юрий Ерин ехал из Химок в центр Москвы на принадлежавших ему «Жигулях». Согласно рассказу Ерина, он просто не успел затормозить – слишком поздно взметнулся в руках постового жезл.
Став президентом, Борис Николаевич окончательно пересел сначала на бронированный «ЗиЛ», а потом на «Мерседес-Пульман», причём передвигался исключительно в качестве пассажира.Конечно, общий список ДТП с участием машин советских и партийных руководителей несколько шире, и мы рассказали лишь о самых значительных из них. Но что на самом деле интересно и важно – это то, что в них ни один из охраняемых 9-м управлением КГБ лидеров не только не погиб, но и не получил серьёзных травм.
Водка как оружие советской дипломатии
Для советских дипломатических работников, равно как и для сотрудников спецслужб, крайне ценным качеством считалось умение выпивать. Выпивать много, не теряя при этом контроля над собой. И в процессе совместного принятия внутрь алкогольных напитков расслабить собеседника настолько, чтобы достичь поставленной цели – решить какой-либо важный международный вопрос. Началась «алкогольная дипломатия» в сталинские времена. Поили и друзей, и противников. Одних – чтобы проверить их отношение к себе и к взаимно интересным проблемам, других – чтобы поставить в непростое положение как с морально-этической, так и с политической точки зрения. Иногда даже знакомство с будущими главами государств у Сталина начиналось с дружеской попойки.
Советская дипломатия очень строго делила зарубежных лидеров на «своих» и «чужих». В довоенные времена «своими» были разве что монгольские руководители. Их принимали на высшем уровне, а потом общались почти по-домашнему. Главой Монголии более 30 лет был Юмжагийн Цеденбал. И он не раз рассказывал весьма поучительную историю своего знакомства со Сталиным и его соратниками, которое произошло в 1940 году.
Молодой Цеденбал приехал к Сталину вместе с тогдашним монгольским лидером Хорлогийном Чойбалсаном. А после официальной встречи гости были приглашены на встречу в узком кругу. Монголию представляли, собственно, Чойбалсан и Цеденбал, а СССР – Сталин, Молотов и Берия. И будущий генералиссимус в самом начале вечера сказал следующую фразу:
– Товарища Чойбалсана мы хорошо знаем. Это наш проверенный друг. А вот товарищ Цеденбал – человек новый. Давайте посмотрим, как он проявит себя. Я предлагаю именно ему налить нам так, как он считает нужным!
По словам Цеденбала, на сервировочных столах было всё: коньяк, вина, водка… И различного размера рюмки, бокалы и фужеры. После недолгих раздумий он выбрал грузинский коньяк, поставил пять самых больших фужеров, наполнил их и раздал присутствующим.
– Молодец, – произнёс Сталин, – товарищ Цеденбал – настоящий преданный друг. Ты, Лаврентий, смотри, не трогай его!
И действительно, по словам монгольского маршала, у него с Берией проблем никогда не возникало.
О смене поколений в монгольском руководстве через тридцать с лишним лет вспоминал и Председатель Совнаркома СССР Вячеслав Молотов – непосредственный участник того застолья:
– Помню Чойбалсана. Малокультурный, но преданный СССР человек. После его смерти надо было кого-то назначить. Предлагали Дамбу. Посмотрел я на этого Дамбу и решил назначить Цеденбала. Он к нам хорошо относится… Цеденбал учился в Иркутском финансовом институте и там женился на русской. Дома у него библиотека. Выпить любит. Крепко. Это у него не отстанет.
Любопытный факт: представление Цеденбала Сталину состоялось тогда, когда он был ещё совсем молод (в 1940 году ему было 24 года). Но уже в то время он стал Генеральным секретарём Монгольской народно-революционной партии, а пост главы Монголии он занял в 1952 году после смерти маршала Чойбалсана.
Лидеры социалистических стран в послевоенные годы иногда подолгу жили в СССР. Работали в Москве, отдыхали на юге. Одному из руководителей соседнего с нами государства приходилось регулярно преодолевать проблемы с алкоголем. Ему хватало стакана водки, чтобы три дня ходить нетрезвым. Один раз это основательно подвело упомянутого лидера. Когда Брежнев должен был вручать ему орден Октябрьской революции и за ним в его резиденцию на Ленинских горах приехали «сопровождающие лица», он, что называется, «не вязал лыка». Пришлось срочно придумывать дипломатические отговорки, ссылаться на «болезнь».
Зная о пристрастии мужа к алкоголю и, главное, о негативном воздействии спиртного на его здоровье, жена пыталась ограничивать доступ бедняги к алкоголю. Но сановная хитрость в данном случае победила бытовую прямолинейность. Отдыхая в Крыму на госдаче в Мисхоре, он грешным делом любил попариться в бане. Бдительная супруга перед походом своего благоверного в парилку тщательно осматривала помещение на предмет спрятанного спиртного и только после этого запускала облечённого властью товарища внутрь. Но это не помогало.
В парилке, как обычно, было вентиляционное окошко. Оно имело небольшую дверку изнутри и такую же снаружи. И вот когда руководитель партии и правительства соседней республики оставался один, он открывал внутреннюю дверку и стучал. Дальнейшее было делом техники: специально обученный человек открывал дверку снаружи и ставил в пространство между дверками стакан водки и тарелочку с закуской (любимой едой был бутерброд со свежим огурцом). Стакан выпивался, закуска съедалась, а «следы преступления» тщательно уничтожались. А жена, вроде бы принявшая все необходимые меры безопасности, только удивлялась: «Надо же, зашёл в парилку абсолютно трезвый, а вышел ”на рогах”. Непонятно…»
Однажды тот же руководитель не на шутку перепугал всё Четвёртое управление Минздрава СССР во главе с его начальником академиком Чазовым.
Мы уже говорили о том, что первые лица соцстран иногда проводили в Москве по нескольку месяцев. Они даже проходили здесь диспансеризацию. И вот однажды руководитель соседней страны, получив баночки для анализов, отправился в туалет. А там в похожей баночке (чтобы жена не догадалась) оставалось граммов сто пятьдесят пива. И баночки были перепутаны.
Через несколько часов в особняк на Ленгорах буквально прилетела бригада врачей во главе с Чазовым. «У вас тут никто не умирает?» – поинтересовались они. Им сказали, что вся семья вроде бы здорова. И только путём сравнительных исследований и взятия повторных проб было выяснено, что чуда не произошло: пиво в анализ попало случайно…
Вообще для дипломатии сталинских времён было характерным приёмом довести высокого зарубежного гостя до острой алкогольной интоксикации. Тут уж речь была не о том, чтобы просто расслабить оппонента – его нужно было привести в невменяемое состояние. У большинства людей, как утверждают психологи, после такого «алкогольного эксцесса» наутро появляется чувство вины. Даже некоторые дипломаты в таких случаях были готовы на многое, чтобы восстановить свою репутацию (в данном случае и репутацию своей страны) в глазах собутыльников. При решении политических вопросов Сталин часто использовал бурное застолье. Помогали ему в этом верные соратники. Вячеслав Молотов вспоминал об одной ситуации, которая, скорее всего, способствовала тому, что Сталин и лидер Югославии Иосип Броз Тито подписали соглашение о временном вводе советских войск в эту страну. Глава балканской республики тоже попал под «водочную дипломатию»: